Третья мировая сетевая война - Валерий Коровин

Чтобы вирусная кампания была более эффективной, у каждого виртуала должны быть реальные френды. Для этого виртуала нужно реально вести — писать, отвечать на коменты. Тогда у каждого виртуала появляются свои френды, по 30 хотя бы как минимум. Умножаем 30 на 30, это 900 перепостов, а это уже шанс на выход в топ, где постинг увидит ещё большее количество реальных сторонних пользователей. В результате, когда человек заходит в Интернет, просто обычный человек, просто женщина, домохозяйка или бабушка, написать письмо подруге или менеджер зашёл во френд-ленту, увидел это сообщение, прочитал. Заходит в другое место — и там то же самое. В третье, в четвёртое, другого френда открыл — и он это постит. Куда ни заходит — везде это сообщение, его обсуждение, коменты — событие дня в блогосфере. Вот уже новостные сайты пишут об этом же, крупные СМИ, потому что это вышло в топ «Яндекса», огромное количество людей это перепостили, значит, в блогосфере это теперь топовая тема, о ней пишут Newsru.com, «Утро. Ру», серьёзные новостные порталы. Он заходит посмотреть прогноз погоды — и там тоже про это написано. Зашёл в программу телевидения на «Яндексе», там строчка в топе блогов — тема номер один. И у него создаётся впечатление, что все так думают, что это общее место, что это событие. А там и телевидение подоспеет, сюжет в вечерних новостях с цитированием блогеров. Обычный массовый пользователь начинает думать так же, как все, потому что представитель масс, типичный социальный индивид. Заходит он дальше в Facebook — и там такая же история, всё повторяется. Пошёл на «Одноклассники» — и там то же самое. То есть повсюду, куда ни зайдёт, одно и то же, и все так думают, и все это пишут, куда ни плюнь. Он — как все, потому что он не хочет сильно выделяться, потому что у обывателя и не должно быть собственной позиции по любому вопросу, он принимает позицию, принятую сообществом, к которому он себя относит. И если там все так считают, то и он так считает, и раз все так пишут и это везде написано, то это и есть истина, и он тогда «за».

Что в арабском мире происходит? «Мубарак должен уйти». Или «30 лет — это слишком долго». Все об этом пишут, постят, перепощивают. Человек, который, может быть, об этом никогда и не задумывался, теперь читает это везде. И он уже думает: да, 30 лет — это так долго, действительно, надоел уже. «Чрезвычайное положение нужно отменить, выходите на улицу». И начинается массовый психоз, потому что повсюду одно и то же, акценты смещены, альтернативные позиции тонут в бесконечном потоке перепостов. А в результате что? Выходит на улицу 1000 человек, полиция начинает успокаивать: это не санкционировано, это не в рамках закона, полиция действует законно, но применяет спецсредства, начинается эскалация насилия, которое провоцирует ещё насилие, и дальше: «Мубарак, давай, до свидания!»

Вместо старой власти приходит новая, обычно проамериканские бодрые ребята, новые, свежие, только приехавшие из Вашингтона, получили деньжат, и вот они уже правительство переходного периода. Куда переходного? После этого обычно наступает страшный хаос. Но это уже совсем другая история, потому что существует теория управляемого хаоса. Стивен Манн, американский военный аналитик — один из её разработчиков. Смысл её в том, что можно спровоцировать хаотический процесс с исходными и конечными параметрами, какие-то события, которые развиваются хаотически, но только внешне. На них накладываются ещё какие-то хаотические события и ещё какие-то.

Казалось бы, это совершенно естественные, сами по себе происходящие процессы. Но все они в итоге сходятся в одной точке. То есть процесс этот кажется спонтанным, неспровоцированным, мол, само собой так всё развивалось — убили, взорвали, столкновение, — а результат тот, что и задуман изначально. В результате всё равно рано или поздно все колебания, как бы они ни происходили, как бы они непредсказуемо и стихийно ни возникали, приходят к одной точке. Эта теория управляемого хаоса сегодня находит свою практическую реализацию посредством sock puppet технологий и меметического оружия. В итоге мы получаем всегда один и тот же — поразительно! — результат: приходят американские представители и объясняют, как теперь всё будет, ибо до этого всё было не так как надо, недемократично, а сейчас будет правильно.

Можно как угодно относиться к «Единой России», подчёркивая её негативные стороны, действительное наличие которых как раз и стало причиной праведного недовольства населения, избирателей, и Навальный, с помощью продвижение мема ПЖИВ, этому поспособствовал в первую очередь, но надо учитывать и то, что Навальный — это американский проект. Он съездил в Америку, поучился там, получил финансирование, и на него работает целая корпорация. В Госдепе создан целый отдел, который работает с русскоязычным сегментом в Интернете. Задача — создать максимальное количество постингов с негативным содержанием по отношению к Путину и «Единой России». Любых, фоновых, везде, чтобы человек просто натыкался на них повсюду. Куда он ни залезет, везде что-то плохое написано про Путина. То он рынду украл, то он жуликов расплодил, тайно женился на Кабаевой, воров породил, то он воспитал ещё каких-то негодяев, убил и съел младенца и сорок миллиардов украл, спрятал неизвестно где, а сам жестоко разделался с теми, у кого он украл. Неважно, что есть на самом деле, а чего нет, правда компонуется с откровенным вымыслом, и всё это в целом выглядит довольно сносно. Важно — как это трактуется, что раздувается, а что принижается. В сетевом пространстве постмодерна реальность воспринимается через трактовку, существует только то, о чём пишет медиа.

Те же, кто поддерживает бренд Путина, по идее, должны создавать и распространять такое же количество позитивных мемов: Путин — собиратель России, он разогнал олигархов, он остановил развал, он обернул вспять российское геополитическое отступление, он заявил о субъектности России, он бросил вызов американской гегемонии. То есть позитивный образ Путина должен генериться в неменьшем объёме, чем негативный. Но откуда он возьмётся, если никто не поддерживает его, не создаёт позитивные мемы и не транслирует их? А транслирует, напротив, мемы Навального, потому что они — забавные и смешные, интересные и оригинальные. Потому что негатив всегда интереснее, чем позитив, на этом основано медиа. Потому что позитивный мем, в конце концов, менее живуч, так как он неинтересен. В ответ на меметическую агрессию со стороны американской корпорации «Навальный» надо бы создать контрмемы — интересные, смешные. А вот с этим проблемы, так как этим зачастую занимаются сами «жулики и воры», без всякого энтузиазма, не за идею, чисто за бабки, не чтобы сделать, а чтобы украсть.

Понятно, что сегодня в России достаточно тех, кто ко всему относится критично. Но ведь есть и реальные внутренние проблемы, например отношение государства к тем законам, которые принимаются, к их соблюдению, к тому, что они неодинаково подходят ко всем регионам России, что есть своя специфика у того же Северного Кавказа. Несмотря на это, у нас есть на сегодня главная цель — сохранить суверенитет России, чтобы Россия была самостоятельной, а не находилась под внешним управлением. Сохранив целостность России — Путин на этом и поднял свою легитимность, остановив развал государства, который был спровоцирован Ельциным, Путин заявил о субъектности и о суверенитете, из-за чего нажил много врагов на Западе, попал в «ось зла», его стали демонизировать. Путин — историческая фигура уже только на том основании, что на какое-то время отложил распад России. Поэтому если он говорит, что надо голосовать за «Единую Россию», несмотря на то, как и кто к ним относится, избиратели идут и голосуют, потому что Путин. Понятно, что в «Единой России» есть и «жулики», и воры, и патриоты, и искренние и хорошие люди — наверняка. Но что является неоспоримым фактом, так это то, что Путин инвестировал в эту партию свою субъектность.