Крест княгини Ольги - Наталья Александрова

– Что вы имеете в виду? – хотела спросить Лена, но главбух уже отошла в сторону.

А к Лене подошел Вадим.

– Я тебя отвезу.

Она отступила от него, закрываясь рукой как от удара.

– Лена, – сказал он, – я понимаю, что тебе тяжело. Я понимаю, что сегодня самый неподходящий день. Но это важно. Речь идет о спасении фирмы. Промедление смерти подобно.

– Ты мне будешь говорить о смерти, – пробормотала она и успела заметить мелькнувшую в его глазах самую настоящую ненависть. Как ни странно, это придало ей сил.

– Хорошо, – сказала она, – но если разговор будет официальный, то не у меня в квартире. Едем в офис фирмы.

Вадим недовольно поморщился – вот интересно, для чего ему нужно было попасть в ее квартиру, не в постель же он ее уложить собирается, – но не стал спорить, повернулся на каблуках и пошел вперед.

Лена поманила Маргариту и попросила ее позвонить ей ровно через час. Просто позвонить и спросить, все ли в порядке и как она, Лена, себя чувствует. Если Маргарита и удивилась ее просьбе, то не показала вида, просто молча кивнула.

В фирме никого не было, по случаю поминок весь персонал распустили. Внизу скучал незнакомый охранник с неизменным кроссвордом. Увидев Лену, он посмотрел удивленно, не узнавая. Вадим буркнул ему что-то невнятно и прошел мимо. Они поднялись по лестнице и свернули к кабинету Олега, Лене казалось, что она будет чувствовать там себя увереннее.

Вадим открыл кабинет своим ключом, вошел по-хозяйски и сделал приглашающий жест. Лена вошла и без сил опустилась в кресло.

Здесь все было так знакомо. Занавески, которые она выбирала сама. Олег не любил жалюзи, говорил, что они навевают на него казенную тоску. На столе стояла фотография в рамке – они втроем в прошлом году в Италии. Счастливые, загорелые, Олег обнимает их со Славкой, и лицо у него такое родное…

Лена почувствовала, как глаза защипали слезы. Это впервые с тех пор, как она узнала о смерти Олега. Ужасная новость накрыла ее с головой, как приливная волна, тогда ей казалось, что она ослепла и оглохла от горя, но потом пришлось брать себя в руки. Некогда было рыдать и биться головой о стену.

– Тебе нехорошо? – осведомился Вадим.

На этот раз в голосе его не было и тени заботливости и сочувствия, только недовольство – вот, мол, придется сейчас возиться со слезливой бабой, а у него дел выше крыши.

Лена сжала руки в кулаки так, чтобы ногти впились в ладони. Зря она пришла сюда, не прибавило ей это сил. Но нельзя показывать Вадиму свою слабость. Правильно мама сказала – потом поплачем.

И снова крест на груди стал горячим. И это ее удивительным образом поддержало, придало сил.

– Что ты хотел мне сказать? – спросила она, с удовлетворением отметив, что голос не дрожит, звучит уверенно, и даже слезы куда-то подевались.

– Лена, – он нервно заходил по комнате, – все, что ты сейчас услышишь, удивит тебя, возможно, у тебя будет шок, но…

– Ты считаешь, что теперь меня можно чем-то удивить? – холодно спросила она.

– Я хотел бы помочь тебе в твоем горе, – сказал он, и Лене стоило огромных усилий удержаться, чтобы не закричать ему в ответ, что она все знает, что это он виноват в смерти ее мужа, а теперь льет тут крокодиловы слезы и притворяется белым и пушистым.

– Ладно, оставим это, – Вадим посмотрел на нее так, будто прочитал ее мысли. – Лена, дела фирмы в последнее время очень плохи. Сорвалось несколько крупных заказов, опять же, как ты знаешь, кризис, нас подвели поставщики…

– Как это – плохи? – растерялась Лена. – Олег ничего мне об этом не говорил.

– Конечно, не говорил, потому что не хотел тебя волновать. И вообще, Олег уж такой человек, он тебя своими делами никогда не грузил, – отмахнулся Вадим, и Лена услышала недосказанное – мол, с тобой еще советоваться, дурочкой с переулочка… – Мы прикидывали так и этак, Олег очень переживал по этому поводу, возможно, из-за этого он и… стресс мог спровоцировать сердечный приступ…

– Не надо! – вскричала Лена, не сумев удержаться. Как легко он об этом говорит! Ведь это же надо совершенно не иметь совести, чтобы так спокойно говорить о компаньоне, которого… которого сам убил. Ведь Олег считал его другом, доверял ему, как самому себе, сколько времени они проводили вместе.

«Эх, Олег, – подумала Лена, – видно, в людях ты не очень хорошо разбирался… Этот подлец ведь все врет, я уверена. Не только насчет Олега, но и насчет положения фирмы. Если бы дела в фирме были так плохи, то Олег никогда не поехал бы в отпуск. И его бы не отпустил. А Олег мне обещал, что мы проведем отпуск вместе. Олег никогда меня не обманывал, он знал, что может отказаться, мотивируя делами, я не стала бы возражать…»

– Не говори о его смерти, – сказала она, – мне на сегодня таких разговоров уже хватило. Лучше скажи наконец, чего ты от меня хочешь конкретно.

– Хорошо, – он все же помедлил. – Лена, ты должна подписать генеральную доверенность на мое имя с правом подписи на полное ведение дел.

– Каких дел? – Лена отшатнулась.

– Всех дел. Ты же понимаешь, что фирма должна работать. Что бы ни случилось. Теперь как никогда требуется оперативность. Я должен принимать решения, и советоваться с тобой у меня не будет времени. Лена, надо спасать фирму! Пока мы тут будем разбираться, пока ты войдешь в права наследства, пока то, пока се… Лена, ты должна мне доверять, я пекусь о благополучии фирмы не меньше, чем Олег! Ведь мы были равноправными компаньонами!

– Но почему так срочно… я сейчас не могу ничего решать… – У Лены в голове всплыли слова главбуха – «не принимайте никаких опрометчивых решений, подождите, подумайте». Вот, оказывается, что она имела в виду! Значит, она знала, что с Вадимом что-то не так. Хитрая тетка, вроде бы ничего такого не сказала, а все же предупредила.

Тут Лена заметила, что Вадим изменился. Теперь он больше не притворялся сочувствующим и вообще приличным человеком. Он кружил возле нее, глаза смотрели злобно, Лене казалось, что он даже припадает к земле, как гиена перед прыжком. Прыгнет – и вцепится в горло. Где-то она читала, что гиены не всегда едят падаль, свежатинкой тоже любят полакомиться.

Ей стало страшно.

«Спокойно, – сказала она себе, – пока я не подписала доверенность, он ничего мне не сделает. Уж потом, когда он, пользуясь доверенностью, пустит налево фирму и вообще все, что Олег создавал с таким трудом, потом он может подстроить мне катастрофу или самоубийство. Переживала женщина сильно смерть мужа, вот и…»

Она сама удивилась, до чего ясно все представила. Возможно, этому способствовал крест, который снова стал теплым.

– Не бегай так, остановись, у меня голова болит, – сказала она. – Ты не мог бы сейчас оставить меня в покое? Я очень устала, хочу домой, уснуть…

– Ты должна подписать доверенность! – рявкнул он. – И не тяни резину!