Король Призраков - Роберт Энтони Сальваторе

Какая катастрофа разразится, если исчезнет их поддержка?

И я не могу не вспомнить о своем родном городе, о Мензоберранзане. Только магия удерживает кобальдов в повиновении, только магия обеспечивает безопасность великих Домов от их соперников, и только при помощи магии удерживаются все нити этого сообщества. Говорят, что богине Ллос нравится хаос и если магия исчезнет, она получит его в избытке!

Сообщества нашего мира развивались не одно столетие. Имеющаяся система создавалась многими поколениями, и, боюсь, в процессе этой эволюции мы давно позабыли основы структур человеческого общества. Что еще хуже, даже попытки заново научиться этим принципам вряд ли помогут сделать наши земли более плодородными, чем магические приемы. Такие города, как Калимпорт, никогда не смогут самостоятельно удовлетворить свои нужды.

Да и сам мир в целом не достигнет такого единения мыслей и целей, как сейчас. Потому что сейчас люди путешествуют и общаются с представителями далеких земель гораздо чаще, чем в давно забытые времена. Купцов из Врат Бальдура часто видят в Глубоководье и наоборот. Их караваны при поддержке магов странствуют, преодолевая огромные расстояния. А это значит, что вероятность войн между могущественными государствами уменьшается. Если жители Врат Бальдура нуждаются в результатах труда ремесленников и фермеров Глубоководья, вряд ли они решат пойти войной на этот город!

А что произойдет, если магия рухнет? Что произойдет, если «то, что есть» внезапно исчезнет? Как мы выживем, если исчезнут источники питания, если вмешательство богов не остановит болезни?

Станут ли люди всего мира объединяться, чтобы построить новые структуры в новой реальности для удовлетворения своих нужд?

Или мир постигнет катастрофа невиданного доселе масштаба?

Боюсь, последнее предположение вернее. Исчезновение «того, что есть» разделит мир и вызовет войны, и цивилизация сохранится лишь в отдельных районах, защищенных от вторжения безумия.

Я беспомощно наблюдаю за отчужденностью Кэтти-бри и безумием Реджиса, смотрю на раненое плечо Бренора и боюсь, что вижу перед собой будущее.

Дзирт До’Урден

— Ты что-то слишком радуешься такому простому трюку, — сказал Гефестус своему компаньону в пещере к югу от Храма Парящего Духа.

— Все дело в эффективности и целесообразности, дракон, а не в удовольствии, которого я совсем не испытываю, — ответил Яраскрик голосом Айвена Валуноплечего, чье тело иллитид избрал местом своего пребывания, по крайней мере, частичного.

Каждый, кто знал Айвена, удивленно почесал бы затылок, услышав в его скрипучем голосе странный акцент. А, присмотревшись повнимательнее, изумился бы еще больше, поскольку Айвен стоял слишком спокойно: вопреки обыкновению, он не дергал себя за желтую бороду, не переминался с ноги на ногу, не похлопывал себя ладонями по бедрам или груди.

— Я по-прежнему остаюсь внутри тебя, — добавил Яраскрик. — Гефестус, Креншинибон и Яраскрик — это одно целое. Контроль над этим дворфом позволяет мне выражать свои мысли вслух, хотя вряд ли это так уж необходимо.

— Конечно, ты же читаешь каждую мою мысль, — подтвердил дракон без тени сарказма. — Зато часть своего сознания используешь в качестве щита, чтобы скрыть от меня свои мысли.

Дворф поклонился.

— Ты этого даже не отрицаешь? — спросил Гефестус.

— Я весь в твоем сознании, дракон. Ты знаешь то, что знаю я. И любые обращенные ко мне вопросы имеют лишь риторическое значение.

— Но мы теперь не полностью едины, — возразил дракон, вызвав усмешку у дворфа. Дракон явно был растерян. — У тебя же хватит ума распихать свои мысли по разным закоулкам мозга и кое-что припрятать под личиной этого уродливого дворфа, не так ли?

Яраскрик в теле Айвена снова отвесил поклон:

— Ты мне льстишь, великий Гефестус. Поверь, мы связаны неразрывно. Я не могу причинить тебе вред, не навредив себе, поскольку все, что задевает одного, задевает и другого. Ты ведь и сам понимаешь, что это так.

— Тогда зачем ты подобрал этого дворфа, зачем нужен этот заместитель?

— Отчасти он нужен для тебя, поскольку ты никогда не испытывал такой тесной мысленной связи, — ответил иллитид. — И ты можешь испытать неудобство, не понимая, где кончается один голос и начинается второй. Так мы, того и гляди, дойдем до борьбы за контроль над телом, в котором оба живем, и будем до изнеможения спорить о каждом простейшем движении. Лучше я пока побуду здесь.

— Как скажешь.

— Загляни в себя, Гефестус.

Дракон послушно сосредоточился и долгое время не отвечал. Наконец он взглянул на дворфа в упор и признал:

— Это неплохая идея.

Яраскрик опять поклонился. Затем перевел взгляд на другой угол пещеры, где находились ожившие тела бальдурианских жрецов и пара сгорбленных фигур, прятавшихся в самой глубокой тени.

— Вот и Креншинибон собрал свои составные части, — произнес иллитид голосом дворфа.

Прежде чем Гефестус успел что-то ответить, вперед вышел Фетчигрол.

— Мы и есть Креншинибон, — сказал призрак. — Сейчас мы существуем в разных телах, нас разъединила выпавшая из Пряжи нить, но мысленно мы составляем одно целое.

Гефестус качнул огромной головой, но Яраскрик, ощущавший в последние дни странные изменения, не торопился соглашаться.

— Нет, не едины, — возразил иллитид. — Вы стали щупальцами одного спрута, но в ваших движениях ощущается независимость.

— Мы делаем то, что нам приказывают, — не согласился Фетчигрол, но его заявление не убедило Короля Призраков.

Иллитид был прав. Семь привидений снова обрели малую толику независимости, но никто не считал это отклонение угрозой Королю Призраков.

— Вы отличные солдаты Креншинибона, — сказал Яраскрик. — Но даже в рамках вашей собственной философии налицо стремление к независимости, что вы и доказали в горах.

Призрак негромко застонал.

— Мы существуем в двух мирах, — пояснил Яраскрик. — И благодаря Креншинибону, еще и в третьем. Самопожертвование Фетчигрола и шести его собратьев привело к тому, что вы — и мы все — способны без труда спуститься в царство смерти и вызвать бессознательных слуг, что и сделал Фетчигрол.

— Кэррадун охвачен хаосом, — раздался голос призрака, хотя темное лицо гуманоида осталось совершенно неподвижным. — А разбежавшиеся люди, как только будут убиты, пополнят наши ряды.

Яраскрик махнул рукой в сторону четверых чародеев, поднятых им после смерти. Один из них даже избежал палящего жара огненного заряда, от которого у остальных сморщились и почернели лица.

— Как же теперь легко! — воскликнул иллитид, впервые изменив своей обычной невозмутимости. — Мы могущественны даже с одной этой силой.