Кристалл силы: дьявольская любовь - Елена Смертная

— Прости. — моментально растерянно выпалила Ева.

Дьявол лишь усмехнулся и продолжил. Он пару минут непрерывно смотрел в глаза Мерриман, то хмурясь, то выражая искреннее непонимание на лице, а иногда вдруг ухмыляясь. У девушки же это вызывало ощущение дикой неловкости, будто иголками по всему телу тычут. Она с силой сжала кулачки, стиснув губы, смирно выжидала, даже старалась не моргать. Однако, когда Райнхард в очередной раз гаденько ухмыльнулся, она не выдержала и выпалила:

— Не лезь только, куда не следует, пожалуйста!

— Не волнуйся, я тоже считаю тебя сексуальной. — ядовитый ответ мужчины не заставил себя ждать.

— Что?! Нету там такого! — возмутилась девушка, краснея и чуть ли не вскакивая с места.

Но тяжелая рука приземлилась на её плечо, в то время как остальное тело Райнхарда осталось неподвижным.

— Сиди смирно, я сказал.

Его тон резко стал крайне строгим, поэтому Ева сдержала эмоции и продолжила напряженно и молча смотреть в горящие глаза дьявола.

Прошла еще пара минут. Мужчина резко сильно нахмурился, чуть наклоняя голову в бок. Его взгляд становился всё суровее, пока в какой-то момент он вдруг не зажмурил глаза, прикладывая пальцы к виску и откидываясь на спинку стула.

— Зараза. — недовольно прошипел он.

— Что-то пошло не так?

— Я нашел то, что нужно, но оно словно покрыто абсолютным мраком. Как только доходишь до детских воспоминаний глубже приюта — появляется тьма. Она будто засасывает тебя. Не знаю, что это за дрянь, но пройти через неё я не смогу. Возможно, какой-нибудь сильный ангел или хорошо подкованный в этом сифт сможет, но я даже не уверен.

— Но что это вообще может быть? Я ведь не могу ставить никаких блоков.

— Если это и ментальный блок, то совершенно необычный. Как правило, защита такого рода просто не дает читать мысли, общаться ментально или проникать в воспоминания, но чтобы была заблокирована только какая-то их часть. Нет, это что-то очень странное.

— И что же делать? У нас ничего не получится? — Ева заметно расстроилась.

— Есть кое-что еще, что можно попробовать. — Райнхард вновь выпрямился, сидя на стуле. — Какое твое самое раннее воспоминание из детства?

— Ну, — она задумалась, опустив взгляд, — наверное, мой день рождение в приюте, когда мне исполнилось пять. Я помню, что мне подарили большого белого медведя. У него не было одного глаза, но мне помогли пришить черную пуговицу…

— Я сейчас заплачу. — прервал её дьявол.

— Ты жестокий. — обиженно буркнула девушка.

— Я рациональный. Так вот я могу попробовать с помощью магии стимулировать твои воспоминания. Они ведь все еще в твоей голове, но тебе нужно до них докопаться. Возможно, ты сама что-то вспомнишь.

Ева угрюмо кивнула. Заметив это, Шац устало вздохнул, но все же произнес заметно мягче:

— Прости меня. Не хотел тебя обидеть. Дети-сироты этого мира не находят никакого отклика в моей черной душе, но когда я думаю о тебе в таком амплуа, даже мне становится немного тоскливо.

— Правда? — она приподняла грустный, но чуть более оживленный взгляд.

— Нет, у меня нет сердца. — моментально выпалил он, и схватился пальцами за приподнявшийся подбородок, чтобы снова зафиксировать лицо Евы.

— Это не так. — по-лисьему щурясь и чуть улыбаясь, ответила она.

— Думай, что хочешь, но сосредоточься. Закрой глаза. Ты будешь чувствовать тепло от моей руки, возможно, даже жар — не пугайся. — с этими словами он положил ладонь на черноволосую голову. — Когда ощутишь его, постарайся думать о раннем детстве и родителях. Лучше озвучивай все образы вслух, иначе можешь просто забыть их, когда я перестану магически воздействовать.

— Поняла. — Ева закрыла глаза.

Дьявол сосредоточился, и девушка ощутила, как его горячая, несколько агрессивная и неспокойная магия воздействует на её голову. Было неприятно, будто тебе пытаются залезть пальцами под череп, чтобы пощупать его изнутри. Однако сифта постаралась расслабиться, глубоко выдохнула, а главное начала снова и снова думать о том, что хоть это и адская магия, она все же исходит от Райнхарда, которому она верит. Эти мысли успокаивали.

— Начинай вспоминать.

Мерриман сосредоточилась. Мысли о матери. Ух. Было сложно прогнать из головы образ Натали. Всё же хоть та и была лишь приемной мамой, но Ева всегда очень тепло относилась к ней и именно от неё чувствовала любовь в ответ. Из-за этого поначалу всё пошло не в то русло. В голове начали всплывать воспоминания о том, как небольшой детской ладошкой она берет Натали за руку. Ощущает, что у этой красивой улыбающейся женщины очень теплая и приятная кожа, но почему-то её пальцы немного дрожат. Как она заводит маленькую девочку, обнимающую всё того же белого, уже изношенного мишку, в большой пестрящий богатством дом. Внутри отражается то же детское опасение, шок и еще не до конца осознаваемая радость от того, что всё это реально, что она правда держит за руку свою новую маму.

У Евы слегка задрожали губы. Её детский образ и те вспомнившиеся как сегодня чувства заставили к горлу подступить ком.

— Что такое? — моментально среагировал Райнхард, спрашивая с неприсущим ему волнением.

— Не о том думаю. Прости.

Она услышала, как Шац вздохнул, и вторая его рука как-то неуверенно легла на плечо наследницы, чуть поглаживая то, как бы желая подбодрить. Однако это чувствовалось столь… неловко, что Ева даже пожалела, что не видит в этот момент лица этого «чернодушного» дьявола «без сердца».

— Я постараюсь еще. — более бодро произнесла она.

Мерриман снова звучно вздохнула и выдохнула, повела плечами, как бы разминая их, потерла напряженно ладошки между собой. Сразу после девушка постаралась провалиться глубже в свои воспоминания. Представила себя проваливающейся в другой мир Алисой Льюиса Кэрролла, даже надела в своём же воображение на себя голубое платье с передничком. И вот она летит, а рядом мелькает куча наручных больших часов. Только вместо циферблатов у них картинки из детства. Конечно же, самая первая из них — как Натали читает ей эту сказку на ночь, пока маленькая Ева хлопает глазами, лежа в новой большой кровати.

— Дальше. — вслух прошептала сифта.

Много, много картин. Ева теперь не падала, она зависла в воздухе и перемещалась между этими большими «циферблатами» выискивая нужный ей «портал» в нужное время.

— Первое день рождения дома, рождество в приюте, первая ночь там… нет, всё не то.

Она продолжала искать снова и снова. Пробиралась по дебрям своих воспоминаний дальше. Картин вокруг становилось всё меньше, они становились всё менее яркими, почти серыми. В какой-то момент показалось, будто вокруг стало холодно. Воображая себя в собственной голове,