Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов - Чарли Энгл

Все утро прибывали зрители на ослах, верблюдах, велосипедах и мотоциклах. Теперь они выстроились вдоль полуразрушенных фрагментов Великой Китайской стены и веревок, отмечавших первые пятьдесят ярдов трассы. Я посмотрел на местность, которую нам предстояло пересечь. Я ожидал увидеть пустынную равнину, но не думал, что за ней окажутся высокие горы, образующие внушительную преграду. Нам еще нужно будет преодолеть и эти горы.

– Скажете, когда шерпы придут за рюкзаками? – обратился я к кучке худощавых и подтянутых бегунов.

Никаких смешков. Даже ни одной вежливой улыбки.

Начался отсчет. Я занял стартовую позицию и посмотрел на свои ноги. Три, два, один. Сорок один бегун и я устремились вперед. Почти сразу же меня окутало удушающее облако бурой пыли, сравнимой по консистенции с сахарной пудрой. Она пробралась в глаза, рот и нос. Я ничего не видел и едва мог дышать. Я споткнулся и едва удержал равновесие; потом попытался выбраться из толпы, чтобы пыль из-под ног других участников не летела мне в глаза. Я понимал, что бегу слишком быстро, но мне нужен был свежий воздух. Догонял переднюю группу, и рюкзак бил меня по плечам. Не так я планировал начинать гонку, но ничего не поделаешь. Я бежал как спринтер. Грудь у меня зажгло, заныли квадрицепсы. Казалось, что меня вот-вот стошнит. Прошло лишь несколько минут шестидневной гонки, а меня уже охватил анаэробный приступ.

Я понимал, что нужно сбавить темп. Такие ситуации мне были слишком хорошо знакомы: сначала выкладываешься что есть сил, затем боль, затем дикая дрожь и паника, словно птица, вспархивающая из куста. Единственный выход – это расслабиться. Пусть тело делает свою работу. Дышать. Я перешел на более удобный для себя ритм и почувствовал, что меня отпускает. Наконец-то я выбрался на чистый воздух и бежал плечом к плечу с ведущими бегунами. Когда они ускорялись, я тоже прибавлял скорость. Когда они замедлялись, я сбавлял обороты. Мы проверяли друг друга, стараясь нащупать то самое место, где можно было бы чувствовать себя комфортно, не отставая от лидеров.

Стараясь разглядеть флажки, которыми, по уверению распорядителей, была отмечена трасса, я заметил облачко пыли – недостаточно большое, чтобы его оставил автомобиль поддержки. Может, какое-то животное? Облачко уверенно перемещалось вперед.

– Что это? – поинтересовался я у бегуна справа.

– Что? – переспросил он, передвигаясь со мной нога в ногу.

– Вон там. Пыль. Кто-то поднял пыль. Видишь?

– А, ну да. Наверное, Кевин. Марафон за два тридцать. Парень-ракета.

Тайваньский аспирант, двадцатишестилетний Кевин Лин, ростом метр шестьдесят четыре, в этот первый день обогнал всех. Он также занял первое место и на втором этапе – в забеге по каньону длиной тридцать пять километров, во время которого нужно было десять раз пересекать реку. Третий этап требовал навыков ориентирования, и мне удалось наверстать время, пока Кевин немного поплутал. Похоже, это испугало его настолько, что он сбавил темп. Я же ускорился и к концу дня сократил разрыв между нами примерно до тридцати минут.

Четвертый этап, длиной в 45 километров, проходил по высокогорным равнинам. Первые 16 километров мы с Кевином держались вместе. Его английский был далек от совершенства, так что мы по большей части молчали. Добравшись до гладкого изумрудного озера на высоте 14 000 футов, мы остановились немного передохнуть. Я погрузил руку в ледяную воду и поднес пальцы ко рту. Вода была горько-соленой.

– Чарли, – обратился ко мне Кевин.

Я обернулся и увидел, как он приставляет к своей голове найденные рога яка. Я рассмеялся и сфотографировал его. Потом он показал на меня, и я передал ему фотоаппарат, взял у него рога и прочертил ногой полосу на песке, словно разъяренный бык.

Обогнув озеро, мы стали спускаться по каменистому склону, и тут я понял, что у меня появился шанс вырваться вперед. После Бэдуотера я несколько месяцев специально тренировался на спусках. Отчасти дело было в технике перестановки ног, но по большей части необходимо было найти золотую середину между торможением и свободным ускорением. Я понимал, что, как только скроюсь из глаз Кевина, догнать меня будет труднее. И я знал, что ориентируюсь лучше его. Я припустил со всех ног, срезая углы и перепрыгивая через выступы. Я представлял себя горным козлом, стремительным и уверенным в себе. Это был один из лучших моих забегов за всю жизнь. К концу этапа лидировал уже я.

На следующий день Кевин попытался расквитаться, но я держался рядом с ним. Между нами установилось своего рода взаимопонимание. Мы бежали этот этап вместе. Мы даже поджидали друг друга, когда кому-нибудь нужно было помочиться или вытряхнуть камешек из кроссовка. С нами также был Эд Пойнтон, сильный американский бегун, проживающий в Гонконге.

Последний десятикилометровый этап начинался с подъема и пересекал крутую дюну высотой 183 метра. Когда мы наконец-то перебрались через вершину и спустились на мощеную дорогу, Кевин бросился вперед что есть мочи. Я догадывался, что он так сделает. Даже если он выиграет этот этап, в запасе у меня достаточно времени, чтобы удержаться на первом месте по общему результату.

Я бежал за Кевином мимо старых маяков и по улочкам Дуньхуана. Нас приветствовали криками и взмахами рук дети в белых рубашках и красных галстуках. Когда я свернул на финишную прямую, во внутренний двор древнего комплекса династии Мин, раздался удар гонга. У финиша меня уже поджидал Кевин. Мы хлопнули друг друга по рукам и обнялись. Буддийский монах вручил мне медаль. Я выиграл «Марш Гоби». Перед тем как отправиться в Китай, я сказал своему отцу, что он может следить за моим забегом онлайн. Я вспомнил об этом и подумал, стал ли он свидетелем моего торжества.

В июле следующего года в другой дальней пустыне мы снова встретились с Кевином. На этот раз дело происходило в Чили, в Атакаме, куда мы приехали, чтобы принять участие в забеге длиной 250 километров, занимавшем семь дней. Один из этапов длиной 80 километров проходил по Долине Луны – настолько пустынной местности, что НАСА испытывало там свои марсоходы. Первый этап начинался у границы лесов на высоте 4114 метров в крошечной покинутой деревушке с домами из красной глины. Мы с Кевином быстро оторвались от основной группы. Он был в превосходной форме и шутил, что должен расквитаться со мной за Гоби. Я чувствовал, что он проверяет меня, ускоряясь, замедляясь и снова ускоряясь, желая посмотреть, как я отреагирую. Я держался рядом, пока за несколько километров до финиша он не устремился вперед, словно реактивный самолет. В первый день он обогнал меня примерно на сорок пять секунд.

Второй этап проходил по соляной равнине, часть которой была покрыта странной крошащейся коркой. Кевин был на двадцать два килограмма легче меня и, казалось, парил над хрупкой поверхностью; я же проваливался с каждым шагом. Преодолев, наконец, самый ужасный участок, я поднял голову и с удивлением разглядел вдалеке фигуру человека. Подбежав поближе, я увидел, что это Кевин. Он стоял скрестив руки и ждал меня.