Эдичка - Зоя Грэй

Я видел, как краска отлила от лица бабушки, и понял, что сейчас она развернется и уедет.

– Бабуля, ну прошу тебя, не уезжай. Ведь сегодня праздник. Сейчас начнем открывать подарки, – стал просить я бабушку по-русски.

– Ну ладно, только ради тебя. Моя дочь любит ходить в народ, а я это не люблю.

Что значит «ходить в народ», я не понял, но решил не приставать к бабушке с вопросами, не хотел ее раздражать. Бабушка села на краешек дивана, и мама поставила перед ней рюмку хереса. Бабушка выпила ее залпом, по-русски, и попросила маму налить еще.

– Вот это по-нашему, по-бразильски! – радостно закричала свекровь.

Мы начали открывать подарки. Мама развернула мою картину и долго восторгалась ею. Она всем ее показывала и все повторяла, какой же я талантливый. Маронихи посмотрели на картину мельком и радостно схватили свои подарки. Они очень спешили, когда срывали бумагу с пакетов. Ведь главное – что внутри. Там, внутри, оказалось красивое женское белье гигантских размеров. Мать и дочь остались довольны.

Дети тоже открыли подарки, и их восторгам не было конца! Борька бегал под ногами у всех с маленьким мячиком в зубах. Мячик громко пищал, и Борьке это очень нравилось. Он, наверное, представлял себя на охоте, все-таки Борька был охотничьей собакой, и инстинкты брали свое.

Мама позвала всех к столу и сообщила, что сегодня у нас утка по-китайски. Маронихи моментально вскочили и принялись собираться домой.

– Ты же знаешь, Аня, что мы не любим утку по-китайски.

Мама ничего не ответила. Бабушка радостно улыбалась. Наконец мать, дочь и маленький Тим покинули дом и сели в свою ржавую машину. Алешка с Антошкой расстроились, а Тима пришлось тащить, словно на аркане.

– Не хочу в наш грязный дом! – орал ребенок на всю улицу. – У тети Ани лучше, хочу жить здесь.

Мы наконец-то уселись за стол. Утка пахла восхитительно.

– Я хочу вам сообщить очень интересную новость, – вдруг сказала мама.

– Прямо как в «Ревизоре», – ехидно заметила бабушка.

Мама не обратила на эту реплику никакого внимания и сообщила нам, что она с Антошкой и Алешкой уезжает к Дейву на Ближний Восток, где он работает директором большого нового оздоровительного центра.

– Я хочу Эдичку взять с собой.

У бабушки от изумления даже опустилась рука вместе с рюмкой водки, которую она держала.

– Ты меня прямо огорошила, Настя, – сказала бабушка.

– Я давно хотела, чтобы Эдичка был со мной, но ты же знаешь, мама, какие у меня были обстоятельства.

– Да уж знаю, обстоятельства хуже некуда!

– Ну вот, а теперь я могу взять сына к себе, потому что раньше была уверена, что со мной ему будет хуже, а теперь уже так не думаю. У нас там замечательное жилье, прислуга. Эдичка будет ходить в хорошую частную школу.

– А у Джорджа ты спросила? Он может все это не одобрить.

– Думаю, он согласится. Ему сейчас не до сына. Ты же знаешь. Ну что, Эдичка, – обратилась мама ко мне, – ты согласен поехать со мной в жаркую страну, где никогда не бывает зимы?

– Мамочка, я очень, очень хочу с тобой поехать, но как же Борька?

– Про Борьку, естественно, все забыли, – сказала бабушка.

– Ничего мы не забыли. Борька поедет с нами в багаже. Вообще-то, Эдичке придется лететь одному, я улечу раньше. Эдичка, тебе повесят на шею табличку с именем, стюардессы будут за тобой смотреть, а в Кувейте мы тебя встретим.

– В каком еще кювете? – спросил я.

– Не в кювете, а в Кувейте. Так называется страна, куда мы поедем.

– Ой, а можно, я посмотрю на глобусе?

Я выскочил из-за стола и помчался к глобусу, который стоял тут же в гостиной. Мама не стала меня ругать за то, что я вышел без спроса из-за стола, и тоже подошла к глобусу.

– Вот видишь – это Англия, а вот тут внизу – видишь? – это Кувейт.

– Ой, какой маленький! – удивился я.

– Настя, – вмешалась бабушка, – но там же была война. Куда ты тащишь детей?! Ты что, совсем помешалась?

– Мама, не кричи. Войны давно уже нет, и детям там будет хорошо.

– Господи, везти детей к басурманам, ты же христианка.

– Мама, ну что ты несешь?! – теперь начала раздражаться мама. – Там очень хорошо.

– Я в любом случае не отпущу любимого внука одного, как каторжника какого-нибудь, лететь с доской на груди. Мы полетим вместе, а бедный Борька ни в какой багаж сдан не будет. Он будет сидеть с нами.

– Но ни одна авиакомпания не разрешит собаке лететь в салоне.

– Значит, мы полетим первым классом!

– Но это же очень дорого!

– Ничего страшного. Я найду на это деньги.

Борька стал тихонько подтявкивать под столом, потому что никто не обращал на него внимания и говорили о нем так, будто его не было вовсе. Я полез к Борьке под стол. Алешка с Антошкой сделали то же самое, и под столом образовалась куча-мала. Мы стали возиться, бабушка принялась выгонять нас оттуда, мы выползли на свет божий и понеслись в сад – уж очень нам было весело!

Ура, я стану жить вместе с мамой и не буду видеть Маргариту!

Я был на верху блаженства. Я обнимал брата и сестру, мы смеялись, прыгали и бегали по мокрому, холодному саду, пока нас не загнали в дом.

После этого дня события разворачивались стремительно. Я помню, было много звонков по телефону. Мама даже приезжала несколько раз к нам и беседовала с папой на кухне. Маргарита во время ее визитов тут же исчезала из дому. Я слышал потом, как она сообщала Саймону, что у нее хорошие новости:

– Щенок со своей мамашей и вонючей собакой отчаливают в Кувейт.

Мы с Борькой слонялись по дому, и никто на нас не обращал внимания. Настали каникулы, но все в доме были настолько заняты, что с нами никуда не ходили, даже в зоопарк, хотя обещали. Бабушка, обычно она отвечала за культурную программу, занималась оформлением визы и несколько раз уезжала в Лондон, в посольство Кувейта. Потом я слышал, как она говорила маме, что «басурмане» оказались вежливыми, прекрасно одетыми мужчинами, и манеры у них хорошие. Ее они называли «мадам», а один даже говорил с ней на приличном французском, когда узнал, что бабушка говорит по-французски, чем покорил ее окончательно.

Потом я попрощался с моими одноклассниками. Мне устроили прекрасные проводы, подарили небольшие подарки и написали открытки с пожеланиями счастливого пути. А вредная Сара даже обняла меня и прошептала на ухо:

– Я буду очень скучать!

Я покраснел от удовольствия. Ведь Сара была моей первой любовью, хотя я и не хотел в этом себе признаться.

А через два дня я, бабушка и Борька ехали в аэропорт. Папа вел машину, бабушка сидела с ним рядом и ругала все авиакомпании сразу, а «Британские авиалинии» в особенности, потому что Борьке запретили лететь в салоне даже за огромные деньги. В аэропорту Борьку предстояло сдать в багаж в специальной клетке.