Меняющая мир, или Меня зовут Леди Стерва - Юлия Шилова

– Нет, я не могу. Не буду! – Я сама не заметила, какперешла на крик. – Что вы меня разводите! Он не может звонить и никогдасюда не позвонит!!! Понятно? Ты, урод, что уставился? Никто тебе не позвонит,ублюдок! Плакали твои денежки! Не хера давать кому попало! – Я запустила вКасьяна трубкой. Он успел отклонить голову, и трубка с грохотом разбилась остену. А я почувствовала головокружение и легкую тошноту. Что случилось дальше,не помню. Я потеряла сознание и грохнулась со стула. Запомнилась только дикаяболь в затылке и озверевшее лицо Касьяна.

Странно, мне казалось, что я мертва, но, о боже, я открылаглаза! Сколько времени я находилась без сознания, не имею ни малейшегопредставления, но, видимо, долго.

Я лежала в дальней комнате, рядом со мной сидел Комар.

– Ну что, очухалась? Я думал, ты померла.

– Комар, я живая?

– Меня, между прочим, Сережей зовут. – Комар нервнодостал сигарету и закурил, затем, достав мобильный, позвонил куда-то и попросилпередать Касьяну, что я очухалась. Заволновались, гады!

– Сережа, я живая? – шепотом спросила я.

– Живая, – усмехнулся он.

– Тогда дай мне свою руку, я хочу тебя почувствовать.

Я взяла его руку и положила себе на грудь.

– А теперь дай мне сигарету.

Комар залился краской по самые уши и протянул сигарету.

– Спасибо. Знаешь, у меня, по-моему, голова разбита. Помогимне приподняться. Мне кажется, я лежу в луже крови. Хорошо, когда твоя рука нагруди, мне приятно. Тебе же нравится моя грудь? Ну скажи!

– Да, у тебя классные сиськи. Ты вообще, как с обложки! Уменя таких телок и не было никогда. Давай посмотрим, что там у тебя с головой.

Комар помог мне подняться. Я сразу почувствовала, что что-тоне так, так как глаза его округлились от испуга.

– Ни хрена себе ты шлепнулась, прямо головой об ручкупогреба. Башку пробила! И чего ты стала рыпаться, дура?!

– Ладно тебе, Сережа, лучше сделай мне повязку – кровь-тоидет. У тебя есть бинт? Мне нужна твоя помощь.

Комар принес бинт и сделал мне повязку на голове. У меня илисотрясение мозга, или кровоизлияние, это точно. Голова трещит жутко. Я легла напол, потому что сидеть просто не было сил, нащупала руку Комара, положила опятьсебе на грудь и закрыла глаза. Какой-никакой, а все ж мужчина.

– Эй, подруга, ты что, помирать собралась? – Комар опятьучащенно задышал. Такой готов трахаться даже с бабой, у которой вся голова вкрови, разбит нос и красуется огромный бланш под глазом. Этот ничем непобрезгует.

– Сколько времени?

– Три часа ночи.

– Ничего себе, сколько я уже здесь лежу? Мы одни в доме илиесть кто-то еще? – Я засунула руку Комара в свой бюстгальтер.

Его зрачки расширились, он заметно засуетился.

– Нет никого. Утром приедут.

– Я хочу есть и пить. Организуй стол, только не в этойугрюмой комнате, и бутылочку чего-нибудь горячительного. У нас есть время,чтобы познакомиться поближе.

Комара заинтересовал такой поворот событий. Он посмотрел наменя и куда-то ушел.

Я с трудом облокотилась на стул и постаралась встать.

Вот это я вляпалась! Так, не могу собраться с мыслями. Вголове настоящий бардак. Кто мне мог звонить? Ну, понятное дело, не Юрка, нокто ж тогда? А может, все-таки звонил он? Но ведь Любка уверяла меня, что вМоскве-реке нет телефонов. А вдруг он остался жив?! Нет! Не может быть! Я самавидела, что он умер, щупала его пульс, била по лицу. Помню его холодные желтыеруки, какие-то маленькие, неестественные, высохшие, как у куклы. Он был похожна мумию. Такими руками невозможно держать трубку, ведь они мертвые. Надо былопослушать голос, тогда бы я точно знала – он это или нет.

Дверь открылась, и на пороге появился Комар. Достижение! Еговзгляд был полон жалости и одновременно грязной похоти.

– Ты встала. Пойдем, я все приготовил. Ну и видок у тебя.

Через коридор мы вышли на веранду. Тускло горела лампочка. Яподошла к окну и стала вглядываться в темноту. Ну и дыра! Вокруг даже домовнет. У крыльца стояла потрепанная «девятка». Ага, машина не заперта, ключиторчат внутри. Ну и дурак ты, Комар! Яна, все зависит от тебя. Покажи, как тыхочешь жить. Это твой единственный шанс!

Стол находился прямо у окна. Я плюхнулась в мягкое кресло изакурила. Голова с такой силой закружилась, что пришлось затушить сигарету.Курить пока нельзя, иначе можно свалиться под стол. Комар суетился похозяйству.

Он достал бутылку водки, пару кружек и какую-то солянку.

– А что, больше выпивки никакой?

– Нормальная водка, – обиделся Комар. На столепоявились соленые огурчики и всякая зелень. – Прости, нет ни хера. Якак-то не готовился. Если бы знал, что так выйдет, сгонял бы в кабак, набралделикатесов.

– Ну так сгоняй, – улыбнулась я.

– Ты чо! Сбежать решила? Мне за тебя бо#шку оторвут. –У Комара перекосилась рожа. – Придумала тоже.

Вот сукин сын! Я уже вышла из того возраста, чтобы питьтакую водку. Дешевый мужик – дешевое пойло. Аксиома, ничего не поделаешь, чертпобери. Он только не учел одного: я-то не дешевая баба.

– Ладно тебе. Куда я побегу, если повсюду люди Касьянадежурят. Некуда мне бежать. Знаешь, а я не жалею, что попала в такую заварушку.Зато тебя встретила. Я еще в машине на тебя глаз положила, только ты повел себяне самым корректным образом.

Комар покраснел, как наливное яблочко, и, разлив водку,осушил свою дозу залпом. Затем он хитро посмотрел на меня и спросил:

– Как же ты могла глаз на меня в машине положить, у тебяведь глаза были шарфом завязаны.

– До того как ты мне их завязал, у меня была пара минут,чтобы тебя внимательно изучить, – выкрутилась я.

От водки голова стала раскалываться. Если выживу,обязательно пойду к врачу, уж совсем мне худо. Так худо, что хуже не бывает.

Комар так сильно волновался, что моментально опьянел. Онхлестал одну за другой и с опаской смотрел на меня.

– И чего ты во мне нашла?! Ума не приложу. Почему я, а неКасьян?! Он у нас крутой, а я так, шестерка.

Я взяла его руку и засунула себе в трусики. Комар подавилсясолянкой и закашлялся. Постучав его по спине, я продвинула его руку дальше,чтобы пальцы стали мокрыми и горячими, такими же, как моя нижняя, зовущаяплоть.

– Я хочу тебя, Сережа, только не так по-скотски, как тыобычно трахаешься, а так, как сливаются два любящих тела. Встань.