Осколок его души - Марина Александрова

— Да, брось, всё нормально, я поговорил с ним. Он всё понял, ничего не было и, кажется, ты ничего лишнего не сказал. Он думает, ты был пьян. И, потом, он часть твоего круга теперь…

Китарэ посмотрел снизу вверх на друга. Взгляд его говорил о том, что он готов провалиться под землю, а Дилай знал лишь один способ, чтобы вернуть самообладание его другу, потому он мило улыбнулся и протянул руку, почесав его за ухом.

— Ну, что за щеночек, — сказал, а следом предметом гнева наследника уже привычно стал он.

* * *

Ночка выдалась знатной. Все события последних дней были обескураживающими. Но то, что случилось этой ночью, отодвигало на задний план даже моё вхождение в нить жемчуга и природу Рэби. Кстати, стоило мне более-менее привести себя в порядок, и отправиться на традиционную молитву в храм, как на первом этаже моего «дома» меня поджидал разъярённый элементаль. Он сидел у двери, скрестив руки на груди. Почему разъярённый? Ну, когда Рэби злился он очень сильно сопел. Собственно, именно это его обычно и выдавало, когда он пытался казаться злым. Сопение появлялось только в случае реальной угрозы.

— Нам необходимо поговорить, юная Иса, — отчеканил он, поднимаясь на ноги и проходя в комнату.

— Ишь ты, — пробурчала я ему вслед, но игнорировать его требования не стала, хотя и было желание. — О чем ты хотел поговорить? — поинтересовалась я, занимая кресло напротив Рэби.

Грозное сопение, показательная пауза и реплика:

— О твоём безрассудстве, — бросая на меня взгляд сверху вниз.

На ум приходило всё, что угодно к чему бы это могло относиться, но вместо этого он произнёс то, чего я никак не могла ожидать. Казалось, запал холодности и показательной строгости закончился, Рэби заёрзал на кресле и затараторил:

— Ты не думай, пожалуйста, кто ещё тебя поймёт так, как я? Да, никто, — отмахнулся он от мифических благодетелей. — Я ж сам соткан из огня, — поделился он со мной так, словно это всё объясняло. — Став мужчиной я стал любить женщин, — теперь в ход пошел многозначительный взгляд и всё понимающая улыбка. — Много любить, — поиграл он бровями. — Мы огни такие… безудержные в своих страстях. Но! — вдруг вскинул он руку вверх, и это заставило меня отшатнуться. — Так нельзя, Иви, — тоном доброго дядюшки, сказал он. — Это общество не поймёт. Ты станешь изгоем, если это станет достоянием общественности. Вот, потерпи, выйдешь замуж, образуешь пару, а йотом гуляй — не хочу, — махнул он рукой, нервно похихикивая. — Делов-то куча, вот тётка твоя та ещё ш…

— Рэби, — вкрадчиво обратилась я к нему, — ты сейчас о чем вообще?

— Я… — как-то потерянно посмотрел он на меня, мигом растеряв свой запал, — ты уходишь куда-то по ночам, я знаю.

Я смотрела на него, а в голове моей была какая-то звенящая пустота. Честно говоря, я не знала, как реагировать на его предположения и заботу. С одной стороны следовало бы разозлиться, а с другой — ничего смешнее я в жизни своей не слышала.

— И, ты решил, что у меня роман? — только произнеся это предположение вслух, я почувствовала всю абсурдность сказанного и, не сумев сдержаться, расхохоталась. — Парящие, спасибо, давно уже не слышала от тебя хороших шуток, — отсмеявшись, я утирала выступившие слёзы и пыталась отдышаться. — Я урод, Рэби, ты забыл? — поинтересовалась я.

На самом деле, если хочешь с чем-то свыкнуться и превратить это из слабости в броню, то тебе не стоит бояться говорить об этом самому. Простая констатация факта уже не выстреливает пульсирующей болью в сердце, а лишь слышится удаленным эхом прошедшей грозы.

— Дура, — насупился он, зло сплюнул, встал, собираясь уйти, потом передумал и снова сел в кресло. — В зеркало на себя посмотри! — рявкнул он, и тут уже вылетел из комнаты, точно боялся, что я в него кину чем-нибудь.

— Они тут все чокнутые, похоже, — покачала я головой, смотря ему вслед. — Этот всего сутки тут, а уже туда же… Эй! — крикнула я. — Иди сюда! Разговор есть!

— Нет! — донеслось мне в ответ. — Не хочу больше с тобой разговаривать! — категорично отозвался он со второго этажа. — Зайди за мной на обед! — поспешил добавить невинно оскорбленный неизвестно чем наставник.

— Хорошо!

Я не злилась на Рэби. В конце концов, он единственный, кому было не всё равно, что со мной происходит. Он заботился обо мне так, как умел, и я была признательна ему за это.

Выйдя из корпуса, я думала о том, что Рэби, пожалуй, единственный, кто может мне помочь не только с моими страхами, но и пролить свет на мои воспоминания. После того, что произошло сегодня ночью, в моей голове порой проскакивали мысли, что, возможно, я что-то напутала? Может быть, я нафантазировала то, чего не было? Но, тут приходил образ Китарэ и моя абсолютная уверенность в том, что это тот самый мальчик, который когда-то очень давно спас меня так, как, пожалуй, не смог бы никто… От этой мысли, сердце в груди болезненно сжималось, точно согласно откликаясь в ответ.

«Что же с нами произошло?»

Впервые этот вопрос стал мне по-настоящему интересен. Я всё ещё многого не помнила, во многом сомневалась, но стоило его образу соткаться из моих снов, как я начала тосковать по нему. Это было так странно для меня. Я эвей, который привык к одиночеству. Говорят, дети не могут оставаться вдалеке от своих родителей надолго. Они скучают и тоскуют по ним. Я не помню подобного о себе. Но, сейчас, я чувствовала потребность в том, чтобы быть ближе к тому мальчику, которого узнала в Наследнике. Это щемящее чувство было чем-то новым для меня. Быть может, я просто схожу с ума? Но игнорировать изменения, которые происходили во мне, я не хотела. Я хотела понять «почему»?

Я так увлеклась собственными мыслями, что не заметила, что всё это время мы шли друг другу навстречу по опоясывающей корпус аллее, чтобы выйти на дорогу, ведущую в храм. Я едва не врезалась в него, вовремя заметив халат кимоно Китарэ и светлые волосы, убранные в высокий пучок. Мы синхронно замерли друг напротив друга, отшатнулись, словно между нами упала ядовитая змея. Его светлые глаза впервые излучали целую бурю эмоций. Должно быть, я выглядела не лучше, но начинать первой разговор не спешила. Да, и что надо говорить в подобных случаях? Потому, решила просто слегка поклониться, приветствуя его.

— Можешь не кланяться, — выпалил Китарэ, — ты теперь часть моего круга…

Я вновь посмотрела на него, и на миг мне показалось, что наследник изрядно смущён. Хотя уже спустя секунду, к нему вернулась его привычная надменность и холодность. Он словно дал приказ самому себе отгородиться от меня нерушимой стеной.

— Если я узнаю, что о сегодняшней ночи поползли слухи, то даже то, что ты часть моего круга тебя не спасёт, — смерил он меня леденящим душу взглядом, и прошёл мимо, точно меня и вовсе здесь не было.

Я смотрела вслед удаляющейся фигуре Китарэ и, вопреки какой-либо логике, улыбалась. Не знаю, что именно для меня изменилось в это утро, но теперь, я видела его иначе.

— Я позабочусь, о тебе Аши, — прошептала я себе под нос, твердо решив узнать, что именно произошло с нами пятнадцать оборотов назад. А ещё, я действительно верила в то, что долги надо возвращать. А свой долг я смогу вернуть только в том случае, если стану той, кто нужен ему, преодолею свой страх и найду своего дракона за полотном. В моей жизни появлялись цели и… мне нравилось это.