Тень и кость - Ли Бардуго

Поскольку остальные гриши были не в курсе моих проблем с взыванием к силе, все они были немного озадачены изменениями во мне. Я никак это не комментировала, а Женя просветила меня о самых забавных слухах:

– Мария и Иво рассуждали, не заразили ли тебя фьерданцы какой-нибудь болезнью.

– Я думала, гриши не болеют.

– Именно! Оттого эти слухи такие и зловещие. Но, судя по всему, Дарклинг исцелил тебя своей кровью и экстрактом из алмазов.

– Это отвратительно! – залилась смехом я.

– Это еще что! Зоя вообще пыталась всех уверить, что ты одержима.

Я засмеялась еще громче. Уроки с Багрой не стали легче и удовольствия так и не приносили. Но я радовалась любой возможности использовать силу и чувствовала, что прогресс был.

Поначалу я боялась взывать к свету, потому что тот мог не явиться, и тогда я вернусь к тому, с чего начала.

– Это часть тебя! – рявкнула Багра. – Это не животное, убегающее при твоем приближении или выбирающее, стоит ли откликаться на твой зов. Ты просишь свое сердце биться, легкие – дышать? Твоя сила служит тебе потому, что это ее предназначение, она не может иначе.

Иногда мне виделась некая тень на словах Багры, будто она придавала им двойное значение. Но ее задания были до того сложными, что у меня не оставалось сил решать шарады старой грымзы. Она меня не жалела, заставляя развивать самоконтроль и диапазон силы. Научила, как ее сосредотачивать и создавать короткие вспышки света, пронизывающие лучи, обжигающие жаром, и долго поддерживаемые каскады. Принуждала взывать к свету снова и снова, пока я вовсе не перестала прилагать усилия, чтобы добиться эффекта.

Старуха заставила меня приходить на ночные занятия, чтобы я была лишена источников света. Когда я наконец с гордостью призвала слабенький луч, она стукнула своей тростью об землю и закричала:

– Этого недостаточно!

– Я стараюсь изо всех сил, – недовольно буркнула я.

– Тьфу! – сплюнула она. – Думаешь, миру не все равно, если ты стараешься? Повтори и сделай все правильно!

Настоящим сюрпризом стали занятия с Боткином. Будучи маленькой девочкой, я бегала и играла с Малом в лесу и в поле, но никогда не могла его догнать. Всегда была слишком болезненной и хилой, слишком легко выматывалась. Теперь же я впервые в жизни регулярно ела и высыпалась, и все изменилось.

Боткин отправлял меня на суровую боевую подготовку и бесконечные пробежки по окрестностям дворца, но некоторыми испытаниями я даже наслаждалась. Мне нравилось узнавать, на что способно это новое сильное тело. Я сомневалась, что когда-либо смогу надрать задницу старому наемнику, но фабрикаторы помогли мне сравнять счет.

Они изготовили пару кожаных перчаток без пальцев и оснастили их маленькими зеркалами – загадочными стеклянными дисками, которые показывал мне Давид в первый день в мастерской. Взмах руки – и зеркальце уже у меня между пальцев. С разрешения Боткина я тренировалась отражать свет в глаза оппонента и работала с ними, пока те не стали дополнением моих рук, продолжением пальцев.

Боткин оставался таким же ворчливым и критичным и пользовался каждой возможностью, чтобы упрекнуть меня в бесполезности, но периодически я замечала намек на одобрение на его обветренном лице. В конце зимы, после очередного долгого занятия, на котором мне даже удалось нанести удар по его ребрам (и получить «благодарность» в качестве сильного удара в челюсть), он отвел меня в сторону.

– Вот, – мужчина вручил мне тяжелый стальной нож в ножнах из кожи. – Всегда носи с собой.

Я с удивлением отметила, что нож был необычным, клинок был сделан из стали гришей.

– Спасибо, – удалось выдавить мне.

– Не стоит, – он ткнул на жуткий шрам на своем горле. – Сталь нужно заслужить.

Зима для меня теперь проходила иначе, чем когда-либо раньше. В солнечные дни я каталась на коньках по озеру или на санках по дворцовой территории с другими заклинателями. Вьюжные вечера мы проводили в купольном зале, собравшись вокруг изразцовых печек с квасом в руках, и нагуливали жирок, поедая сладости.

День Святого Николая мы отпраздновали с огромными мисками супа с клецками и кутьей с медом и маком. Некоторые гриши покинули дворец, чтобы покататься на санях и собачьих упряжках по укрытым снегом загородным просторам, окружающим Ос Альту, но мне – из соображений безопасности – все еще было запрещено выходить за дворцовую территорию.

Я не возражала. Теперь мне было куда уютней со заклинателями, хоть я и сомневалась, что когда-нибудь смогу по-настоящему порадоваться общению с Марией и Надей. Гораздо больше по душе мне было сидеть в своей комнате с Женей у камина, попивая чай и беседуя. Мне нравилось слушать дворцовые сплетни, а еще больше о роскошных балах в Большом дворце. Моей любимой была история о том, как граф подарил королю огромный пирог и из него выскочил карлик, вручивший королеве букет незабудок.

В конце зимы король и королева по традиции организовывали последний зимний праздник, на который должны были явиться все гриши. Женя утверждала, что это будет самая грандиозная вечеринка в мире. Там будут все знатные семьи, дворцовые офицеры, герои войны, заграничные гости и даже королевич – старший сын царя и наследник престола. Я однажды видела, как кронпринц ездил в окрестностях дворца верхом на белом мерине размером с дом. Его можно было назвать красивым, но у него был отцовский маленький подбородок и глаза с такими тяжелыми веками, что сразу не поймешь, устал он или безмерно скучает.

– Скорее всего, он был пьян, – сказала Женя, размешивая сахар в чае. – Все свое время он посвящает охоте, лошадям и пьянкам. Это сводит королеву с ума.

– Но Равка воюет! Ему бы стоило больше волноваться о состоянии дел.

– О, им плевать на это. Королева просто хочет, чтобы принц нашел жену, а не колесил по миру, тратя тонны золота на лошадок.

– Что насчет другого? – спросила я, так как знала, что у короля и королевы был второй сын, но никогда его не видела.

– Ты про щенка?

– Нельзя называть принца щенком, – рассмеялась я.

– Все его так зовут, – девушка заговорила тише. – Ходят слухи, что кровь его не совсем королевская.

Я чуть не подавилась чаем.

– Да ты что?!

– Только королева знает правду. Как бы там ни было, он все равно белая ворона. Сначала настоял на отработке военной службы в морской пехоте, затем стал учеником оружейника.

– И он никогда не появляется во дворце?

– Не появлялся годами! Думаю, уехал учиться кораблестроению или чему-то столь же скучному. Наверное, они бы сдружились с Давидом, – сухо добавила она.

– Кстати, о чем вы с ним разговариваете? – распирало меня любопытство. Я так и не могла понять увлечение Жени фабрикатором.

Девушка вздохнула.

– Ни о чем особенном. О жизни. О любви. О температуре плавления железной руды, – она намотала рыжий локон себе на палец, и ее щеки мило порозовели. – На самом деле он довольно забавный, когда позволяет себе таким быть.