Дубль - Елена Артье

пить. Это неважно. Наверное я глупая несчастная дурочка если такая малость меня трогает и позволяет забыть, что от этого мужчины зависит моё будущее. Моё материнское будущее. На этот раз я выливала в раковину кофе с неохотой, ощущая за это стыд и неловкость.

Весь день пролетел в мелких заботах. И хотя по дому работы было немного, Верочка скрашивала моё одиночество и занимала моё внимание. Я оценила, как хорошо жить в отдельно стоящем доме. Пару шагов и ты на улице. В саду, где под тенью деревьев можно посидеть на кресле с книгой в руках. А Верочка очень хорошо спала на свежем воздухе. Мне даже не хотелось выходить на улицу за ворота, настолько здесь было хорошо. А ведь где-то здесь есть речка. И хоть лето почти закончилось, теплые деньки давали надежду на то что можно разок искупаться.

Зазвонил телефон и я приняла вызов:

- Алло, мам, привет!

- Привет, моя хорошая! - раздался любимый голос, услышав который я едва не расплакалась. Как же я по ней соскучилась! - Как у вас дела? Как девочки?

- Всё хорошо, мам. Верочка спит, а Наденька... Я сегодня звонила в больницу, операция будет завтра. Я так волнуюсь, мам...

- Как бы я хотела тебя поддержать. Может мне приехать?

- Нет-нет, что ты! Лучше лечись, твоя помощь понадобится, когда Наденьку выпишут домой.

- Хорошо. А как Глеб?

- Он всё время на работе и мы прочти не видимся.

- А вообще как его характер? Какой он? Непохож на Валеру?

- Какой-какой... - я вспомнила каким увидела его ночью и фыркнула. - Совсем не похож. Он такой... Основательный, надёжный. - "Бесстыжий" - добавила я уже про себя. Не хватает маму беспокоить. - Я познакомилась с его семьёй - сыном и невесткой. Они очень милые и так тепло нас встретили.

- Вот и хорошо. Они всё-таки наши родственники теперь, нужно дружить с ними. Ой, меня тут спрашивают. - в трубке раздался посторонний шум и мама кому-то шепнула: - Александр Никитич, я сейчас с дочерью договорю, одну минуточку. Подождите меня у выхода. Ксюшенька, я здесь. - это уже мне.

- Александр Никитич? - усмехнулась я.

- Ой, ты слышала? Я тут познакомилась с одним мужчиной, оказывается он из нашего города. Мы с ним просто общаемся, гуляем.

- Ну и общайтесь на здоровье, - улыбнулась я. Так хочется чтобы мама не была одинока! Она никогда не приводила к нам в дом посторонних мужчин, ни разу за столько лет. Может быть теперь пришло её время? - Мамочка, только помни - ты сделала для нас всё, и пришло время подумать о себе. 

- Ой, скажешь тоже, куда я без вас! Ну, я пойду? Ты мне обязательно позвони, когда пройдёт операция, я молиться буду.

- Конечно, я так люблю тебя!

- И я тебя, моя хорошая. 

Не знаю, как дальше сложится, но я должна сделать всё возможное, чтобы мама больше не чувствовала себя нам обязанной, не клала свою личную жизнь на алтарь заботы о детях и внуках. Достаточно, что я положила свою.

Как и накануне я приготовила ужин, вот только Глеб опять не приехал, заставляя меня волноваться. Если бы я не знала что он занимает высокий пост, то подумала бы что он меня избегает. Или посещает любовницу. Почему-то последняя мысль показалась мне крайне неприятной. К тому же, мне хочется чтобы он проводил больше времени дома, с дочерью. Пока есть такая возможность. Он хотел, чтобы дети жили с ним, а в результате - его практически не бывает. И как он вообще намеревается заниматься их воспитанием? Как бы об этом с ним поговорить?

На ночь я плотно закрыла дверь в новой спальне. От греха подальше... Однако преимущество в переселении было: ночью гораздо удобнее ухаживать за Верочкой, кормить её. Не пришлось бегать по лестнице. Может Глеб без задней мысли нас переселил? Может действительно позаботился, а не то, что я подумала? 

Следующий день был тяжёлым. Во-первых, я проспала. И вместо Глеба на кухне нашла ещё теплый омлет и неизменную кружку кофе, которую я  не вылила как обычно, а выпила, практически не замечая его крепости. Мои нервы находились на пределе, стоило только вспомнить, что сегодня у Наденьки операция.

 С самого утра у меня всё валилось из рук. Верочка чувствовала мой настрой и не переставая капризничала, чем ещё больше заставляла меня нервничать. Когда приехали Полина с Никитой, я уже была на грани срыва.

- Так и знала! - хмуро заметила Полина, когда я трясущимися руками пыталась переодеть Верочку, которая истошно орала, и у меня ничего не получалось. - На, держи.

Она подала мне таблетку и стакан воды.

- Что это?

- Это "успокоин". Бери-бери. Ну нельзя же так? Дай сюда. - Полина ловко застегнула комбинезон и подхватила Верочку на руки, сунула ей в руки какую-то погремушку. - А ты иди одевайся. - сказала уже мне. - А может не поедешь?

Я замотала сквозь слёзы головой.

- Ну нет так нет, я просто предложила. 

У меня даже мысли не было не поехать. Я должна быть с Наденькой максимально близко, настолько насколько это возможно.

Вот только в больнице до меня никому не было дело. Нас с Никитой даже не пустили в отделение.

- Ждите здесь, - сказала строгая медсестра и указала мне на лавку при входе. - Врач уже готовится к операции, ему не до вас. И вообще могли бы позвонить, зачем приезжать? Всё равно вас в реанимацию не пустят. От вашего присутствия ничего не изменится...

Всё! Всё изменится! - хотелось прокричать мне ей вслед, вот только от волнения в горле пересохло. Как можно быть такой черствой?! Никита прикрыв глаза задремал - он был после дежурства. А мне не хотелось его тревожить разговорами. Да и что бы я сказала?

Не знаю, сколько я так просидела, наблюдая как снует туда-сюда медперсонал, не обращая на меня никакого внимания. У них кипит привычная работа, но как к такому можно привыкнуть?

Рядом со мной села молодая женщина и вздохнула: 

- Какой раз прихожу, а доктор всё занят... Вы не Кузнецова ждёте?

- Его... Он на операции.

- Ваш ребёнок? - дождавшись пока я кивну она продолжила. - Вот он и моему мальчику операцию два дня назад делал. Золотые руки! Через неделю Серёженьку  переведут в детское отделение и