Извращённые узы - Кора Рейли

была кнопка тревоги. Я был здесь только однажды и там был еще один консьерж.

— Я должен попросить вас пройти со мной к моему столу и зарегистрироваться. — сказал он, стараясь говорить властно, но безуспешно.

Другой рукой он потянулся к перцовому баллончику, прикрепленному к поясу.

— Если ты потянешься за ней, я сломаю тебе все пальцы и прысну весь баллончик прямо в лицо. — спокойно сказал я. — Меня зовут Нино Фальконе. Теперь возвращайся к своему столу и к работе.

Мужчина сделал шаг назад.

Я вошел в лифт и поднялся на верхний этаж. Подойдя к двери Стефано, я стукнул кулаком по косяку.

Послышались шаги, потом остановились. Он открыл дверь, одетый только в боксерские шорты и держа в руках глок. На его лице отразилось удивление.

— Нино? Что ты здесь делаешь?

— Можно мне войти?

Стефано засунул пистолет за пояс и полностью открыл дверь.

Я вошел в его открытую гостиную. Из комнаты выбежала девушка, прижимая к себе одежду.

— Выглядит молодо. Она совершеннолетняя?

Стефано нахмурился.

— Конечно. Я всегда убеждаюсь в этом. Правило номер один.

Он изучал меня подозрительными темными глазами.

— Обычно визит одного из вас домой ничего хорошего не означает. Я не нарушал никаких правил, поэтому надеюсь, что мои персидские ковры останутся чистыми.

Я молча кивнул.

— Кавалларо напал на Канзас — Сити и убил твоего брата.

Стефано уставился на меня, будто не был уверен, что правильно расслышал, затем подошел к дивану и опустился на него. Его руки медленно сжались в кулаки.

Я подождал немного и нашел девушку в спальне. Она уже оделась.

— Уходи и не возвращайся.

Она моргнула.

— Что…

— Уходи. Он трахнул тебя только за свою работу. — сказал я.

Она схватила свою сумочку и пробежала мимо меня, не говоря ни слова. Стефано даже не поднял глаз.

— Римо и Савио сейчас направляются туда, разбираясь с последствиями, но тебе придется присоединиться к ним.

Стефано огляделся.

— Думаю, теперь мне придется переехать в Канзас — Сити.

— Да. — сказал я. — Ты следующий в очереди. Канзас — Сити нужен новый босс.

— Теперь, когда Данте попробовал кровь, он попытается убить и меня.

— Да, Данте попытается.

Стефано усмехнулся и встал.

— Люди моего отца не примут меня легко. Есть причина, по которой я работал на вас, как любовник. Это то, что у меня хорошо получается.

— Люди твоего отца приняли твоего брата.

— Едва. Я моложе и не очень популярен там за то, что делал.

— Это не имеет значения. Каморра — это не демократия. Если Римо объявит тебя младшим боссом, его капитаны и солдаты примут это, а если нет, то заплатят за последствия. Тебе нужно только беспокоиться о том, чтобы сделать одного человека счастливым, и это Римо, и до сих пор ты проделываешь хорошую работу.

— Хорошо трахать девушек и заставлять их влюбляться в тебя — это совсем не то, чтобы руководить мужчинами.

— Да, и ты преуспеешь в последнем, потому что не хочешь нас разочаровывать.

Стефано поморщился.

— Сегодня я полечу в Канзас.

Я кивнул и вышел.

Это убийство вызовет неприятности. Мы с братьями должны были сдержать его, показать нашим младшим братьям, что это было однократно.

Большинство из них были верны до мозга костей, по крайней мере Римо, но наша территория была обширна, и невозможно было контролировать абсолютно все, даже если бы Римо захотел.

Среди наших людей были люди, которые могли присоединиться к мятежу, люди, которые затаились, когда Римо безжалостно завоевал нашу территорию, которые тогда боялись говорить.

Может, теперь они станут более смелыми. Это дало бы мне возможность отсеять их.

Любой, кто подумает, что может отнять у нас нашу территорию, будет встречен с полной жестокостью нашей природы.

Каморра была наша. Мы были Каморрой. Мы были Лас-Вегасом. Мы были даже Западом, и так будет всегда.

ГЛАВА 13

━━➳༻❀✿❀༺➳━━

НИНО

Савио, Римо и я были в нашем самолете на пути к спасению Адамо, который был захвачен Нарядом.

Возможно, нам следовало ожидать еще одного удара. Как сказал Стефано: Данте почувствовал вкус крови. Успешное убийство одного из наших младших боссов придало ему смелости. Окончание Великой гонки в Канзас — Сити, несмотря на недавнее нападение, было рискованным, но и необходимым признаком.

Тот, который может стоить нам Адамо.

Он не должен был участвовать в этой гонке. Мы запретили ему, но Адамо был ребенком во многих отношениях. Мы должны были убедиться, что у него не будет шанса добраться до Канзаса. Мы не должны были верить, что он был с Кейджей в Сахарнице. Это была такая же наша вина, как и его. Мы должны были защитить его.

Римо сидел сгорбившись в своем кресле. Мы только что сели в самолет, но уже были в воздухе. У нас не было времени, чтобы тратить его впустую.

Савио пристально посмотрел на меня.

— Как ты думаешь, мы сможем его вытащить?

Мы не знали, где Наряд держит Адамо, и даже если бы мы узнали, Данте бы тщательно охранял это место. Мы все равно попытаемся устроить засаду, и это, вероятно, будет стоить нам всех жизней. Моя грудь сжалась при мысли о слезах Киары, когда я ушел, ее дрожащем голосе, когда она попросила меня быть осторожным и вернуться к ней.

Я больше ничего не хотел, но если я не попытаюсь спасти Адамо, то не смогу жить ни сам, ни мои братья. Мы спасем его или умрем, пытаясь это сделать. Другого выхода действительно не было.

• ── ✾ ── •

Шум самолета отошел на задний план, пока я не услышал только крики.

Жалость была для меня чуждым понятием. Когда я причинял боль другим людям, это доставляло мне удовлетворение, когда я находил наиболее эффективные способы достижения любой цели, которую я себе ставил. Крики меня не пугали, никогда не пугали.

Но, видя, как Адамо пытают на экране нашего ноутбука, слыша его крики из динамиков, мои внутренности, казалось, съежились.

Я помнил, как держал его в детстве, помнил, как латал его, когда он маленьким ребенком падал и ушибался.

Римо трясло, на его лице была смесь боли и ярости. Я не чувствовал ничего, кроме звенящей пустоты, которая распространялась все дальше и дальше, пока не остался только холод. Ни эмоций, ни боли, ничего. Обнадеживающее спокойствие прошлого.

Римо был прав, нам нужно было наблюдать за страданиями Адамо, поэтому мы знали, что поставлено на карту. Мы видели и делали кое-что похуже, а не просто наблюдали это на экране издалека. Но это…это ранило