Кровавая весна  - Дем Михайлов

— Один паучище, — повторил я. — Киртрасса… Откуда их столько взялось за последнее время? Из каких темных нор они выползли? Мерзкие твари… ты только взгляни на ее череп, Литас! Он огромен! Сколько лет этой твари? Сколько десятилетий она убивала все живое?!

— А вы положили этому конец, — флегматично пожал плечами Литас и вновь расплылся в улыбке: — Ох и взбесится Рикар, когда прознает! А кости сейчас же и сожжем. Дело нехитрое, но зело нужное. Благо кремень с кресалом всегда со мной. А что с охотой, господин?

— Продолжаем, — не раздумывая велел я. — Мясо будем запасать до наступления сумерек! Чем больше туш мы положим в ледники, тем спокойней будет у меня на душе. Да! Раз уж все так обернулось, пусть выводят и лошадей! Не только же сгархам все за собой таскать. Опять же, дров запасти не помешает.

— Это да, — согласился Литас. — Печи без продыха горят. Кухарки варят и жарят, да и обогрев, куда без него. Все выполним, господин. Только вы уж так больше не пугайте! Я и вздохнуть не успел, как вы вниз по склону ринулись!

— Медлить было нельзя, — проворчал я, мрачным взглядом осматривая останки киртрассы.

Что-то не давало мне покоя. Что-то я уловил в тот момент, когда гигантский паук уже издыхал. Что-то смутно смахивающее на человеческую речь, на отголоски слов, все еще звучащие в моих ушах. Показалось? Возможно. Возможно…

А это что?

Насторожившись, я нагнулся к невероятно древним костям, заглядывая внутрь клыкастой пасти, где мне почудился тусклый отблеск. Да, там определенно что-то есть. Одним ударом ноги я окончательно разбил череп и, покопавшись среди обломков, кончиками пальцев подцепил непонятный кругляш. За ним потянулась тоненькая потемневшая цепочка.

Уцепив полу черного плаща, я небрежно оттер неожиданную добычу от серо-черного налета и удивленно вздрогнул — медальон. На моей руке лежал медальон. Явно золотой, металл потемнел от времени, но это определенно золото. Полностью покрыт тонкой гравировкой, изображающей растение с распустившимися цветочными бутонами. Очень изящная и дорогая вещь. Неуклюже действуя стальной перчаткой, я с трудом нащупал изящный запор. Щелкнуло, медальон раскрылся, а я вновь вздрогнул всем телом, глядя на два портрета, выглядевших так, словно их нарисовали только вчера. Цвета не поблекли, ни малейшего следа старения. Без столь знакомой мне магии Крепления здесь определенно не обошлось.

На одном портрете молоденькая девушка с тонкими чертами и пышной прической, открывающей высокий лоб. На губах блуждает загадочная и несколько фривольная улыбка. Красивая девушка… Внизу короткая надпись без малейшего намека на титул: «Илизель».

А на втором портрете — светловолосый мужчина столь же молодых лет, с гордо вздернутым подбородком. И тонкая надпись полукругом по нижней части портрета: «Тарис Ван Санти».

С портрета на меня смотрел не кто иной, как Тарис Некромант собственной персоной. Совсем еще юный, почти мальчишка. Тот, чье тело вместе с каменным саркофагом Ильсерой я отправил на илистое дно мертвого озера.

Осторожно закрыв медальон, я убрал его в поясную сумку и двинулся прочь, подымаясь на вершину холма, откуда открывался столь хороший обзор.

— Господин! — вскрикнул Литас, наконец-то рассмотревший мое ледяное лицо. — Никак зацепило вас?

— Я в порядке, — качнул я головой. — Ранений нет. Только пара новых царапин на броне.

— Как же нет-то? Щека! Правая!

— Щека? — переспросил я, прикасаясь к правой щеке. — Я был в шлеме.

— А ну-ка! — подойдя ближе, охотник пристально всмотрелся мне в лицо и встревоженно произнес: — Порез! Кровоточит!

Я лишь глухо рассмеялся. Ледяные статуи не могут истекать кровью. Взглянул на руку, и смех замер сам собой. На стальной перчатке виднелось несколько светло-розовых капель, лишь отдаленно напоминающих кровь.

— Или скорее трещина! — поправился Литас. — Воистину! Щека будто треснула, господин!

С трудом вспомнив, как это делается, я попытался надуть щеки и тут же ощутил давно забытое чувство.

Боль! Я чувствовал слабую, едва заметную, но все же боль! Не глухое ощущение повреждения, а именно боль! Настоящую боль! Кровь и боль… как сладостны для меня эти слова! Бесчисленные убийства шурдов и нежити наконец-то начали приносить ощутимые плоды! По моим промороженным венам вновь заструилась кровь, вернулось ощущение боли…

— Перевязать бы надо, господин! — не унимался перепугавшийся Литас, давно уже отвыкший от вида моей крови.

— Успеется, — счастливо улыбаясь, качнул я головой. — Пусть кровоточит. У меня есть кровь, Литас!

— И она вытекает!

— И пусть течет. У меня есть кровь! Радостную весть ты мне принес!

— Рикар мне голову оторвет, — убито пробормотал глава охотников, обхватывая упомянутую голову обеими руками. — Как пить дать оторвет! С корнем! Не досмотрел я, не уберег!

— Не оторвет, — ответил я, делая первый шаг по склону холма. — Литас, очнись, наконец, и сожги проклятые кости! Да молитву прочесть не забудь! Как-никак останки людские.

— Слушаюсь, господин Корис! — очнулся Литас. — Сейчас все сделаем! Господин, а под доспехами ран не открылось каких? Вдруг вы кровью истекаете!

— А и плевать, — фыркнул я. — Как домой доберемся, так и проверим. Если истекаю кровью… я этому только рад! Поверь, я не собираюсь умирать! Я собираюсь начать жить!

— От оно как! — обрадованно прогундел Литас. — Значит, теперича и под венец можно! Невеста-то ужо заждалась!

— Тьфу! — беззлобно сплюнул я, вновь устремляя взгляд в сторону невидимой отсюда реки, расположенной где-то за горизонтом.

— Илизе-е-ель! — воющий крик разнесся далеко вокруг, заставив темных шурдов затрепетать в ужасе.

Собравшиеся со всех Диких Земель киртрассы присовокупили свой многоголосый крик к воплю господина. Сидящий на станине старого метателя рыжий Риз Детоубийца радостно хохотал, наслаждаясь всеобщим хаосом.

— Илизе-е-ель! — рухнувший на колени Тарис Некромант повторил свой дикий вопль, в ярости ударяя кулаком оземь. — Крошка моя… первенец мой… любовь моя…

При этих словах Риз Мертвящий испытал еще один приступ истерического хохота, перешедший в обессиленное похрюкивание.

— Заткнись! — бешеный крик Тариса привел Риза в чувство и заставил мгновенно умолкнуть. Полководцу Тариса дозволялось многое, и многое прощалось, но сейчас принц был в лютом бешенстве.

Не вставая с колен, Тарис заставил разум воспроизвести переданное умирающей киртрассой видение ее гибели. Видение короткое, обрывочное, но все же кое-что можно было различить среди этого тумана…

…Под отчетливый хруст раздавливаемых костей к киртрассе наклоняется массивная фигура воина, закованного в полный доспех, через узкие смотровые прорези глухого шлема исходит яростное зеленое свечение, за плечами развевается черный плащ, в воздухе размазанные очертания чего-то многочисленного и быстрого…