Ведьма с Пятой Авеню - Луи Даниэль

— Ты все еще одна? — поинтересовался Антон.

— Нет, — ехидно ответила Ивива и взяла Джонатана под руку. Как раз этого она и дожидалась. — Кстати, познакомься, это Джонатан.

Мужчины пожали друг другу руки. Сделали они это, правда, без какого-либо желания. Настроение Антона заметно испортилось, что не могло не радовать его бывшую жену.

— Джонатан, почему бы тебе не принести мне выпить?

— Хорошо, милая, — ответил он и, уходя, чмокнул Ививу в щеку.

— Зачем ты это делаешь? — поинтересовался Антон, как только Джонатан скрылся в толпе.

— Хочу, чтобы ты понял, чего лишился.

— Да, некрасиво вышло…

— Любопытно, а недавно ты говорил совсем иначе, — жестко сказала Ивива. — Прозрел?

— Ивива, я ушел, потому что хотел нормальную семью.

— А я что, ненормальная? — огрызнулась она.

— Я говорю о ребенке. В моем понятии семья — это муж жена и их дети.

Ивива расхохоталась.

— Завод, Ленин, комсомол! Мама оказалась права — бывших коммунистов не бывает.

— Не язви. У нас с тобой совершенно разные представления о счастье.

— Куда уж мне, — заметила Ивива. — Я тоже рада, что мы расстались. Единственное что меня жутко выводит — то, что целый год ты трахал какую-то сучку.

— Я долго думал, как уйти от тебя с наименьшими потерями.

— Почему бы просто не сказать: «давай расстанемся»?

— Это было бы не так интересно. Мне хотелось поиграть с тобой на прощание.

— Ах ты подлый ублюдок! — рассвирепела Ивива.

Ее крик привлек всеобщее внимание. В толпе послышались недовольные перешептывания. Особо впечатлительные дамы театрально падали на руки кавалеров.

— Не позорься, — попытался успокоить ее Антон.

Подоспевший с мартини Джонатан, предпочел остаться в стороне — влезать в спор между бывшими любовниками — дело неблагодарное.

Особенно если они когда-то были женаты.

— Пусть все слышат!

Антон скрестил руки на груди, невозмутимо облокотился на колонну и ухмыльнулся. Казалось, его нисколько не смущало поведение бывшей жены, а наоборот, веселило.

— Браво, Ивива. Только зря стараешься — мне уже давно безразлично твое мнение.

Ивива его не слышала. На весь зал она заявила:

— Этот мужчина — настоящий мудак!

Кто-то из толпы хихикнул.

— Тебе никто не говорил, что ты очень сексуальна, когда злишься? — засмеялся Антон.

Глаза Ививы злобно сверкнули. Потом она окинула взглядом картину, висевшую тут же. Очередная безвкусная мазня. На глазах у изумленной публики, она оторвала ее от стенда и попыталась ударить Антона. Мужчина поспешил ретироваться. Ивива гналась за ним, несмотря на длинное вечернее платье.

— А ну иди сюда! Все равно догоню — ты меня знаешь! — в бешенстве кричала она.

— В зале есть адвокат? Она мне угрожает. Кто-нибудь позовите охрану!

Джонатан поспешил остановить Ививу и побежал ей наперерез, вручив бокалы стоящему рядом мужчине. Бдительные охранники также пустились вслед за сумасшедшей. Художник бился в истерике по поводу картины, утверждая, что она погубит его лучшую работу. Когда они третий раз пробегали вокруг галереи, Антон случайно споткнулся и упал на холодный мраморный пол. Ивива победоносно подошла к нему с картиной.

— Все, козел, последнее слово.

— Сзади, — выпучил глаза Антон.

Ивива обернулась. За ней следовали Джонатан и несколько секьюрити. Они не успели затормозить и все вместе плюхнулись на Антона.

Ивива успела только вскликнуть.

Тем не менее, картина все-таки оказалась там, где и должна — шее Антона. К ним подбежали несколько человек. Среди них оказался и создатель картины. Теперь его лицо выражало истинное восхищение — художник одним из первых успел запечатлеть на фотоаппарат курьезный момент.

Джонатан помог Ививе подняться.

К ним подбежал рассерженный куратор выставки.

— Что вы себе позволяете?! Какого черта вы тут устроили?! Вы хоть знаете, сколько стоит эта картина?

— Джонатан, дай ему сто баксов и пусть заткнется, — огрызнулась Ивива. — Ты принес мартини?

— Ивива, пойдем отсюда.

Как только они вышли на улицу, двери одного из самых элитных выставочных залов в Нью-Йорке закрылись за ними навсегда. Ивива хохотала и пыталась изобразить лицо Антона перед падением.

— Ведь он и правда мог бы обратиться в суд, — заметил Джонатан, открывая перед Ививой дверь такси.

— Он не станет этого делать.

— Ты так уверена?

— Конечно, — отмахнулась Ивива. — К тому же я, наконец, сделала то, о чем мечтала последние несколько месяцев.

— И что же? — полюбопытствовал Джонатан.

— Отмстила, — довольно улыбнулась Ивива. Этой ночью она спала как никогда хорошо.

За годы работы в полиции Эндрю Слейтер хорошо научился делать три вещи: ловить преступников, собирать улики и жить на мизерную зарплату. Правда, Эндрю нисколько не беспокоила финансовая сторона жизни, ведь он искренне верил, что тем самым он очищает мир от недостойных людей.

Маленькая, но, все же, компенсация.

Однажды к нему на стол вместе с утренней почтой легло дело об убийстве в одном из не благополучных районов Нью-Йорка.

— И как это понимать? — поинтересовался Эндрю у шефа полиции. — Зачем это ей убивать того парня?

— Не знаю, — отмахнулся шеф. — Это дело поручено тебе ты и разбирайся.

— Черт! Я же хотел завтра уйти в отпуск!

— Закончишь расследование и отправляйся, куда тебе вздумается.

— Но это нечестно, — сетовал Эндрю. — Этот придурок Боб уже второй раз за год берет двухнедельные каникулы.

— Так ведь он же всего лишь разносит почту. Пойми, Эндрю, без тебя это дело так и останется нераскрытым или того хуже — бедную девушку осудят почем зря.

Шеф знал, что Эндрю ненавидит, когда страдают невинные и всегда умело манипулировал его чувством справедливости.

— Ладно, — согласился Эндрю. — Но после этого два месяца оплачиваемого отпуска.

— Непременно, — лукаво улыбнулся шеф.

На Пятой Авеню Эндрю появлялся редко. Для него эта улица вроде моря для жителей побережья — она есть, он ей гордится, но не бывает там. В парадной его встретил как всегда улыбчивый консьерж, уплетающий ванильный рожок.

И когда он ими наестся?