Безрассудство - Линн Эриксон

«Коснется ли он моей руки, когда погаснет свет?» – успела подумать она, и тут же померкли люстры и засветился экран.

Фильм начался постельной сценой. Такие откровения на экране Саре еще видеть не доводилось. Она прикусила губу, не зная, то ли смеяться, то ли плакать, пока шведский актер старательно облизывал и обсасывал каждый доступный ему дюйм роскошного тела актрисы. Сзади кто-то присвистнул, впереди гаркнули, по залу раздались смешки. Публика в Аспене была явно не элитарная.

Джейк наклонился, коснувшись губами ее волос.

– А мы, случайно, не перепутали? Может, в этом зале показывают порнофильмы?

– Не думаю, – смущенно отозвалась она.

А сексуальная сцена все продолжалась и продолжалась. Сюжет начал потихоньку развиваться только после того, как герои достигли многократных оргазмов.

– А фильм ничего, захватывает, – прошептал Джейк, когда пара приступила к четвертому совокуплению.

Картина была ужаснее не придумаешь. Фабула практически отсутствовала – сплошной секс в режиме нон-стоп, затем перерыв на убийство и снова секс. И так до конца, который вдобавок ко всему оказался несчастливым. Когда зажегся свет, зрители морщились, чуть ли не плевались, хотя все добросовестно досидели до конца.

– Мне даже неловко, – проговорила Сара. – Затащила вас на какую-то несусветную дрянь. Только время потеряли.

– Все в порядке, – серьезно произнес Джейк. – Фильм неоднозначный, требует осмысления. Что касается меня, то я получил огромное удовольствие. – Он помог ей надеть парку.

Сара бросила на своего спутника недоверчивый взгляд.

– Вы шутите.

– Ни в коей мере. Мне действительно понравился фильм. Только после него что-то очень захотелось выпить. – Джейк взял ее под руку и повел к выходу. – Бар «Ред анион» еще здесь работает?

– Кажется, да.

– Тогда примем по коктейлю и обсудим эту замечательную эпопею. – Он не выдержал и захохотал.

– А ведь я вам почти поверила. – Сара тоже рассмеялась.

– Нет, Сара, вы мне просто поверили, без всяких почти.

– Обманщик.

Когда они шагали по вымощенной кирпичом пешеходной аллее, обсаженной тополями и соснами, украшенными маленькими электрическими лампочками, Саре казалось, что они знакомы целую вечность. Но это было не просто давнее знакомство, а что-то совершенно свежее и потрясающе восхитительное. Она сознавала, что между ними что-то происходит – что-то такое, что случалось с ней крайне редко, а может быть, вообще никогда. Но это непрочное чувство даже не было смысла исследовать, потому что... потому что о каких отношениях можно говорить, если она не может рассказать о себе самое важное.

«Слава Богу, через несколько дней он уезжает. А потом я благополучно забуду его и продолжу жить, как жила. У меня просто нет иного выбора».

Они вошли в бар, шумный, как и положено в пятницу вечером.

– Ну и ну! – Джейк пытался перекричать грохот музыки. – Здесь, я вижу, ничего не изменилось. Может, пойдем куда-нибудь, где потише?

Она покачала головой:

– Зачем? Здесь замечательно.

Два свободных места нашлись на скамье за подковообразным исцарапанным деревянным столом, который располагался в нише в конце зала. Джейк быстро вернулся с двумя кружками местного пива и был вынужден сесть к Саре вплотную, положив руку на спинку скамьи за ее плечами.

– Предупреждаю, – сказала Сара. – Я быстро пьянею. Одно пиво еще с грехом пополам выдержу, а вот два... – Она пожала плечами.

– У вас что, в семье все такие? – Джейк глотнул из кружки.

Сара помрачнела, на мгновение вспомнив отца, его пьяные вспышки гнева и все остальное, но заставила себя улыбнуться:

– Нет, наверное, только я.

Джейк замолк, его глаза стали непроницаемыми, как будто в них закрылись ставни. Но это длилось буквально мгновение.

Он глотнул еще пива и поставил кружку на стол.

– Что вы сказали?

– Ничего.

– Значит, мне показалось.

Она улыбнулась:

– Странно, а мне показалось, что вы что-то сказали.

Он пошевелил рукой и нежным, интимным движением спрятал ей за ухо выбившийся локон.

– Вы хорошо знаете Денвер?

– Совсем нет.

– Чувствуется, вы не городская девушка. Верно?

– Верно. Город вообще-то мне нравится. Люблю делать покупки, ходить в театры, музеи, но жить предпочла бы где-нибудь на природе. Вот как сейчас.

– Понятно.

Она решительно повернулась к нему.

– Итак, у вас кто-то есть?

Он чуть выпрямился.

– Нет. Вернее, да. У меня есть Персик.

– Ее зовут Персик? Какое странное имя!

– Во-первых это не она, а он. – Джейк наклонил голову ближе к голове Саре. – А во-вторых, ничего странного в этом имени я не вижу. Сообщаю параметры: вес примерно двадцать пять килограммов, волосы рыжевато-золотистые, густые, глаза немного грустные. Имеет плохую привычку класть на плечи лапы.

Сара весело рассмеялась.

– Вспомнила. Вы упоминали о собаке, которая осталась у бывшей супруги. Джейк, с вами не соскучишься, вы настоящий комик.

– Большинство моих знакомых с вами бы не согласились.

– В таком случае какой вы? Объясните сами. Ведь на остальных отдыхающих вы совершенно не похожи.

– Правда? И чем же я отличаюсь?

Она на несколько секунд задумалась.

– Точно сказать не могу. Просто вы какой-то более скованный, напряженный.

– Думаю, найдутся такие, которые и в этом с вами не согласятся.

– Ваши коллеги?

– Нет, просто друзья.

Ее неожиданно осенило:

«Вот человек, которому я могла бы довериться. Да, я знаю очень мало – о нем, его пристрастиях, предубеждениях, симпатиях и антипатиях, его друзьях. Практически ничего. Например, какой была его жена. Или страдает ли он по ней до сих пор. У меня к нему масса вопросов. И все же инстинктивно чувствую, что Джейку можно доверять».

Свою тайну она поведала только брату, и до сей поры ей даже в голову не приходило, что можно рассказать об этом кому-нибудь еще.

«А не пора ли прийти в себя? Неужели я так слаба, так одинока, что собралась открыться первому встречному?»

– О чем вы задумались? – спросил он.

Сара встрепенулась:

– Просто так.

– И все же, о чем?