Божественная дипломатия - Юлия Фирсанова

– Прекрасный день, дорогая, – каким-то чудом Мелиор умудрился остаться в кресле и одновременно создать видимость изысканного поклона.

Энтиор тоже поприветствовал сестру.

– Заклинания защиты уже установлены и перепроверены, все дополнения сплетены безукоризненно. Никаких трудностей. Просто теперь мы встали перед проблемой выбора предмета для закрепления нити заклинания связи со шкатулкой Миреахиля. Конечно, можно взять любую вещицу, но нить будет крепче и возникнет быстрее, если предмет привлечет внимание высшего вара и вызовет сильную эмоциональную реакцию.

– Вот за что я тебя люблю, Мелиор, так это за то, что уж если тебя что-то все-таки заставили делать, ты сделаешь это хорошо, – не то в шутку, не то всерьез призналась богиня.

– Ты прекрасно знаешь меня, дорогая, – галантно согласился принц, чуть склонив голову.

– Так на чем вы остановились?

– Энтиор предлагает гобелен с лесной поляной, что в спальне, а я статуэтку Сильдирена «Олень и девушка». – Мелиор кивнул в сторону небольшой мраморной статуи тоненькой юной эльфиечки, робко протягивающей руку к морде доверчиво льнущей к ней оленихи. – Это может напомнить ему о жене. Как думаешь?

– Ты исходишь из предположения, что Монистэль любил свою супругу, покинувшую инкарнацию. Но ведь он полубог, улаживающий конфликты, а значит, и брак мог быть браком по расчету, или же вар женился лишь по обычаю, подыскав ту, которая могла бы стать его наперсницей.

– Верно, милая, я как-то упустил из виду тот факт, что и эльфам не чужд расчет, а тем более эльфам с таким божественным талантом. – Мелиор признал ошибку в своих рассуждениях и покаянно кивнул.

– Но предложенный мной гобелен изображает только лес, а раз вар бывает в лесу регулярно, значит, ему нравится посещать подобные места, – довольно констатировал Энтиор, наслаждаясь маленькой победой.

– Для вара Монистэля лес – источник покоя и отдохновения. Сильных эмоций изображение, которое ассоциируется с этими ощущениями, вызывать не должно. С таким же успехом мы можем крепить нить заклинания к фонтану-ручейку, – разочаровала довольного брата Элия. – Все-таки я за скульптуру. Не потому, что она может напомнить высшему вару о покойной супруге, а потому, что мордашка этой девочки слегка смахивает на Ижену.

– А ведь и правда что-то есть, – согласились братья после пристального изучения скульптуры. – Но что это нам дает?

– Вар бездетен, а Ижена, судя по немногочисленным имеющимся у нас данным, все еще совершенный ребенок. Если вы помните, я говорила, что из всех жриц Монистэль предпочитает общаться именно с ней, – намекнула Элия.

А Энтиор добавил с двусмысленной улыбкой:

– Надеюсь, ты права, стради, и вар невольно видит в Ижене желанного ребенка. Мы изрядно позабавимся, если на самом деле окажется, что ответ кроется под белым фонарем с лилией.

(Принц Энтиор шутливо намекнул на возможность извращенных наклонностей вара. Белыми фонарями с лилией в Лоуленде отмечались бордели для лиц, предпочитающих в качестве партнеров для интимных игр несовершеннолетних.)

– Что ж, я готова рискнуть и довериться благородству души вара и широким возможностям его ассоциативного мышления, – торжественно заверила присутствующих принцесса. – Впрочем, если ошибаюсь, ничего трагического не произойдет. Связь со шкатулкой установится чуть позже и будет менее прочной, только и всего.

– А такие мелочи всегда можно уладить, пропустив через заклинание больший поток силы, – заметил Мелиор.

– Вот только придется работать самим и не ждать, когда вар потратит личную энергию на налаживание связи, – скорбно покивала богиня, не удержавшись от маленькой шпильки касательно лени Мелиора.

– Раз выбор сделан, пора. – Принц встал и приблизился к статуэтке.

Родичи охотно предоставили право плетения ему, безоговорочно признавая первенство брата – Лоулендского Паука – в сотворении чар слежения.

На сей раз бог не стал использовать личную силу. Он простер над скульптурой холеные руки с безупречным маникюром, давая призванной силе Источника свободно струиться по ним, ощущая структуру камня и ту энергию, которую вложил в творение прославленный Сильдирен. Потом Мелиор точно, отработанными веками практики жестами, свил из силы тонкую ниточку, протянул и соединил один ее конец с сетью-заклинанием шкатулки, часть коего он еще раньше припрятал в защитных чарах, окружающих покои. Второй кончик бог ловко переплел с самой энергией изваяния. Шепча ключевые слова силы и персонификации, принц позволил нити натянуться и, резко дернув, оборвал ее. Нить свилась жгутом и спряталась в статуэтке, дожидаясь прихода хозяина апартаментов и его внимания. Чтобы потом, словно зерно после живительного ливня, преобразившись, вновь взойти магической крепкой нитью уже из новой силы, силы самой жертвы наблюдения.

Завершив работу, Мелиор довольно улыбнулся.

Элия несколько раз хлопнула в ладоши, принц поклонился, признавая, что действительно заслужил овации за хорошую работу.

– А что с комнатами для других дорогих гостей? – полюбопытствовала богиня. – Там вы уже сделали плетение?

– Нет, но зато установили общие чары слежения за всеми комнатами, отведенными посольству, и единогласно выбрали точки акцента для заклинаний «шкатулки», – ответил Мелиор, возвращаясь в кресло. – Стену комнаты Фаржа ист Валька украсили меч и кинжалы работы знаменитейшего оружейника Каартахефа, ни один воин не сможет остаться равнодушным к такому оружию, для Магжи нить укрепили в картине из ульского стекла. Если помнишь, она одно время висела в коридоре второго этажа, очень нравилась Рику.

– «Огненная девка», что ли? – спросила богиня, припоминая причудливое изображение рыжеволосой девушки, пляшущей с бубном в пламени, которое как-то притащил из очередного путешествия Рикардо и торжественно повесил на стене неподалеку от своих апартаментов. Элии запомнилось первое впечатление от этого произведения: неистовая жажда жизни, веселость и бурная энергия, буквально перехлестывающая через край. Поскольку официального названия у картины не было, то и прижилось данное Риком – «Огненная девка». Ульское стекло провисело в коридоре почти десять лет. Но однажды принц вернулся из миров довольно потрепанным, в чертовски дурном настроении, и первым делом приказал убрать резко разонравившуюся «Девку» с глаз долой. Джей потом болтал, что красотка на картине весьма смахивала на последнюю пассию братца, а вот что там между ними произошло и чем дело кончилось, не знал, сам же болтливый Рик на сей раз молчал как рыба. Словом, «Огненную девку» отправили «в изгнание» – украшать покои для гостей.

– Да, она самая, – подтвердил Мелиор. – Я думаю, варе понравится. А для Мичжеля ист Трака столик драборк – головоломку установили. Джею это по вкусу, может, и вару по нраву придется голову поломать.

– Логично, – согласилась богиня, признавая нежную привязанность брата к изящным головоломкам. К тому же столики драборк были весьма красивы и пригодны для сугубо утилитарного использования. Они имели двойную столешницу и представляли собой искусную головоломку, отдаленно напоминавшую детские «пятнашки» и «пазл».