Долина откровений - Чингиз Абдуллаев

– Мне давно нужно было об этом рассказать, но я не могникому об этом говорить. А сегодня, когда Алла сумела рассказать нам своюисторию, я решил, что и она должна знать мою историю.

Некоторые люди об этом слышали, некоторые сплетни доходили идо меня, но я старался не обращать на них внимания. Теперь мне уже всё равно. Ярасскажу всё, как было на самом деле.

Дело в том, что я рано женился. Вернее, меня женили по нашимобычаям. Наши отцы договорились ещё когда мы были детьми, и через двадцать летпосле нашего рождения нас решили поженить. Когда я впервые увидел Медею, товлюбился в неё без памяти. Мне было только четырнадцать лет. Более того.Сегодня я могу сказать, что она была моей первой женщиной. А я был её первыммужчиной.

Но сердце Медеи не принадлежало мне никогда. Она не посмелаослушаться своего отца, вышла замуж за сына его друга. Ничего не говорила мнедо свадьбы. Даже после свадьбы, когда мы как два неопытных щенка тыкались другв друга, она не открыла мне, что её сердце давно принадлежит другому. У нас непринято встречаться до свадьбы с молодой девушкой, а после свадьбы она нехотела говорить со мной на эту тему. На самом деле они любили друг друга давно.В школе они сидели за одной партой все десять лет. И все десять лет Рамин носилеё портфели и провожал её до дома. А затем он уехал поступать в институт вМоскве и стал студентом, а она осталась во Владикавказе. Позже я узнал, что натаком отъезде настояли его родители, они знали, что отец Медеи уже договорилсяс моим отцом о предстоящей свадьбе.

Через год после свадьбы у нас родился сын. Это была радостьдля всей нашей семьи. Для всего нашего рода. Мой отец зарезал четырех баранов,собрал всех наших родных и близких, чтобы отметить это радостное событие. Ещёчерез три года у нас родилась девочка. Медея закончила медицинский институт,стала врачом, я работал уже секретарем комитета комсомола. Именно в годрождения нашей дочери во Владикавказ вернулся Рамин. И тогда он впервые увиделМедею на местном рынке. Они только поговорили. Но этого было достаточно. Нужнобыло посмотреть на мою жену, чтобы понять, как она к нему относится. Её глазазаблестели, она словно помолодела, забыв о своих обязанностях жены и матери.

Этот бесстыжий негодяй стал появляться у нашего дома почтикаждый вечер. Он знал, что она смотрит в окно и видит его. Вот такие у них былимолчаливые свидания. Он вспомнил, что когда-то был влюблен в мою жену. Егостали замечать всё чаще и чаще, соседи начали перешептываться. К чести Медеи,она не выходила к нему, но весь квартал уже знал, что Рамин появляется здесьиз-за неё.

Так долго не могло продолжаться. Я вышел из дома, когда он вочередной раз появился перед нашими окнами, и поговорил с ним так, как говорятмужчины друг с другом. Он не сопротивлялся, он даже не стал драться. Я бил егодолго и сильно, он потом две недели не показывался у нашего дома. И затем сновапоявился. Я опять вышел и сильно его избил. И учтите, что я уже былкомсомольским функционером и мог очень серьезно пострадать за эти драки. Соседиуже громко смеялись надо мной. Даже мой отец спросил, что у меня происходит сРамином. Когда тот появился в третий раз, я опять вышел из дома, чтобы наконецвыяснить наши отношения раз и навсегда. И тогда этот тип сказал мне, что любитмою жену. Я сначала подумал, что ослышался. Как такое вообще возможно? Какое онимеет право так говорить про мать моего сына, про мать моей дочери, про моюжену? Но он как чокнутый твердил, что любит Медею и никогда не разлюбит её. Итогда я понял, что ничего не смогу с ним сделать, даже если забью его дополусмерти. Убивать его мне не хотелось и сидеть в тюрьме тем более. Тогда ещёбыла советская власть, и за убийство возможного любовника вашей жены вас моглипосадить на несколько лет. И хотя во Владикавказе судья отнесся бы с пониманиемк такому убийству, но все равно моя карьера была бы сломана навсегда.

Я вернулся домой и в первый раз серьезно поговорил со своейженой. Нет, я её, конечно, не ударил. Нельзя бить мать своего сына, это большойгрех. Но я сказал ей, что убью этого негодяя, если он снова осмелится появитьсяу нашего дома. Он осмелился снова прийти на следующий день. И тогда я понял,что должен спасать свою семью. Я пошел к своему дяде, который работал крупнымпартийным чиновником. И он решил помочь мне, перевести меня третьим секретаремрайкома комсомола в соседний Дагестан. Мы вместе с семьей переехали туда. Тамжила сестра моего отца, и её муж работал заместителем министра.

Но этот тип появился в Махачкале уже через месяц посленашего переезда. Я подумал, что возьму ружье и его застрелю. Я даже купил себеружье. Пусть все думают, что я случайно застрелил этого типа. Только так можноспасти свою честь и свою семью. Но в тот вечер я не видел взгляда Медеи. Онатоже поняла, зачем я купил ружье. И на следующее утро мы не обнаружили её дома.В это невозможно поверить, так просто не бывает, но всё случилось именно так.Эта женщина, забыв свой долг и свои обязанности, бросила мужа, сына и дочь,чтобы спасти своего бывшего воздыхателя и сбежать вместе с ним. Я был не простоопозорен, я был раздавлен, уничтожен, моя жизнь потеряла всякий смысл.

О побеге Медеи знала вся Махачкала. Хуже того. Об этомузнали и во Владикавказе. Вся наша семья была опозорена. Мой мальчик не смог быоставаться жить в этих местах, моя дочь не смогла бы выйти замуж. Никто не взялбы в свою семью дочь женщины, которая бросила своего мужа. Никто не стал быобщаться с моим сыном, мать которого была падшей женщиной. Даже мой собственныйотец отказался от встречи со мной. Я не мог узнать, куда сбежали Рамин и Медея.Мы искали их долго, по всему Кавказу, даже ездили в Баку и в Цхинвал, но нигдене могли их найти. А потом отец предложил мне уехать. Мы были опозорены, и мнене было места в доме моего отца.

Я забрал детей и переехал в Москву. Со мной переехала моямладшая сестра, которая так и не вышла замуж, посвятив себя детям. Они выросли,пошли в школу, в институт, но матери у них не было. И на все их вопросы яотвечал, что она умерла. А сам искал их по всему бывшему Советскому Союзу.Тогда было сложное время, распалась большая страна, миллионы людей оказались поразные стороны границы, уехали или погибли. Но я твердо верил, что смогу найтисвою бывшую жену и её друга. Так и получилось. Один из моих родственниковслучайно увидел Медею в Новосибирске, когда приехал туда по своим делам. Онсразу позвонил мне. Уже на следующий день я был в Новосибирске. Я узнал, гдеона работает врачом, в каком институте работает её муж. Теперь оставалось найтинужного исполнителя. В начале девяностых с этим не было никаких проблем. Я нашелдвух отморозков и заплатил им деньги. А потом вернулся во Владикавказ и два днягулял на свадьбе моего друга. Там было четыре сотни гостей, которые моглиподтвердить моё алиби. Бандиты, которых я нанял, сделали своё дело. Онизарезали и Медею, и её друга. Уже через несколько дней, когда меня вызвали кследователю в качестве свидетеля, я узнал, что Медея была беременна. Беременнанезаконнорожденным ублюдком от своего друга, ведь развода она не получила. Яникогда не жалел о том, что сделал. Но однажды моя дочь неожиданно спросиламеня, что я сделал с их матерью. И я не нашел, что ей ответить. Она стала такпохожа на свою мать. Возможно, она увидела правду во сне. Возможно,почувствовала её по моему поведению. Я не знаю. Но с того дня я стал бояться исвою дочь, даже не пытаясь с ней сблизиться. Дети выросли и уехали воВладикавказ, не захотели со мной оставаться. Я думаю, что девочке кто-торассказал правду о тройном убийстве в Новосибирске. Возможно, она поделилась сбратом своими сомнениями. И они уехали, чтобы не оставаться со мной.