Когда распускаются розы - Патрисия Тэйер

Она закрыла глаза: мучила душевная боль. Боль, от которой Раф так хотел ее избавить, стереть своими поцелуями.

– Шелби, я знаю, какую тяжелую жизнь ты прожила. Наверно, страшно не иметь семьи. Но если позволишь, я буду твоей семьей.

Ее глаза наполнились слезами.

– Не иметь семьи... Но она была у меня, только я не знала об этом.

– Где же?

– Здесь. Я из Стюартов. Мисс Ханна была моей бабушкой.

Раф чуть не заулыбался от облегчения.

– Позволь уточнить. Твоя мать была тем ребенком, которого родила мисс Ханна?

Шелби кивнула.

– Но твоя бабушка любила свою внучку и свою дочь. Только серьезные обстоятельства... – Раф подошел к Шелби, наклонился, коснулся ее щеки. – Ты нужна мне, Шелби. Я нуждаюсь в тебе как в воздухе.

Слезы текли по ее щекам.

– Как среагируют жители Хэйвен-Спрингс, узнав о незаконнорожденных детях в семье основателей города? Я не смогу пройти через этот позор. Я решила продать дом. Уеду в Луисвилл. – Она вырвалась из рук Рафа.

Он был в ужасе. Шелби хотела исчезнуть, нужно что-то делать.

– О, проклятье, мисс Ханна, только вы поможете мне...

Раф схватил дневники, надеясь найти в них то, что заставит Шелби поверить – она была для кого-то желанна и любима.

Ковелли привез тетради домой и читал всю ночь напролет. Временами он жалел мисс Ханну, временами проклинал ее за мягкотелость. Однако понимал одно – в сороковые годы иметь ребенка вне брака было неприемлемо.

В шесть часов утра, когда Раф налил себе очередную чашку кофе, в кухню вошла бабушка Виттория.

– Доброе утро, Рафаэле.

– Здравствуй, бабушка. – Он наклонился к ней для поцелуя. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Она улыбнулась. – А что это ты принес?

– То, что подвигло меня поцеловать тебя еще раз.

Пожилая женщина обняла внука.

– В твоих глазах печаль. Я знаю, ты уже не ребенок, но твоя бабушка еще в состоянии помочь тебе.

Раф взял ее руку и поцеловал.

– Я люблю Шелби. – Он рассказал Виттории историю жизни своей избранницы. – Она не верит мне, бабушка. Думает, что я ее тоже брошу.

– Мы найдем путь помочь Шелби. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к своим открытиям.

– Бабушка, но она не хочет, чтобы я находился рядом.

– Слушай свое сердце, и все будет хорошо.

После ухода Виттории Раф вернулся к дневнику.

Он остановился на закапанной слезами странице и понял, что до конца Шелби дневники не прочитала. Иначе она бы узнала, как мисс Ханна хотела ее вернуть.

«4 июля 1976 года.

В парке устраивались фейерверки, слышались радостные крики детей. Мне так сильно хотелось вернуть мою Шелби. Я знаю, как она любила разноцветные огни, взрывающиеся под облаками. Шелби, Шелби, я хочу, чтобы ты осталась в моей жизни.

10 июля 1979 года.

Частный детектив сказал, что он не в состоянии отыскать мою дочь Нолу и внучку Шелби. Но я не могу бросить поиски. Я уже приготовила комнату для маленькой Шелби. Знаю, ей нравится розовый цвет. Поэтому сделала все в ее спальне розовым и купила ей платья для школы также розового цвета. Она вернется ко мне, все будет хорошо. Я поведу ее в церковь, скажу всем, что она моя внучка. Я отдам ей всю свою любовь, которую не смогла дать ее матери. Пожалуйста, вернись, Шелби.»

Раф закрыл дневник. Ему не нужно было читать дальше, чтобы понять, как сильно любила мисс Ханна свою внучку. И она должна знать это.

Шелби сидела за компьютером и думала, как ей жить дальше. Энтузиазм, который она раньше испытывала по отношению к «Стюарт манор», пропал. Сейчас она занималась лишь своей основной работой, правда, еще решила написать новую книгу о Келли Энн. Но ничто уже не казалось ей нужным, она делала все по инерции, решив продать поместье.

Утром в пятницу раздался стук в дверь. Шелби думала, что это почтальон, но ее поприветствовал Бентли Вольф.

– Мистер Вольф?

– Здравствуйте, мисс Харрис. Не хотел беспокоить вас, но я с важной миссией.

Шелби отступила в сторону, позволив седому джентльмену войти.

– В чем дело, мистер Вольф?

– Итак, как вы знаете... – Он сделал паузу и удивленно осмотрелся. В гостиной было красиво и уютно. – О, вы проделали здесь большую работу. – Он подошел к отреставрированной лестнице. – Исключительно! Раф Ковелли – молодец.

Шелби кивнула, чувствуя, как комок подступает к горлу. Все в доме напоминало о Рафе. Она думала о нем каждый день.

– Ковелли потрудились отлично, – констатировал мистер Вольф. – А вы видели другие дома, которые они реставрировали?

Шелби покачала головой. Ей было стыдно, что она не осмотрела дом Джилл, хотя и получила приглашение. Однако Шелби не хотелось сближаться с людьми, такой ее сделала жизнь.

Мистер Вольф продолжил:

– Итак, причина моего визита к вам. Должен сказать, что в этом году «Стюарт манор» выбран для получения знака Исторического общества Хэйвен – Спрингс, подтверждающего, что этот дом является историческим памятником. – Он улыбнулся. – По этому мы будем счастливы, если вы согласитесь быть главным церемониймейстером одиннадцатого ежегодного Исторического фестиваля домов.

У Шелби открылся рот. Это была большая честь, но если кто-нибудь узнает о ее происхождении...

– Спасибо, мистер Вольф, но я не могу принять приглашение. В дни фестиваля, возможно, меня вообще не будет в городе. Я продаю «Стюарт манор».

Мистер Вольф расстроился.

– Не верю своим ушам. Вы же вложили столько сил в этот дом, каждый знает, как вы любите его. Кроме того, я надеялся, что вы вступите в наше историческое общество, поможете с проведением фестиваля следующего года. Раф сказал, что вы прекрасно с этим справитесь, поскольку имеете здесь корни.

У Шелби перехватило дыхание.

– Раф сказал вам...

Мистер Вольф успокаивающе поднял руку.

– Не беспокойтесь, Шелби. Могу я вас называть Шелби? Когда была жива Ханна Стюарт, я был ее нотариусом. Я знаю все о дочери и внучке Ханны, даже помогал ей разыскивать вас после того лета.

Шелби с трудом понимала, о чем речь.

– Разыскивать?

– По просьбе Ханны Стюарт я нанял частного детектива, чтобы найти вас. Ваша бабушка собиралась оформить опеку над вами – ведь у вашей матери были проблемы с наркотиками.