До легенды новой эры - Анна Елагина

Серой тенью Шангай выскользнула из комнаты.

— Верховный, — буквально взмолилась она, — ты ведь слышишь меня, Главный Лорд.

«Я поговорю с Лордами, — прозвучал в ее голове слишком родной голос. — Не переживай, мама

Шет, с твоей Харон все будет хорошо».

Харон недовольно прикрыла глаза от слишком яркого для нее света. Виновато-печальный взгляд Фаэтона приятных ощущений не добавлял.

— Где она? — зло спросила Хранительница.

— Харон. Я ей помогу. Я убедил Гринда, что заманю тебя в ловушку и убью. И, прости, но ты действительно должна умереть.

— Давай, для начала колдуна уничтожим, а?

— Нет, тогда ты можешь впитать его злость, и тебя уже будет не остановить.

— Ты в курсе, что я один раз устояла? — вопросительно приподняла бровь.

— Не без помощи Бони, — покачал головой Фаэтон. — И она — наша единственная надежда. Я смогу использовать ее способности по назначению.

— Не будешь ты ее никак использовать, — Защитница со всей силы ударила его по лицу. Яркое свечение кулона подняло Хранителя к потолку.

— Ты не справишься, — прохрипел Фаэтон.

— Не тебе решать! — свечением кулона его бросило на пол.

Резко поднявшись, Фаэтон дал ей пощечину, Воин плюнула. Мирный диалог не состоялся:

Хранители отчаянно наносили друг другу удары.

— Ты и твоя Падшая Сила обречены, — Фаэтон размял плечи. Оба Хранителя уже порядком устали и тяжело дышали.

— А сам Падшим не боишься стать? — сощурилась Хранительница.

— Я измотал тебя, — покачал головой Фаэтон, — но погибнешь ты не от моих рук. — Он коснулся рукой стены: пронзительный стрекот наполнил пустую комнату.

— Мне пора, — с трудом различила она последние слова Фаэтона перед тем, как Хранитель пропал.

Стрекот настойчиво бил по ушам, а Сила упорно отказывалась перемещать из этого места.

Хранительница в изнеможении опустилась на пол, переводя дух.

«Кажется, я тут застряла», — невесело усмехнулась девушка. Мелькающие образы: брат, Кира, Шет, Андрей мешали сосредоточиться. «Сэм, возьми кольцо в руки…Да что ж такое происходит?», — встав, покачиваясь, она с трудом сделала несколько шагов.

«Дышать все труднее…Янтарь! — она и сама не знала, почему звала Лорда, — помоги же!».

Вошедшее с резким звуком в стену кольцо образовало внушительных размеров трещину. Харон упала на колени. «Еще раз!», — приказывала она себе, раз за разом всаживая оружие.

Когда ее кулон сверкнул, напоминая о себе, Защитница почти расправилась с преградой.

Появившийся в проеме силуэт помог ей выйти.

* * *

И сколько часов ты громил свою комнату? — с сочувствием спросил молодой Шангай. — Сходил бы лучше в тренировочный зал. Кровать сломал, дверь сломал, — неодобрительно покачал он головой.

Сидящий на полу Янтарь поднял на него усталый взгляд:

— Фаэтон воочию видел Падшего и его разрушительную мощь. Он знает, что Верховный не смог очистить Силу. Он был дружен с Гриндом. И я не знаю, где сейчас Новая Харон и что с ней. И только я смогу управиться с ее Силой в случае беды, — тяжело проговорил Лорд.

— Раньше ты крайне нелестно отзывался о Силе Харона, — присел рядом с ним Бин.

— Она другая, — губы Янтаря тронула невольная улыбка, — стоило мне только подойти ближе к этой Хранительнице, и на душе стало так легко. Сама того не зная, даже не подозревая ни о чем, она словно сняла невыносимый груз с сердца.

— Один груз прошлого сняла, другой груз ответственности добавила, — невесело пошутил

Шангай. — Прости, что позвал тебя обратно в Союз, а еще и на такое дело.

— Я бы все-равно пустился на поиски Харон. Больше года спокойной жизни на окраине Лилла, — покачал головой Янтарь, — жена-красавица. Думал, оставить всю свою прошлую жизнь в прошлом. Не использовал Силу. Две недели отпуска, проведенные в нибурианском Котласе, и первое, что я почувствовал, ступив на родную землю — присутствие Хранителя. А экраны вещали о внезапно появившемся и исчезнувшем тумане. Когда мы добрались до дома, я первым делом хотел отыскать Харон, но, к удивлению, не мог. А тут и ты явился с новостями о

Хранительнице, прибывшей на иную планету.

Встав, Янтарь подошел к серванту с чудом весящей на одном гвозде дверце и, взяв оттуда бутылку с двумя бокалами, вернулся на пол к Бину.

— Ты умеешь появляться в моей жизни, когда нужно, — разлил он напиток. Легонько соприкоснувшись стенками бокалов, Шангай и Лорд практически залпом осушили их.

— Как и ты в моей, — облизнулся Бин. — Сколько мы уже дружим?

— Я был подростком, ты — щенком Шангая — и оба мы были потеряны и одиноки, несмотря на окружение, — налил им по новой порции Лорд.

— Моя мама Шет сбежала устраивать личную жизнь, и я не виню ее за это, — хмыкнул Бин. — Ты знаешь, я легко отпускаю любимых ради их желаний. А мама Шона всегда была слишком стара.

Но ты стал мне старшим братом. И почти десять лет мы были неразлучны, пока ты не решил осесть в родном Лилле. Но не думай извиняться, — поймал Шангай его виноватый взгляд. –

Кому, как ни мне знать, что почти каждый проведенный на Базе день напоминал тебе о твоей боли. Ты сбежал, мой брат. Но это не успокоило тебя и не успокоит.

Бин поднялся.

— Приходи в себя, — он дружески потрепал Лорда лапой по голове, — я зашел проверить тебя. А сейчас пойду, с Верховным поговорю.

* * *

— Эй, Верховный! — Бин без стука зашел в его кабинет. — У меня там Янтарь в депрессии, а

Шетли в отчаянии. Харон, похоже, в ловушке Гринда. И Фаэтон с ума сходит. А ты так и будешь сидеть в своем кресле? — гневно нахмурился он.

— Ситуация не критична, — уклончиво ответил Верховный.

— Угу, — с сарказмом согласился Бин. — Эй, Главный Лорд! У тебя там Хранители друг друга с колдуном убить пытаются. — И ты хочешь, чтобы Янтарь в этом участвовал?

Бин покачал головой.

— Но все же странно, — почесал лапой за ухом Шангай, — что Новая Харон так жаждет мести

Гринду.

— Оставь свои догадки при себе, — от голоса Верховного Бин невольно поежился. — Сейчас с

Харон все хорошо. К ней пришла помощь.

* * *

— Дыши глубже, — успокаивал ее необычайно мягкий, бархатный голос, — бедная моя, как себя чувствуешь?

Харон пристально посмотрела на говорившую женщину: короткие темные волосы, выразительные зеленые глаза, белоснежная кожа.

— Нелегко тебе было в последнее время, — вздохнула та.