Иностранец - Игорь Шелег

Эти мысли в различных вариациях не раз с молниеносной скоростью пролетали в голове и заставляли мучиться от неизвестности. До тех пор, пока она опять не засыпала.

И они наконец-то пришли. Наконец-то уберут эту завесу тайны, и она сможет узнать все детали происходящего.

Отец словно замер и немигающим взглядом смотрел сквозь нее. Пришлось дотронуться до его руки. Он дернулся, словно от удара током, и потом посмотрел на меня, будто бы очнувшись.

– Привет, малышка, – тихо сказал он. – Как ты?

Капельниц не было, поэтому можно было вполне показать, что у меня все хорошо, уже двумя руками. Мышцы затекли от постоянного лежания и от воздействия лекарственных препаратов были словно ватные, но я справилась вполне уверенно.

– Это хорошо, – сказал отец, – тебе ничего не нужно?

Отрицательно помотала головой в ответ. Мне нужна была информация, и это было то, без чего я не могла нормально жить. Этот вопрос я и задала.

– Ситуация, которая сложилась, очень сложная, – резко выпуская воздух из легких, настраиваясь на рабочий лад, чеканя фразы, сказал отец. – Собирался совет старейшин клана, чтобы разобраться с данным вопросом. И их требования нас точно не устраивают.

Я прикрыла глаза и откинулась на подушку, приготовившись слушать дальше. Меня спас именно Советников, и никто иной, иначе сбор старейшин клана никто бы не проводил. Следующими словами отец подтвердил мои мысли.

– Тебя спас Арсений Советников. Его статус накладывает определенные ограничения на наши действия. Мы даже собрали определенные артефакты для того, чтобы выплатить их твоему спасителю, но нам не дали этого сделать.

– Никакие ухищрения и разговоры не помогли нам разобраться ни со старейшинами, ни с их мнением о данном происшествии.

Говорил он глухо, не глядя на меня. Словно всматриваясь в себя и зачитывая тяжелые строчки.

– Тебя признали виновной в том, что произошло. Ты без спросу залезла в учебный корпус, сама начала проводить опасные испытания без помощников и защитных средств. То, что на тебя напали, не подтверждает ни одна из камер, перед этим их всех кто-то выключил. Это могло быть результатом проникновения кого-то постороннего, но это не подтверждено, следов взлома не найдено. Так как тебя не просто спасли, а с опасностью для жизни – что было приравнено к спасению жизни при боевых действиях, – то для тебя есть только один вариант – Слуга Рода, с долгом жизни. Ты выходишь из клана, сохраняя за собой только свое имя. Род не претендует на тебя, и, даже если ты сможешь отдать долг жизни своему новому господину, ты останешься с ним, несмотря ни на что. Теперь твоя жизнь принадлежит ему. Выкупить и хоть как-то общаться с ним на эту тему нам нельзя. Если же он откажется от тебя, как от Слуги, то тебе придется стать всего лишь наложницей.

Отец закончил говорить. Это был удар. Удар был нанесен в самое дорогое, что было у рода. В детей. Отец всегда любил нас, из семи детей у него осталось четверо. Я очередная потеря. Помимо этого, пострадает и престиж рода. Лингам придется очень несладко. Если не впрямую, то намеками, все будут говорить, что дочь главы рода стала Слугой. Да и хорошо, если так, но ведь она только пока становится Слугой. А если это будет не так? Если парень предастся самым низким из своих желаний и все же набросится на нее, сделав наложницей?

«Нет! В таком случае мне легче будет повеситься, чтобы не стать игрушкой в чьих-то руках!»

– С этих пор ты не Линг! – сбоку подъехал на своей коляске дед. – У тебя остается только имя – Джия!

– У тебя было простое задание, и ты его провалила! – он был зол и не скрывал этого. – Род получил такую пощечину, что я и не припомню, когда последний раз нас так опускали! И все из-за одной девчонки! У нас были тяжелые времена… но чтобы кто-то из моих внуков стал Слугой Рода! Я даже не припомню за последние пятьсот лет более неприятного случая. Никто не захотел с нами даже разговаривать… У тебя хорошая подготовка, – неожиданно спокойно сказал дед. – И если ты вдруг решишь свести счеты с жизнью, я тебя не пойму! Нам нельзя с тобой больше говорить, – сказал он. – Традиции есть традиции, в следующий раз мы поговорим тогда, когда это понадобится твоему господину. Не пытайся подойти и пообщаться. Теперь мы из разных семей. И у нас разные пути. Ты меня поняла?!

– Да! – глухо сказала я в маску, несмотря на то что это далось мне с сильной болью. Глаза наполнились слезами, но я держала марку, сохраняя абсолютно безэмоциональную маску на лице.

Отец и дед посмотрели на меня, словно находя подтверждение своим словам, и одновременно развернулись, уходя из палаты.

Я осталась одна, но в голове была только одна мысль.

«Что же пошло не так?!»

– Нет. Это тоже не очень! – в очередной раз за день прозвучал голос Мию.

– А почему этот вариант тебе не нравится? – стараясь сохранять спокойствие, сказал я. Это пока еще получалось, но я понимал, что продолжая в таком темпе, я все-таки не удержусь.

– Я подумала, что европейская классика никогда не выходит из моды. И это наверняка добавит нам пару лет возраста. А тебе и вправду добавило, а я вот смотрюсь, как слабый птенец, который желает быть взрослой птицей. И это явно заметно, не будем позориться. Лучше попробуем надеть следующий наряд, – ответила мне девушка.

– Если честно, то у меня уже голова болит, – честно сказал я.

Не припомню, чтобы у меня просто так болела голова, только если меня по ней били, но я уже два дня не спарринговал. Наставник отдал предпочтение тренировке в медитации и максимальном опустошении резерва. Так что проблема с головой отнюдь не от ударов.

Количество перемеренного уже перевалило за неизвестную цифру – я сбился на четвертом или пятом костюме. Различные фасоны, традиции, ткани и цвета. До сих пор у меня было пара костюмов: повседневная одежда и один костюм для тренировок. Данный формат меня изрядно удивил, такое впечатление, что для Мию это последний прием, и она пытается подойти максимально подготовленной. Я бы примерил пару костюмов и выбрал более подошедший, но она пошла другим путем.

Я еще раз посмотрел на себя в зеркало. Это был черный смокинг, выглаженный и застегнутый на одну пуговицу около диафрагмы, лицо подчеркивала белая рубашка, на шее была повязана красная бабочка, а из кармана на груди торчал платок одного с бабочкой цвета. Все было довольно строго, и в каждой вещи чувствовался некий шик. Это не те одежки, в которых ежедневно хожу я. К тому же бабочка давила, туфли натирали, а от остального останутся ошметки, если я сделаю пару резких движений.

– Ну, иди, примеряй новое. – Показалась из проема двери голова Мию. – Это, кстати, будет последнее на сегодня.

– Да неужели? – удивленно сказал я. – Не могу поверить!

– Иди и поторопить, чтобы можно было пойти выбирать дальше, в чем мы будем, – возмущенно прозвучало из-за двери.