Посредник - Андрей Мартьянов

Август месяц на дворе, если кто не заметил! Почему?..

– Такое чувство, что мы стоим посреди здоровенного блюдца с молоком, – сказал Серега. – Кто как, а я раньше не слышал о таких природных явлениях. Туман закрывает определенную территорию и рассеиваться не желает. Расскажи об этом любому стоящему метеорологу, занимающемуся физикой атмосферы, – сдаст психиатрам и будет прав.

– Сфотографируй и двинулись дальше. Вон там, справа, какие-то развалины…

– Не похоже, обычная груда камней.

Обычная? Ничего подобного! По ближайшему рассмотрению находка оказалась несколькими линиями невысоких, от силы метр, стен – кладка давно оплыла, часть булыжников вывалилась, но сомневаться в искусственном происхождении валов не приходилось.

– Раствор не использовался, камни просто складывали и подгоняли друг к дружке по форме. – Серега как строитель в таких вещах разбирался. – Причем тщательно, в сохранившемся лучше всего нижнем ряду зазоров почти не видно.

– Кельты, – кивнул Иван. – В дохристианской варварской Европе они иногда предпочитали строить из камня – фундаменты, первые этажи зданий. Переняли технологию у римлян.

– Ошибаешься. Это кто угодно, но только не кельты…

Изгибавшаяся подобно серпу стена заканчивалась грубо отесанным высоким камнем – аналогом конусов, отмечавших дорогу к острову. Мегалит, возле которого остановился Славик, украшала едва различимая резьба – вроде бы руны, в центре неизвестное существо, похожее одновременно на утконоса, морского конька и рыбу с вытянутой мордой.

– Германо-скандинавские руны я знаю наизусть, спасибо Алёне – выдрессировала, – сказал Славик, проведя перчаткой по покрытому росой камню. Рисунки проявились более отчетливо. – Кельты использовали аналогичные рунические знаки, разница в начертании несущественна. А вот эти письмена – округлые и мне решительно не знакомы.

– Санскрит? – Иван сдвинул каску на затылок. – Сверху виден символ, похожий на санскритское «паи»… Нет, чепуха! Где Индия и где Карелия? Хетты? Не было здесь хеттов!

– Еще скажи – этруски, – буркнул Славик.

– Этруски хоть в Италии жили и у них была развитая письменность. В отличие от дикарей вроде пиктов, иберов или каких-нибудь фракийцев!

– Напомню: мы находимся на севере Европы, – терпеливо сказал Славик. – За Балтийским морем. Глушь и тьмутаракань, дыра дырой! Начнем рассуждать в том же направлении, закончим спорами о гипербореях с атлантами и прочим оккультизмом в стиле Блавацкой! Наша прямая задача – Дверь, а не дискуссии о неопознанных рунах и утконосах, рисунки которых невесть каким образом появились на противоположной от Новой Зеландии стороне планеты!

– Кстати, и правда, откуда тут утконос? – подпустив в голос детской наивности, поинтересовался Серега.

– Я тебя убью сейчас!

– Как, и меня тоже?

– Умолкни! Всё, я сяду передохну, а вы можете продолжать пустой треп, сколько заблагорассудится!

Тут Славика и вырубило – будто ключик повернули. Синдром внезапного сна, без видимых причин. Дверь оказывает воздействие? Или всему виной собственные проблемы? Головушка бо-бо? Очень может быть – с такой вредной профессией…

– Мы с Сергеем пока тут побродили, – начал объяснения Иван, – изучили обстановку. В округе тишина и покой, ни движения. Следов присутствия человека нет. Останков, залитых кровищей жертвенных камней, разъятых трупов и прочей дребедени из фильмов ужасов, тоже не найдено. В наличии девять изогнутых полукругом валов-барьеров, каждый в длину около семидесяти метров. Построены так, чтобы сверху композиция выглядела подобно коловороту, солярный символ с девятью расходящимися лучами. В центре – круглая площадка диаметром метров пятнадцать. Есть мнение, что Дверь именно там. Сходишь посмотреть?

– То есть никакое это не капище?

– Верно. Культовый объект, но не капище. Изваяний богов нет, объектом поклонения, судя по всему, являлся пустой круг. Из которого время от времени могло появляться что-нибудь эдакое. Начиная с твоей бабули и заканчивая хелльдирром.

– Очень остроумно…

Ошибка исключена: вот она, репинская Дверь. Все признаки, прямые и косвенные – отчетливое «трансформаторное» гудение (громче, чем обычно, вот интересно!), едва заметно попахивает озоном, вибрация ощущается физически. Появились и новшества – по граниту ползают светлячки, крошечные голубые огоньки, то появятся, то исчезнут. Дверь безусловно «сквозит» – о похожем эффекте Славику рассказывал Доминик Жоффр: некоторые не изолированные «червоточины» создают пространственные искажения, своеобразную границу, где объективная и субъективная реальности создают зону диффузии, смешиваются на ограниченном участке.

Это не опасно. Якобы.

Ё-моё, но почему так холодно? Температура упала едва не до нуля…

– Попробуем, – решился Славик. – Найдите мне камушек.

– Самому нагнуться лень? – проворчал Серега. – Тут их завались.

Споров нет, завались. Никто не заметил, что ближе к центру каменного солнцеворота кладка на стенах разрушена куда сильнее, чем на дальних оконечьях лучей. Будто их нарочно крушили. Почему, спрашивается? Кому помешали находящиеся на порядочном расстоянии от центра круга, и соответственно Двери, примитивные постройки из грубоватых булыжников?

Кому? Славику стало еще холоднее: он проследил взглядом за «колеей», проделанной незнамо кем в культовой постройке древнего народа. Нечто очень крупное и тяжелое давным-давно прошествовало со стороны Двери на восток, сшибая преграды – из девяти стен серьезно повреждены шесть, в каждой по полутораметровой прорехе. Будто трактор проехал…

Метод поиска «червоточины» с помощью подручных средств Славик выдумал сам, только что. Неожиданно провел ассоциацию со Стругацкими и сталкером Рэдриком Шухартом по прозвищу Рыжий, вечно таскавшим в карманах гайки – основной рабочий инструмент, – взял в левую ладонь несколько гранитных осколков помельче, правой запустил одним в заранее выбранном направлении.

Неудачно. Камушек глухо застучал по скале и подкатился к ботинкам Ивана. Попробуем заново. И еще раз.

Пятая попытка закончилась триумфальным успехом: осколок растворился в воздухе на высоте груди. Улетел на ту сторону. Бросил заново по тому же азимуту. Цель поражена.

– Надеюсь, в глаз хелльдирру или кому пострашнее там камнем не засветило, – резюмировал Серега. – Мы молодцы. Можно идти за «марсоходом»? Его втроем тащить надо, машина тяжеленная.

– Достаточно вытащить из контейнера, а дальше сам поедет…

Аппарат оказался более продвинутым европейским аналогом исследовательского модуля Sojourner – предполагалось, что после испытаний нескольких прототипов в условиях пустынь EADS отправит наиболее удачную модель на Марс, Европейское аэрокосмическое агентство давно хотело утереть нос американцам. Каким образом Жоффр увел действующий образец из тулузского исследовательского центра фирмы Astrium осталось неизвестным – такие вещи не «одалживают на несколько дней» даже у самых лучших друзей.