Свой среди больных - Алексей Макеев

— Но ведь он в больнице, а мы о его жизни мало что знаем, — произнесла мать Макса.

— Эллочка, не перебивай полковника, — мягко остановил жену мужчина. — Он сам все объяснит.

— Я не перебиваю. Я просто констатирую факт. — Легкая тень раздражения коснулась лица Эллы. — Ты же не станешь отрицать, что понятия не имеешь, чем занимается твой сын в свободное от учебы время? Он живет в своей квартире, которую ты ему купил. Ездит на своей машине. Встречается со своими друзьями гораздо чаще, чем с нами, его родителями. Разве это нормально, Игорь?

— Элла, не начинай, — предостерег муж. — Мы не одни, а товарищу полковнику вряд ли есть дело до наших семейных неурядиц.

— Я знаю, что Максим живет не с вами, — сообщил Гуров. — Я был у него дома.

— Вы встречались с ним до аварии? — удивился отец Макса. — Зачем?

— Я искал одну девушку. Какое-то время она жила у него, — ответил Гуров.

— Вы о Ладе? — догадалась Элла. — Хорошая девочка. Максим приводил ее к нам пару раз. Хорошая, только очень молодая. И, уж простите за откровенность, бесхребетная. Вряд ли у них могло что-то сложиться.

— Каждая мать считает невестку, недостойной ее дитяти, — прокомментировал Игорь.

— Это неправда. И я не пытаюсь навязать сыну свое мнение, — вспыхнула Элла. — Я просто…

— Констатируешь факт, — закончил он за жену.

— Простите, что перебиваю, — начиная раздражаться, произнес Гуров, — но сейчас не время для препирательств. Действительно не время. Вашему сыну грозит опасность. В ваших силах предотвратить беду, так что соберитесь и отложите все разногласия до лучших времен. Вам придется действовать сообща. Если вы не сумеете побороть свою неприязнь друг к другу, за жизнь вашего сына я не дам и ломаного гроша.

Гуров понимал, что слова его звучат жестко, быть может, даже грубо, но другого выхода не было. Он должен был напугать их. Напугать сильнее, чем это уже сделала авария. По следующей же фразе, произнесенной Эллой, он понял, что добился желаемого.

— Игорь, ты понимаешь, о чем он говорит? О какой опасности идет речь? — испуганно произнесла Элла.

— Максиму кто-то угрожает? Кто-то из знакомых того мужчины, что был за рулем в момент аварии? — крепко сжимая руку жены, спросил Игорь.

— Да, ему угрожают знакомые погибшего водителя, — подтвердил его догадку Гуров. — Я попытаюсь объяснить, не вдаваясь в детали. Существует некая группа людей, на которых работал ваш сын. Деятельность этой группы нарушает общепринятые нормы морали и является уголовно наказуемой. Каким образом к ним попал Максим, я пока не знаю, но влип он серьезно. Он знает слишком много об их деятельности, чтобы они могли просто оставить его в покое. Пока он жив, а они на свободе, вашему сыну грозит опасность. Они могут решиться проникнуть в больницу и попытаться устранить его. Риск в этом случае минимален. Особенно по сравнению с риском того, что Максим очнется и заговорит. Решатся ли они ликвидировать его? Может, да, а может, нет. Наша задача — лишить их этого шанса.

— Вы говорите страшные вещи. — Голос Эллы был едва слышен.

— Действие этих людей может быть куда страшнее, — ответил Гуров.

— Тогда почему вы не охраняете его, а сидите здесь и разглагольствуете об опасности? — Отец Макса был более практичен.

— К сожалению, я не могу этого сделать, — постарался ответить максимально правдиво Лев. — Официально версия незаконной деятельности группы только разрабатывается, и в нее мало кто верит. Поэтому охрану вашему сыну не выделят, и ждать этого глупо.

— Так это только догадки? Ваши догадки, — облегченно выдохнула Элла.

— Послушайте меня, Элла, и постарайтесь отнестись к моим словам как можно серьезнее, — глядя прямо ей в глаза, произнес Гуров. — Я работаю в полиции уже так давно, что и не вспомню, когда все это началось. За время своей работы мне не раз приходилось действовать, опираясь лишь на свою интуицию. И смею заверить, она ни разу меня не подвела. В вашем случае это не только интуиция. Это стойкая уверенность, только не подтвержденная фактами. Максиму грозит опасность. Прямо сейчас, в эту самую минуту. Пока мы с вами тут спорим и доказываем друг другу, кто из нас круче, его жизнь висит на волоске!

— Вы просто нагнетаете, — неуверенно проговорила Элла.

— Зачем мне это нужно? Какая выгода? — Гуров перевел взгляд на Игоря. — Вы бизнесмен, так? Тогда скажите, с точки зрения бизнеса, чего ради я стал бы приезжать сюда и «нагнетать», как выразилась ваша жена? В чем мой интерес?

— Быть может, вы хотите денег? — Игорь брякнул первое, что пришло на ум.

— Верно, могли бы быть деньги. Но разве я прошу их у вас? Нет, денег я не прошу. Все, чего я хочу добиться, это чтобы вы пообещали немедленно поехать в больницу к сыну и не оставлять его одного ни днем ни ночью. До тех пор, пока я не разберусь с его врагами, — с жаром произнес Лев.

— Хотите, чтобы мы организовали круглосуточное дежурство в палате сына? — совсем другим тоном, по-деловому, спросил отец Макса.

— Именно этого я и хочу, — подтвердил Гуров. — Круглосуточное дежурство.

— Чего мы должны опасаться? — снова спросил Игорь.

— Посторонних. Любых посторонних. — Лев понял, что теперь отец Макса относится к его словам серьезно. — Даже в белых халатах. Если медсестра, пришедшая сменить судно вашему сыну, вам незнакома, не подпускайте ее к постели. Если врач требует, чтобы вы покинули палату, гоните его прочь. Лечить вашего сына им все равно придется. Если вы выгоните из палаты настоящего врача, придет другой. Или тот же, но с главврачом, которого вы должны узнать в лицо. А лучше познакомиться со всем персоналом, кто так или иначе причастен к лечению вашего сына. Подозревайте всех. В вашем положении это нормально. Думать о том, кто посчитает вас сумасшедшими, будете после того, как ваш сын поправится.

— Я все понял, — произнес Игорь, при этом лицо его приняло суровое выражение. — Я сделаю все, как вы сказали. Прослежу за тем, чтобы к Максиму никто не приближался. Никто из посторонних. Остальное оставлю судьбе.

— Макс поправится, — хватая мужа за руку, произнесла Элла. — Я уверена, он обязательно поправится, и у нас будет шанс все исправить. Ведь верно?

Игорь не ответил, лишь крепче сжал руку жены. Гуров молча вышел из комнаты. Теперь он был спокоен за Макса и мог заняться другими делами. А дел было по горло. Подобраться к чиновнику того ранга, что занимал покровитель «Лечебного центра», было равносильно чуду. Собрать информацию о его частной жизни в Сети — дело пяти минут. Только вот вряд ли там найдутся правдивые сведения, особенно порочащего характера. Сплетни — да, но не правда, а нужна Гурову была только она. Тем не менее он поехал в Управление и засел в информационном отделе, заручившись поддержкой капитана Жаворонкова.

Четыре часа кряду они просидели бок о бок за компьютером, отыскивая статьи, где хоть как-то упоминался чиновник. Читали больше между строк, чем то, что предлагали журналисты. Поначалу затея казалась совершенно безнадежной. Сплошные хвалительные оды, приветственные спичи да перечисление добрых дел, коими прославился чиновник за время своего правления. К началу третьего часа, когда Сеть Интернета была перелопачена вдоль и поперек, глаз Гурова зацепился за одну фамилию. Рядовой журналист провинциальной газетенки в своем блоге описывал визит чиновника в глубинку. Сама тема была преподнесена со вкусом, и людей, желающих подискутировать на эту тему, нашлось немало. Показуха провинциальных глав административных округов, раболепное преклонение перед столичными визитерами и куча выброшенных на ветер денег. Бюджетных денег, как подчеркивал журналист. Главным героем был столичный чиновник, и его на форуме протянули основательно. Сама по себе тема Гурова не заинтересовала. Поразил тот факт, насколько смело и открыто писал журналист. Пользовался ли он псевдонимом или же подписался собственным именем, Гуров не знал. Вместе с Жаворонковым они начали искать сведения об этом журналисте. И нашли подтверждение тому, что парень действительно так смел, каким кажется. Только вот смелость его вышла ему же боком. Еще три года назад он успешно трудился в одной из самых читаемых газет Москвы, но по какой-то причине оставил прежнее место работы и перебрался в глубинку. Догадаться о причинах переезда было нетрудно.