Под флагом России - Никита Кузнецов

3 октября в 7 часов утра на шхуну пришел квартирмейстер Кочнев и, отрапортовав о том, что на острове все благополучно, доложил, что вчера он заметил у берегов четыре «хищнические шхуны». Ранее, 24 сентября одну из них прибило к бурунам у острова, где ее почти залило водой.

На следующий день «Крейсерок» обнаружил браконьерскую шхуну, с которой его офицерам и команде предстояло более близкое и, увы, трагически закончившееся «знакомство» в следующем году... В вахтенном журнале об этих событиях записано следующее: «4 октября. Встали на якорь в бухте за мысом Терпения. В 5-м часу вечера показалась идущая с севера промысловая шхуна, а в 6-м часу [она] стала недалеко на якорь. Для осмотра шхуны отправил лейтенанта Дружинина. В 7 ч[асов] лейтенант Дружинин возвратился с осмотра шхуны. Шхуна оказалась английская “Rose”. Бумаги в порядке. Имеет разрешение на охоту и рыбную ловлю в Охотском море [далее неразборчиво. — Н.К.] от Японского правительства. Вахтенного журнала чистового не было, по черновому и курсам, проложенным на карте [видно, что] все лето пробыла у Курильских островов. Команда по рапорту 25 человек, налицо все 18. Шхуне предложено утром уйти и предупреждена, что при встрече с ней у этих берегов она будет конфискована. 5 октября. В 6 1/4 утра шхуна “Rose" снялась с якоря и, отсалютовав английским флагом, легла бейдевинд на левый галс».

12 октября «Крейсерок» встретил еще одно браконьерское судно, не первый раз появлявшееся у Тюленьего. Во время стоянки на якоре севернее мыса Терпения, близ мыса Спропуси, в 6 часов 15 мин., вахтенные увидели стоящую на якоре промысловую шхуну, которая снялась с якоря и пошла к Норду. На «Крейсерке» подняли флаг и, сделав три выстрела, пошли за шхуной. Вскоре ее удалось догнать и принудить остановиться, подняв сигнал «Лечь в дрейф». Судно подняло американский флаг. Для осмотра шхуны отправился лейтенант Дружинин на двухвесельном вельботе. Это была американская шхуна «Arctic», вышедшая из Хакодате; ее команда насчитывала 24 человека (японцы, командир — американец), груза и товаров на борту не было. По словам шкипера, шхуна зашла за питьевой водой, а главной ее целью была добыча пушнины на Курильских островах (на это имелось соответствующее разрешение японского правительства). Шхуна была отпущена и, отсалютовав флагом, ушла на север.

Вполне возможно, что визиты иностранных промысловых шхун имели целью выяснить обстановку около острова и возможность ведения там браконьерского промысла. Встреча с «Крейсерком» была для них неожиданностью.

14 октября шхуна «Крейсерок» окончательно покинула остров Тюлений. Караул с острова был снят корветом «Витязь» в конце ноября. 28 октября шхуна встала на якорь на Владивостокском рейде. 1 ноября был спущен флаг и вымпел и окончена кампания.

По итогам кампании 1888 г. стало очевидно, что идея использования «Крейсерка» в качестве специального корабля, предназначенного целенаправленно для несения сторожевой службы в определенном месте, блестяще себя оправдала. Предполагалась посылка шхуны к острову Тюлений и на следующий год.

Нужно отметить, что, несмотря на двухлетнюю службу, шхуна до начала 1889 г. официально не числилась в списке кораблей Российского Императорского флота. Скорее всего, она была приписана к Владивостокскому порту. Лишь 27 января 1889 г. начальник Главного морского штаба подал записку в Адмиралтейств-Совет, в которой говорилось: «Ввиду назначения для охраны Тюленьего острова, конфискованной в 1886 году парусной шхуны “Генриетта”, в 23-й день сего января месяца последовало Высочайшее повеление о включении названной шхуны в список судов флота с наименованием “Крейсерок”.

Вследствие вышеизложенною и по приказанию Управляющего Морским Министерством, Главный Морской Штаб представляет на благоусмотрение Адмиралтейств- Совета о зачислении шхуны “Крейсерок” в IV-йранг судов, с переводом ее на время плавания для охраны Тюленьего острова в III-й ранг». На следующий день вышел приказ по Морскому ведомству № 10 о зачислении «Крейсерка» в состав флота, а 11 февраля 1889 г. — приказ по Морскому ведомству № 17 о зачислении в ранг кораблей (он полностью повторял формулировку процитированного выше рапорта).

В 1889 г. «Крейсерок» под командованием лейтенанта А.П. Дружинина вновь вышел на охрану острова Тюлений. Эта кампания оказалась для него последней. Караул был высажен на остров 13 июня, а шхуна ушла в залив Терпения проводить гидрографические работы.

Возвращение «Крейсерка» ожидалось в конце октября (15-го он должен был снять караул с острова). Однако во Владивосток шхуна не пришла. 8 ноября командир Владивостокского порта контр-адмирал П.И. Ермолаев послал тревожную телеграмму в Санкт-Петербург, в Морское министерство. В ней он писал: «Шхуна “Крейсерок” еще не возвратилась, начинаю беспокоиться, прошу исходатайствовать разрешение послать пароход Добровольного флота “Владивосток” [к] обоим берегам [острова Сахалин] до Тюленьего острова. “Владивосток” фрахтом не занят и агент соглашается». На эту телеграмму управляющим Морским министерством вице-адмиралом Н.М. Чихачевым была наложена следующая резолюция: «Не могу понять цели посылки парохода, оба берега обитаемы, заселены, имеют туземные лодки для сообщения, если что-нибудь случилось с “Крейсерком” у берегов, то экипаж вполне обеспечен помощью. Спросить Ермолаева, какая цель посылки “Владивостока”?». Впрочем, через два дня министр разрешил послать для поисков пароход, который вышел 12 ноября. 27 ноября командир «Владивостока» сообщил туманные и неутешительные вести о том, что последний раз «Крейсерок» видели около Крильонского маяка, куда шхуна, по сведениям смотрителя, заходила 25 октября (пришла в 7 часов утра, ушла — в 8 вечера). Помимо команды «Крейсерка», на ее борту находилось восемь американцев со шхуны «Роза», разбившейся у мыса Терпения, и один русский матрос с нее же. Также в телеграмме говорилось о том, что кораблем командует лейтенант Дружинин, лейтенант Налимов погиб и погребен на мысе Терпения надзирателем Тарайки (поселка, где содержались ссыльнокаторжные) Вороновым, а квартирмейстер Корсунцев поправляется в лазарете на посту Корсаковском. Командир «Владивостока» планировал обойти остров Рейсири и западный берег Сахалина. В случае если он не обнаружит шхуну и там, он должен был сообщить об этом из Нагасаки во Владивосток. Понятно, что такая информация вызвала тревогу и недоумение у командования. Посыпались запросы и телеграммы. Ситуацию удалось прояснить лишь после того, как командир парохода привез копию протокола опроса единственного уцелевшего свидетеля трагедии — квартирмейстера Корсунцева. Его показания послужили основой для всех последующих газетных и других публикаций. Приведем этот документ полностью.

«1889 года 9-го ноября составлен настоящий протокол начальником Корсаковского округа о нижеследующем: 8-го ноября в 7 часов вечера доставлен в пост Корсаковасий при рапорте надзирателя поста Тихменевского человек, назвавший себя квартирмейстером Сибирского флотского экипажа Василием Николаевым Корсунцевым, который заявил, что он находился на арестованной американской шхуне “Роза”, потерпевшей крушение у мыса Терпения и спасшейся после крушения. При наружном осмотре Корсунцева у него оказались обмороженными ноги, вследствие чего он был немедленно по прибытии помещен в лазарет Корсаковской местной команды, где и подана ему врачом медицинская помощь. На следующий день при опросе Корсунцев показал: зовут меня Василий Николаев Корсунцев, отроду имею 28 лет, грамотен, женат, имею сына, веры православной, у исповеди и Св[ятого] причастия бываю ежегодно, происхожу из крестьян Симбирской губернии Саранского уезда Кампервской волости села Камперово. На службе в Сибирском флотском экипаже состою с 1886 г., квартирмейстером произведен с января месяца сего года. Состоял под судом по обвинению в краже, но приговором суда оправдан. Военная шхуна “Крейсерок" 13-го июня сего года высадила на Тюлений остров отряд, состоявший из меня и четырех матросов Сибирского флотского экипажа: Тихона Зеленкина, Ивана Кряжева, Дмитрия Белкина и Ивана Судакова; я был назначен старшим этого отряда и отряду приказано было оберегать котиковые лежбища от хищнической охоты на котиков. С 7-го октября мы замечали, что около острова ходит какая-то шхуна, а 13-го октября к острову подошел “Крейсерок". Шхуна, которую мы замечали 7-го октября, в это время была с другой стороны острова и я начал делать знаки об этом командиру “Крейсерка”. Знаки эти на “Крейсерке" заметили, он обошел на другую сторону острова и погнался за шхуной. Когда шхуна и “Крейсерок” скрылись за горизонтом, к острову подошли еще две шхуны и, обошедши кругом острова, стали на близкое расстояние от берега. Флагов эти шхуны не держали. Я спрятал вельботы и всех матросов, чтобы не обнаружить наше присутствие на о[стров]е. В течение дня с этих шхун на остров никто не съезжал, только залезали на мачты и осматривали остров. Около вечера с одной на другую шхуны переезжали на шлюпках. Вечером, когда у же стемнело, я поставил на мыс 2-х матросов с ружьями, а сам с 2-мя матросами остался в зимовье и огня не зажигал. Поздно вечером в зимовье к нам взошли три человека и что-то говорили по-своему и накали зажигать огонь, я тут же арестовал их, оружия при них не было.