Я спас СССР! Том I - Алексей Вязовский

— Товарищи, кто на «Голубой огонек», прошу пройти в первую студию!

Снова появился человек, который провожал меня с проходной и все двинулись за ним в студию.

Впереди шли генералы. Когда один из приглашенных, может быть боясь, что ему не достанется места за столиками, попытался вырваться вперед, перед ним сразу же возникла спина молодого человека в сером костюме. Приглашенный попытался обойти эту спину, но дорогу ему перекрыла другая, точно такая же. Вижу Литвинова. Тот мне подмигивает.

Нет, в будущем как-то все попроще будет. Но сейчас телевидение — это самая модная игрушка властей. Над ней трясутся, вкладывают большие деньги. Очень скоро будет открыт телецентр в Останкино, построена самая высокая в мире телебашня, будет запущено цветное вещание.

У входа в студию парни в серых костюмах проверяли пропуска и номерки. Одна женщина шла с цветами, ее попросили отойти сторону и прощупали букет.

На столиках стояли номера. Я нашел свой пятый. Здесь уже сидели молодая женщина с медалью «За трудовую доблесть», седой пожилой мужчина с двумя орденами: «Знак Почета» и «Трудового Красного Знамени». Еще одно место было свободно.

— Не будет ли дама возражать, если я сниму пиджак? — обратился седой к медалистке.

— Я-то не буду — ответила женщина — А вот как они? — она кивнула в сторону телевизионных камер.

— Не они нам нужны, а мы им — засмеялся мужчина, открыл бутылки, разлил всем лимонада и спросил женщину:

— Вас как зовут?

— Надежда.

— А меня Виктор Степанович.

Представился и я.

— Кто-нибудь знает, почему у нас свободное место?

Мы с Надей пожали плечами.

В этот момент молодой парень, который снимал со столов таблички с номерами, увидев, что открыты бутылки и все пьют лимонад, набросился на нас:

— Вы что, не могли подождать? Всех же предупреждали, ничего не трогать до передачи.

— Меня не предупреждали — ответил Виктор Степанович.

— Нет, предупреждали, — настаивал парень.

— Иди, гуляй! — я сделал морду кирпичом. Поискал взглядом редактора. Элла как раз зашла в студию.

Парень хотел что-то ответить, но передумал и направился с жалобным лицом к редактору.

— Ну сейчас будет скандал — я допил лимонад.

— Не будет — уверенно ответил Виктор Степанович.

Элла подошла к столику, открыла папку, достала лист бумаги, на котором, по-видимому, было помечено, кто такие Надя и седой мужчина, глянула в него, сказала:

— Извините!

И пошла, что-то раздраженно выговаривая парню. Работница с медалью облегченно вздохнула — тоже испугалась скандала. Только Виктор Степанович был абсолютно спокоен. Какой-то он непростой товарищ.

И тут в студию ввели космонавтов. Первым шел генерал, за ним Юрий Гагарин и Герман Титов. Их встретили аплодисментами. Женщина с букетом, подбежала к Гагарину и вручила ему цветы. Он улыбнулся, пожал руку. Это вызвало новую порцию хлопков.

Наконец, все успокоились и редакторы начали рассаживать героев. Гагарина определили к нам за стол.

— Ну вот теперь ясно кому свободно место — улыбнулся Виктор Степанович.

— Юра. Гагарин — по-простому представился космонавт, кладя цветы на стол. Улыбнулся. Да… Я на себя почувствовал магию гагаринской улыбки. Мужественное лицо, короткая стрижка… Космонавт был в форме — зеленые китель и рубашка с галстуком, синие брюки, звезда героя на груди, депутатский значок.

— Внимание! — с потолка раздался мужской голос из колонок — Начинаем запись.

У камер загорелись красные огоньки, на сцену вышли Игорь Кириллов и Светлана Жильцова. Совсем молодая, пухленькая.

Слова произносились привычные: о нашем первенстве, о героях космоса. Гагарин встал, еще раз улыбнулся.

Первыми выступали куплетисты Рудаков и Лавров.

Я смеялся вместе со всеми. Куплеты и правда, были смешными и едкими. Кто говорил, что в СССР не было критики и всех закатала в асфальт цензура?

Вторым спел песню Кобзон. Очень понравился его мощный голос и манера держаться на сцене. Наконец, дело дошло до меня. Сначала подъехала камера. Потом подошел с микрофоном Кириллов.

— А теперь нам прочитает свои стихи молодой поэт, писатель, автор нашумевшего, но еще не изданного романа «Город не должен умереть», Алексей Русин. Поприветствуем его.

Встав под аплодисменты и улыбнувшись, я начинаю в микрофон Кириллова:

Адресуюсь я к Гагарину. Он поймет. Уже понимает.

Подъезжает вторая камера. Берет крупно мечтательно лицо Юры. Уверен, что он вспоминает свои мгновения в космосе. Моя же задача не скатиться на пение а-ля Кобзон. Поэтому читаю стих немного рублено, слегка вытянув левую руку в сторону Гагарина.

Аплодируют мне мощно. Некоторые даже вскакивают на ноги. Операторы суетятся, берут планы. Гагарин не выдерживает, тоже вскакивает, сильно жмет руку. Даже немного больно. Ну и хватка у Юры. А ведь я совсем не хлюпик.

— Как же называется этот замечательный стих?? — подходит Жильцова с микрофоном — Наверное, Мгновения?

— Совершенно верно. Написал после полета Юрия Алексеевича, но вот не было возможности лично прочитать.

— Теперь у вас такая возможность появилась — Кириллов улыбается, поворачивается к Гагарину — Может быть стоит позвать Алексея в Звездный городок? У вас, Юрий бывают творческие вечера?

— Я и сам об этом сразу подумал — просто отвечает Гагарин — Обязательно позовем и не один раз! И спасибо нашему советскому телевидению, что предоставили такую возможность познакомиться с творчеством товарища Русина. Очень хочется прочитать и другие его стихи. Вдохновляет!