Девочки - Ник Келман

Но потом, когда она продолжает рассказывать, ты понимаешь, что ошибся. Она действительно любит птиц, она может говорить о них часами. Она рассказывает тебе о белохвостых орлах, обитающих в этом заказнике.

— Они выглядят как маленькие римские солдаты в бурых доспехах, полностью покрывающих тело.

Она рассказывает тебе, как однажды видела пару, строящую свое гнездо, о том, как самка — она крупнее самца — надзирала за строительством, и как это растрогало ее до слез. Когда приносят следующую порцию еды — лапшу, она говорит тебе, что палочки для еды всегда напоминают ей евразийскую колпицу, красивую птицу — даже красивее журавля — с эффектным хохолком, но с таким клювом, что на ее небольшой голове он выглядит словно пара палочек для еды.

— Вот так, — говорит она, вставляя палочки себе в рот, будто раскрытый клюв.

И с торчащими изо рта палочками она поворачивается, вытягивает шею, высоко поднимает голову, демонстрируя прелестный профиль, и издает звук, похожий на кряканье. Ее глаза при этом оживают. Вопреки самому себе, ты изумлен. Хотя это и не что-то такое, что она делает исключительно для тебя. Она делала это и раньше, и делала перед другими мужчинами.

Эта ее черта действительно очаровательна. Эта черта сохранилась в ней с того времени, когда она была маленькой девочкой. Это очарование птицами, которое каким-то образом избежало разрушения. Как ей это удалось? Как она спасла именно этот маленький кусочек себя самой? Или это была просто случайность, здание, оставшееся невредимым среди обломков после атомного взрыва?

Внезапно, вопреки отсутствию у тебя интереса, ты задумываешься, не бисексуалка ли она, как многие модели, с которыми ты трахался, задумываешься, как бы она смотрелась с твоим членом во рту. Ты теряешь нить рассказа, рассказа о мелиорации земли около заказника, об экспансии химических заводов в Гуанчжоу, вторгающихся на территорию заповедников, о мигрирующих образцах, подвергающихся изменениям, об отравлении. Что-то о вымирании. Но заканчивает она словами:

— Вам так не кажется?

И это дает тебе возможность с уверенностью ответить:

— Абсолютно с вами согласен, с этим больше невозможно мириться.

Когда вы приземляетесь, она делает вид, что не видит свою машину. Она полагает, что ты ее не заметишь, небрежно жалуется на ее отсутствие. Ты поддакиваешь и приглашаешь поехать на твоей. Затем, в отеле, поскольку ее агент не успел поменять бронь, она поднимает шумиху, великолепно разыгрывая, что произошла какая-то ошибка. Когда она стоит у конторки портье, а коридорный как раз поднимает наверх твой багаж, ты отмечаешь, что задница у нее все еще потрясающая. И удивляясь, сколько же часов в день она посвящает упражнениям только лишь на эту часть тела, ты говоришь портье, что она — твоя подруга, спрашиваешь, можно ли что-нибудь сделать. Через минуту у нее есть номер. Кто-то другой останется в эту ночь без номера.

Она благодарит тебя и, конечно же, произносит:

— He знаю, почему они не зарезервировали номер на мое имя.

Называет номер своей комнаты, хотя прекрасно знает, что ты слышал его от портье.

Весь следующий день ты наблюдаешь за строящимся заводом, с самого утра до поздней ночи. Ты решаешь, что потребовавшиеся дополнительные расходы — ошибка Натана. Натан, который работал на тебя три года. Натан, который, как ты заметил пару недель назад, только-только поставил фотографии своего сына на стол. Ты решаешь, что именно Натану придется рассылать свои резюме.

Когда ты возвращаешься в свой номер, тебя ждет сообщение. Еще не прослушав его, ты знаешь, от кого оно. И оказываешься прав. Она интересуется, не хочешь ли ты поехать с ней завтра в заказник, не хочешь ли посмотреть на орлов, про которых она тебе рассказывала.

Ты предполагал утром уехать, но звонишь своему помощнику и выясняешь, нет ли возможности остаться еще на один день. Ты даже не знаешь, почему пытаешься перестроить свой график. Она все еще, безусловно, красива, она все еще стоила бы усилий, если бы тебе нечего было больше делать. Но она же не стоит того, чтобы ради нее менять свои планы, верно?

Затем ты понимаешь почему. Из-за ее заинтересованности птицами, ее заботы о них, из-за того, что она по-прежнему радуется им, как пятилетняя девочка. Вот почему ты решил, что позволишь ей попробовать трахнуть тебя прямо в сердце.

Итак, на следующий день она берет тебя в заповедник, показывает их тебе — орлов, колпиц, обращает твое внимание, что даже из центра заказника можно увидеть дымовые трубы очистительных заводов, что вода меняет цвет у границ защищенной области. На все это она обращает твое внимание, а затем, после обеда в знаменитом ресторане, зарезервированном для государственных вечеринок и богатых иностранцев, после того, как она надоедает тебе подробностями своей теряющей стабильность карьеры, своим агентом, уделяющим ей все меньше и меньше времени, после всего этого она, чтобы там ни было, трахается с тобой. Она трахается с тобой, хотя ты строишь один из химических очистительных заводов, убивающих единственное, что она любит. Она, что бы там ни было, трахается с тобой.

В колледже у тебя бы не хватило смелости спросить у этой девушки номер ее телефона. Теперь, на следующее утро, зная, что ты улетаешь сегодня, она дает его тебе сама — номер своего мобильного, указав, что это самый личный ее номер. Твой ей приходится спрашивать. Ты даешь ей визитку, говоря, что это самый легкий способ связаться с тобой.

Но когда она звонит тебе спустя две недели, и еще спустя две недели после этого, ты не перезваниваешь ей. Потрахавшись с ней один раз, ты потерял к ней интерес. Та неразрушенная часть ее была такой маленькой, что ее хватило только на одну ночь. И не больше.

* * *

Нет ничего для людей ужасней скитальческой жизни.

Много тяжелых страданий дает нам проклятый желудок

В дни, когда к нам скитанья, печали и беды приходят…

Одиссея 15:343

* * *

Ты встречаешься с одним своим старым другом. Несколько лет назад он открыл собственную компанию, и дела пошли хорошо. Ему только тридцать пять, а он заработал несколько сот миллионов, ты даже не знаешь, сколько точно. Ему только тридцать пять, а его волосы седые. Он позвонил тебе и сказал, что хочет пойти выпить, что ему необходимо «излить душу кому-нибудь не из его ведомства», поскольку ему не хотелось бы «иметь потом проблемы».

Ты встречаешься с ним в баре, через несколько минут «догоняешь» его, а затем спрашиваешь:

— Ну, что случилось?

Он подозрительно осматривается по сторонам, как будто в этом людном, шумном, ультрамодном нью-йоркском баре кто-нибудь может подслушивать. А затем пересаживается на твою сторону кабинки — при таком расположении его никто не может случайно услышать — и говорит:

— Ладно. Ты готов? Когда мы только открыли компанию, нам требовался кто-нибудь привлекательный в отдел веб-развития, и из всех претендентов мы выбрали девушку из Бразилии. Она не была ни особо опытна, ни особо талантлива — по сути, она вообще была едва ли в чем-то компетентна, но она была более чем компетентна в том, что нам требовалось. Мы прикинули, что можем обучить ее всему необходимому, а между тем у нас будет нечто приятное для глаз в отделе, где хочется общаться не с каким-нибудь бревном, понимаешь? И кроме того, какой вред она могла причинить? Платили мы ей виртуальные деньги, а пока она не знала, что делала, мы могли назначить ей несущественную сумму.