Капли дождя - Анна Платунова

Не растерялся только Вик. Расправа не заняла и нескольких секунд. Раз – и столб пламени окутал тварь. Два – она сделала в нашу сторону несколько неуверенных шагов. Три – Вик поднял меч и одним ударом срубил ей голову.

Позже оглядел нас, сбившихся в кучку, точно был мамой-наседкой, а мы цыплятами.

– Тихо, малышня. Все хорошо. Идем дальше!

Наверное, я навсегда запомню речь директора и то, какая стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием.

Он говорил, что мы должны помнить о том, что мы все маги, и если на нашу долю выпало тяжелое испытание, обязаны его пройти с достоинством. Даже попытался пошутить, что в этом году Турнир начался раньше и мы все допущены. Он обещал, что магистры немедленно начнут работать над решением проблемы. Что еды достаточно для того, чтобы продержаться пару месяцев. Что нельзя терять надежду…

Я сидела, вцепившись в руку Вика, и отыскивала взглядом Алариса. Где он? Как он? Вдруг снова ранен?

Я увидела его на балконе. Он стоял чуть позади Террана Аквидуса, запахнувшись в накидку. Бледный, с мрачной решимостью на лице. Кажется, никогда прежде я не видела мастера Вайса таким: он словно растерял всю свою человечность, вновь превратившись в ледяную скульптуру.

– Аларис… – прошептала я.

Он не мог услышать, но вдруг повернулся и посмотрел на меня. Его губы дрогнули, в глазах промелькнула боль, но спустя секунду я вновь видела каменное изваяние, чьи чувства, если они есть, спрятаны глубоко – внутри.

Директор ввел новые правила, следовать которым требовал неукоснительно. Занятия продолжатся, но только в закрытых помещениях. Первокурсники и второкурсники передвигаются по территории только в сопровождении старших. Покидать корпуса без крайней необходимости запрещается.

– Грустить и впадать в отчаяние тоже запрещено, – пошутил Терран Аквидус, правда, шутка вышла немного вымученной. – Все образуется. Мы ищем решение.

Мы заперты с бестиями, словно в банке с пауками. Да уж, совсем не из-за чего впадать в отчаяние…

* * *

Но, как оказалось, человек ко всему привыкает. Удивительно мы все-таки устроены: в первый день бродили, озирались, вздрагивали. К полудню выглянуло солнышко и прибило туман к земле. Его рваные клочки таились в ложбинках, цеплялись за ветви кустарников в парке, но это мало напоминало молочную белизну раннего утра. Поубавился и страх. Студенты быстро приспособились передвигаться группами по несколько человек: старшекурсники брали под опеку тех, кто младше, и разводили их по спальным корпусам или, наоборот, провожали на занятия.

На второй день студенты изготовили себе перевязи для мечей, ходили хмурые и сосредоточенные, в столовой почти не разговаривали. Вик раздобыл ножны и для меня, теперь я была вооружена и чувствовала себя очень опасной. Хорошо, что в комплект формы для девочек входят брюки на случай холодов, мы все переоделись в брюки. Правда, меч почти сразу наставил мне на ногу синяков, но это мелочи.

На третий день, когда мы поняли, что бестии хоть и появляются, но поодиночке и с ними легко справиться, страх отступил. Происходящее стало напоминать приключение – опасное, рискованное, но не смертельное.

Парни за ужином хвастались друг перед другом боевыми успехами, со смехом описывали подвиги.

– Нет, вы видели, как я его? – кричал Тим, единственный из нас, кто сумел завалить злозуба.

Будь их воля, они бы и головы бестий в столовую притащили в качестве доказательства своих подвигов.

Порции в столовой чуть уменьшили, но так, что это было почти незаметно. Парни, правда, ворчали, но все понимали, что это вынужденная мера: неизвестно, как долго придется растягивать запасы еды.

Занятия продолжились в обычном режиме. Магистры старательно делали вид, что ничего необычного не происходит. Подумаешь, Академия укрыта непроницаемым полем, а из тумана посреди зимы выходят бестии. Однако беспечный вид преподавателей никого не мог обмануть. Все знали, что они почти не спят, пытаясь найти решение.

Была надежда на Кору, но ее магия пятой стихии, подчиняющая бестий, в условиях, когда бестии появлялись маленькими группами, оказалась не действенней меча. Тварей проще было убить.

Алариса я видела каждый день. Он приходил на первое занятие, узнать, как мы добрались. Иногда забегал в течение дня. Строгий и молчаливый куратор. Он никогда не смотрел на меня, зато я не отводила взгляда. Мне казалось, он совсем вымотан – белый как полотно. Не одна я заметила, что он выглядит больным.

– Что с нашим мастером Вайсом? – прошептала Ароника, когда мы сидели на занятии у магистра Мена.

Тихо сказала, но тот услышал.

– Ваш мастер Вайс спит по три часа в день, – проворчал преподаватель. – Бесполезно пытаться его урезонить. Он точно одержимый… Весь в отца…

– Что вы имеете в виду?

Раньше магистр Мен не упоминал погибшего отца Алариса. Выходит, они были знакомы?

– Не отвлекайтесь от чтения параграфа, Элиза, – проскрипел преподаватель вместо ответа.

Это было странное время. Горькое время… Мое сердце было разбито на тысячи кусков. Прозвучит странно, но я в какой-то мере ощущала благодарность к бестиям: они отвлекали от тяжелых мыслей. К тому же я могла грустить и плакать, и никто не считал это странным. Вот только плакала я вовсе не от страха.

Аларис, Аларис… Я шептала его имя, засыпая, и вспоминала, едва открыв глаза. Как жестоко он обошелся со мной. Конечно, я сама виновата, но он не дал мне ни единого шанса.

Наши тренировки закончились: не до них теперь. Все, что мне оставалось, это прошептать: «Доброе утро, мастер Вайс», столкнувшись с ним в коридоре центрального корпуса, и услышать: «Хорошего дня, Элиза». Хорошего дня, Элиза… Мое имя, произнесенное его голосом. Моя единственная радость…

А Вик… Знаю, это неправильно, но мне нужен был кто-то рядом. Я просто хотела, чтобы меня обнимали теплые руки. Хотела, чтобы меня целовали, хотела чувствовать себя нужной… Мне было так холодно, грустно и страшно, что я позволила себя любить.

Вик встречал меня после занятий и провожал в спальный корпус. Теперь, когда гора Воздушников стала недоступна, посиделки устраивали прямо в просторном холле: располагались на полу, расстелив мантии. Я дремала, положив голову на колени Вика, без интереса прислушиваясь к разговору, а он время от времени то касался щеки, то гладил мочку уха.

– Лиззи, не печалься, все наладится.

Все наладится… Рано или поздно. Я забуду его, выкину из головы…

– Поцелуй меня, – просила я, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Я надеялась, что однажды поцелуй Викара вытеснит из памяти поцелуй Алариса.

На тренировках по мечевому бою и на занятиях по боевым заклятиям нас гоняли так, что к вечеру у меня пальцы скрючивались. Я ужасно уставала, зато и времени на печальные мысли почти не оставалось.