Пятый элефант - Терри Пратчетт

Кроме того, он был живым стражником и намеревался оставаться таковым и впредь. Именно поэтому, услышав щелчок замка, он положил чемоданчик на раскачивающуюся крышу кареты так, чтобы тот открывался в противоположную сторону, и осторожно откинул его крышку ногой.

Подобно жалу, выскочило длинное лезвие, способное навсегда расстроить пищеварение любого неосторожного воришки. Кое-кто не больно-то доверял службе безопасности гостиниц, в которых ему предстояло останавливаться.

Преодолевая сопротивление тугой пружины, Ваймс задвинул клинок обратно в потайные ножны, внимательно изучил содержимое чемоданчика, улыбнулся совсем не радостной улыбкой и осторожно достал на свет каретных ламп некий предмет. Это было зло, зло работы настоящего мастера – смертоносное, превосходно исполненное и очень компактное.

«А как приятно было бы хотя бы иногда ошибаться в людях…» – подумал Ваймс.

Насколько мог судить Гаспод, они сейчас приближались к подножию гор. Почти все места, в которых можно было бы купить еду, остались далеко позади. Как бы вежливо ни стучал Моркоу в двери встречавшихся все реже ферм, всякий раз ему приходилось разговаривать со спрятавшимися под кроватями людьми. Местные жители явно не привыкли к визитам вооруженных мечами мускулистых молодых людей, которые изъявляли желание купить еду.

В конце концов Моркоу стал действовать проще. Он входил в дом, шарил в кладовой и оставлял деньги на столе, где их потом могли найти спрятавшиеся в чулане хозяева.

Но последняя ферма, попавшаяся им на пути два дня назад, была настолько бедной, что Моркоу, к вящему неудовольствию Гаспода, просто оставил хозяевам немножко денег и ушел, так ничего и не взяв.

Лес становился все гуще. Ольху сменили сосны. Каждую ночь шел сильный снег. Звезды превратились в крошечные морозные точки. С каждым закатом волчий вой звучал все громче.

Он обступал со всех сторон – заунывные завывания, насквозь пронзающие скованные стужей леса.

– Они так близко, что я чую их запахи, – сообщил Гаспод. – Они уже несколько дней неотступно следуют за нами.

– На данный момент официально не зарегистрировано ни единого случая неспровоцированного нападения волка на взрослого человека, – сказал Моркоу.

Они сидели под его плащом, прижавшись друг к другу.

– Вот это клево, – спустя некоторое время восхитился Гаспод.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну-у-у, у нас, собак, мозгов, конечно, не ахти как много, но мне показалось, что произнесенная тобой фраза имеет второй смысл: ни один взрослый человек еще не вернулся из леса, чтобы пожаловаться на такое «неспровоцированное» нападение. То есть этим твоим волкам нужно лишь выбирать для своих убийств места, где их никто не застукает. Согласен?

Плащ постепенно заваливало снегом. Плащ был большим, тяжелым – своего рода напоминание о долгих дождливых анк-морпоркских ночах. Пламя костра плясало и шипело, поглощая снежинки.

– Знаешь, Гаспод, лучше бы ты этого не говорил.

Снежинки были крупными – даже не снежинки, а скорее небольшие комочки снега. С гор быстро спускалась зима.

– По-твоему, это бы что-то изменило?

– Нет, но… Впрочем, думаю, нам нечего бояться.

Плащ уже напоминал сугроб.

– Зря ты обменял коня на снегоступы на последней ферме, – сказал Гаспод.

– Бедный коняга был совсем изможден. Кроме того, это был не совсем обмен. Хозяева так и не вылезли из дымовой трубы. Сказали лишь, что мы можем брать что захотим.

– Они умоляли нас брать все, что захотим. Только бы мы оставили их в живых.

– Да. Не понимаю почему. Я ведь им улыбался.

Гаспод лишь вздохнул.

– Ладно, не важно… – буркнул он. – Но понимаешь, вся беда в том, что на лошади я мог ехать, а в таком глубоком снегу я всего лишь маленький песик. Мои проблемы расположены ближе к земле. Надеюсь, больше ничего объяснять не надо?

– У меня есть запасная одежда в рюкзаке. Возможно, я смогу сшить тебе… пальто.

– Пальто тут не поможет.

Снова раздался вой, уже совсем рядом.

Снег еще усилился. Костер вдруг издал особо яростный шип, после чего погас.

Гаспод не любил снег. В обычной жизни ему не приходилось сталкиваться с подобными затруднениями. В городе всегда найдется теплое местечко, главное – знать, где искать. Кроме того, городской снег оставался снегом не больше чем на час или два, а потом превращался в коричневатую слякоть и утрамбовывался людскими ногами в привычную уличную корку.

Улицы Анк-Морпорка… Гаспод уже тосковал по ним. На улицах он все понимал. А здесь чувствовал себя полным тупицей.

– Костер погас, – заметил он. Ответа от Моркоу не последовало.

– Я сказал, что костер погас…

На сей раз он услышал в ответ храп.

– Эй, нам нельзя спать! – стонуще взлаял Гаспод. – Сейчас не время! Мы ведь замерзнем!

Следующий вой, как ему показалось, донесся буквально из-за соседнего дерева. А еще ему показалось, что в снежной пелене проступили темные силуэты.

– …И это в лучшем случае, – пробормотал он.

Гаспод лизнул Моркоу в лицо. Как правило, после такого человек, схватив в руки какую-нибудь дубину, долго гнался за Гасподом по улице. Но на этот раз ответом ему был лишь храп.

Теперь уже Гаспод встревожился не на шутку.

Конечно, он был собакой, а собаки и волки… они ведь почти ничем друг от друга не отличаются, верно? Известный факт. «Ну что-о-о ж, – произнес предательский внутренний голос, – быть может, в беду попали вовсе не Гаспод и Моркоу, а только Моркоу?» – «Да, братья, вперед! Давайте вместе носиться под луной! Но сначала сожрем эту обезьяну!»

А с другой стороны…

Он, Гаспод, был счастливым обладателем мозолей на лапах, не раз опаленной шкуры, блох и чесотки – и еще чего-то странного на загривке, докуда он никак не мог дотянуться. «Мужики, это ж наш чувак!» – скажут волки. Ну да, конечно.

Кроме того, в его жизни бывало всякое: он попрошайничал, дрался, обманывал и воровал. Но Плохим Псом его нельзя было назвать.

Чтобы доказать последнее, потребовался бы большой опыт в теологических дискуссиях, особенно учитывая огромное количество сосисок и кусков вырезки, исчезнувших с прилавков мясников, после того как мимо пронеслось, оставляя за собой запах туалетного коврика, нечто серое, но тем не менее сам Гаспод считал себя не более чем Простым Озорником. Он никогда не кусал длань, кормившую его[13]. Никогда не делал Этого на ковер. Никогда не увиливал от исполнения Долга.

Положение было дерьмовым, но выходить из него следовало, как подобает настоящему псу.