Артур Артузов. Ас разведки и контр-шпионажа - Юрий Ленчевский

— вопрос о средствах: «в отношении путей и способов добывания средств следует признать совершенно недопустимым экспроприации и грабежи».

Вожди белоэмигрантов не были лопухами, простаками. У них был богатый жизненный опыт недоверчивость. Руководители белоэмигрантских организаций для установления истинного положения МОЦР в СССР практически сразу же направили в Советский Союз своих эмиссаров. Так, руководство «Объединения русской армии» (предшественника РОВСа) отправило в Петроград своего человека — бывшего царского полковника Жуковского. Последний, прибыв на место, установил связь с одним из старейших приятелей и попытался через него получить информацию о деятельности МОЦР. По «странному» стечению обстоятельств приятель Жуковского оказался секретным сотрудником ОГПУ и, естественно, представил необходимые эмиграции сведения «… о полной дееспособности МОЦР и широких возможностях создания контрреволюционных ячеек в воинских частях».

Чуть позже в Москву прибыли визитеры от Российского общевойскового союза (РОВС) — Мария Захарченко-Шульц и ее муж Георгий Радкевич. Эмиссары РОВСа также стремились решить несколько задач: опять-таки прояснить истинное лицо МОЦР, выявить его настоящие возможности, попытаться взять под контроль деятельность большинства ячеек этой контрреволюционной организации. «Племянники» (так шифровали себя в переписке Захарченко-Шульц и Радкевич) уже на месте были включены в конспиративную деятельность МОЦР.

Принять супругов Шульц было необходимо: через этих посланцев Кутепова появлялась возможность установить связь с ним самим и проникнуть в РОВС. Однако шли дни, а супруги Шульц не появлялись.

Любые контролеры не радовали «Трест», но коль они должны были прибыть, следовало знать: кто такие? Что собой представляют? Насколько опасны?

Стауниц проявлял нетерпение. Стауниц действительно призадумался. В конце сентября на границе был задержан крестьянами гардемарин Бурхановский, посланный Врангелем и застрявший в болоте. А о супругах Шульц ни слуху ни духу.

И вдруг поздно вечером «племянники», как окрестили чету Шульц, явились на квартиру Стауница:

— Мы пришли от Всеволода и имеем дело к Эдуарду по поводу продажи картины.

На это Стауниц ответил, как было условлено:

— Картина уже продана, но я вам могу предложить другое дело.

Женщина была очень взволнована, мужчина тревожно озирался, оба едва стояли на ногах.

Стауниц проводил их в приготовленную комнату.

— Мы ждем вас давно и, признаться, беспокоились. Где вы задержались?

— Шли через Псков. Заблудились. Решили, что пропали. Собирались подороже продать жизнь.

Из-под платка на Стауница испытующе смотрели наглые молодые глаза немолодой женщины.

Она размотала платок, скинула резиновый плащ. Стауниц разглядел ее лицо и подумал: «Вероятно, хороша была в молодости».

Мужчина, расстегнув шинель, упал диван.

— Гога… — укоризненно сказала женщина.

— Как вас прикажете называть?

— Я думаю, что вам можно назвать наши настоящие имена. У нас немецкие паспорта на имя Шульц, но зовут меня Мария, Мария Владиславовна Захарченко, а его Радкевич Георгий Николаевич.

— Хорошо. Здесь вы в безопасности. Располагайтесь. Вы, вероятно, очень устали?

— Дело не в физической усталости. Откровенно говоря, мы решили, что погибли. Но мы знали, на что шли.

— Повторяю, вы в полной безопасности. Ваши паспорта не годятся. Придется не выходить до тех пор, пока мы не приготовим вам документы. Потом ваша одежда: резиновый плащ, брезентовый балахон… Все это тоже не годится. Времена военного коммунизма прошли. Этим я займусь. Мы, Мария Владиславовна, подберем вам туалет к лицу…

— Эдуард Оттович, я не искательница приключений. Я и Георгий прошли через две войны: мировую и гражданскую. То, что мы живы, это почти чудо. Ваша организация может нами располагать, как она найдет нужным. Я уполномочена генералом Кутеповым установить связь с «Трестом».

Она смотрела в упор на Стауница — бледное лицо, судорожно сжатые губы и широко открытые горящие глаза.

«Психопатка», — подумал Стауниц и вынудил себя улыбнуться. Дама известна в петербургских военных кругах. В германскую войну пошла добровольцем на фронт, заслужила Георгиевский крест и офицерский чин. Первый муж убит в гражданскую войну. Сама участвовала в этой войне, была в корпусе Кутепова. Сошлась с Георгием Радкевичем — штабс-капитаном. У Врангеля, в Крыму, он считался смелым разведчиком. После эвакуации Крыма были в Галлиполийском лагере. О Кутепове говорит восторженно. Она с ним в родстве — действительно племянница. О себе сказала, что отлично стреляет и ездит верхом, брала даже призы на состязаниях. Знал Кутепов, кого послать к нам ревизорами…

Якушев, как высокий руководитель «Треста», по возвращении должен был изредка снисходить к гостям, давать им инструкции, знакомить с программой и тактикой подпольной организации. Четыре дня «племянники» не выходили из квартиры Стауница, им объяснили, что для них изготовляются верные документы. Нужно было придумать занятие, которое целиком бы их захватило.

Якушев и Опперпут-Стауниц возложили на представителей генерала Кутепова работу по установлению и ведению линий связи МОЦР с некоторыми сотрудниками эстонской и польской разведок в Москве. Вскоре «племянники» направили в Париж свой благожелательный отчет. В нем писалось: «Впечатление… самое благоприятное; чувствуется большая спайка, сила и уверенность в себе. Несомненно… имеются большие возможности, прочная связь с иностранцами, смелость в работе и умение держаться…».

Для руководителей ОГПУ этот документ был маленькой победой. Ведь в глазах советских органов госбезопасности РОВС был одной из самых сплоченных и дисциплинированных организаций белой эмиграции.

Якушев и Потапов на встречах в Париже и Берлине убеждали руководителей белоэмигрантских организаций (в первую очередь РОВСа) в том, что террор против Советов в настоящее время «…себя не оправдывает, необходимо сконцентрировать все внимание на пропаганде и вербовочной работе, нужно планомерно накапливать силы для решительных действий в будущем». Агентам ОГПУ удалось добиться некоторой консервации активных действий белоэмигрантов в Советском Союзе. Планомерная агентурная работа сексотов ОГПУ позволяла советской контрразведке получать и информацию о возможностях белоэмигрантских организаций в СССР, давала возможность предотвратить активные террористические и диверсионные действия внутри страны.

В 1923 году Якушев в свой очередной закордонный визит представил польской военной разведке для фотографирования «доклад с подробными цифрами обеспечения техническим снабжением Красной армии военного времени от 15.Х.1923 года за № 2143/СС за подлинными подписями С. С. Каменева, И. С. Уншлихта и Б. М. Шапошникова». В январе 1925 года руководители МОЦР организовали передачу в эстонскую и польскую военные разведки материалов на командиров и начальников штабов и корпусов РККА, а также ряд других сведений о Красной армии. В переданных списках фигурировали такие военачальники, как П. Е. Дыбенко, И. Ф. Федько, Б. М. Фельдман, Н. Д. Каширин, И. С. Кутяков.