Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл

— Насколько я понимаю, банки должны получить деньги заблаговременно — чтобы при открытии иметь наличность в кассе. Что, черт возьми, натворил Брайан?

Синдерс прикурил и дал прикурить Армстронгу.

— Если этот человек, о котором вы говорите, Брайан, действительно арестован, я бы назвал ваш вопрос нескромным, мистер Данросс.

— Это не так, готов спорить на что угодно, — беспомощно воззвал к нему тайбань. — Должно быть, Брайан для них очень важная персона, иначе Типтоп никогда не предложил бы обмена. Никогда. Но боже мой, куда катится мир? Вы займетесь торгом или мистер Кросс? Полагаю, нужно получить одобрение губернатора.

Глава Эм-ай-6 задумчиво дунул на кончик своей сигареты.

— Сомневаюсь, что торг вообще состоится, мистер Данросс.

— Почему? Деньги гораздо важ…

— Это уж как посмотреть, мистер Данросс, если Брайан Квок действительно под арестом. В любом случае правительство Её Величества вряд ли позволит себя шантажировать. Это весьма бестактно.

— Полностью с вами согласен. Но сэр Джеффри тут же согласится.

— Сомневаюсь. Он слишком умен, чтобы пойти на такое. Если говорить о торге, мистер Данросс, я полагал, что вы хотели передать нам папки АМГ.

Данросс почувствовал, как внутри все похолодело.

— Я и передал их сегодня.

— Ради бога, не надо играть со мной, это же серьезно. Вы что, за дурака меня считаете? — проговорил Синдерс абсолютно тем же тоном, что и Данросс. Он вдруг сухо усмехнулся и продолжал с прежним леденящим спокойствием: — Те папки, что вы нам передали, к сожалению, не идут ни в какое сравнение с перехваченной. — Взгляд человека в мятой одежде стал ещё более суровым и угрожающим, хотя в лице ничего не изменилось. — Мистер Данросс, вы весьма хитро все обставили, это похвально, но пора отбросить уловки. Нам действительно хотелось бы получить подлинные папки.

— Если вас не устраивает то, что я вам передал, почему бы не поискать в бумагах АМГ?

— Я искал. — Синдерс улыбнулся без тени юмора. — Ну что ж, как говорили бандиты с большой дороги: «Кошелек или жизнь!» Обладание этими папками может оказаться смертельно опасным для вас. Вы согласны, Роберт?

— Да, сэр.

Синдерс попыхивал сигаретой.

— Значит, мистер Данросс, этот ваш Типтоп хочет поторговаться, да? Все в Гонконге одержимы торговлей. Это просто витает в воздухе, а? Но чтобы выторговать что-то ценное, нужно что-то ценное предложить взамен. Если вам нужны уступки, чтобы добиться уступок от противника… что ж, как говорят, в любви и на войне все средства хороши. Верно?

Лицо Данросса сохраняло то же невинное выражение.

— Да, есть такая поговорка. Первым делом я поговорю с губернатором. Давайте оставим все это в строгом секрете, пока я с ним не потолкую. До свидания.

Синдерс и Армстронг провожали его взглядом, пока он не прошел через вращающуюся дверь и не исчез из виду.

— Что вы думаете, Роберт? Подменил Данросс эти папки?

— Не знаю, — вздохнул Армстронг. — По лицу ничего не скажешь. Я наблюдал очень внимательно. Ничего. Но он востер как багор.

— Да. — Синдерс задумался. — Значит, противник хочет поторговаться, а? Я так понимаю, этот клиент остается в нашем распоряжении максимум на двадцать четыре часа. Когда вы проводите следующий допрос?

— В шесть тридцать утра.

— О! Ну, если вам начинать в такую рань, нам лучше уйти. — Синдерс попросил счет. — Я проконсультируюсь с мистером Кроссом, но знаю, что он скажет, — уже есть приказ из Лондона.

— Сэр?

— Они очень озабочены тем, что клиент посвящен во многие секреты — штабной колледж, канадская конная полиция. — Синдерс опять задумался. — А если подумать, Роберт, теперь, независимо от того как поступит мистер Данросс, нам ничего не остается, кроме как перейти к более интенсивному дознанию. Да. Мы отменим допрос, назначенный на шесть тридцать, продолжим в почасовом режиме, если позволят медицинские показания, и в «красную комнату».

Армстронг побледнел.

— Но, сэр…

— Извините, — мягко оборвал Синдерс. — Я знаю, что он друг, был другом, но теперь из-за ваших мистера Типтопа и мистера Данросса времени у нас не осталось.

09:32

Низко зашедший со стороны моря реактивный лайнер компании «Джапан эрлайнз» из Токио мягко приземлился в аэропорту Кай-Так, из-под шасси разлетелся дымок. Двигатели тут же заработали на реверс, и самолёт, замедляя ход, подкатил к зданию аэропорта.

В оживленном терминале, в зоне таможенного досмотра, паспортного контроля и в зале ожидания, толклись пассажиры, экипажи самолётов, встречающие и провожающие. Пройти на посадку было легко. И у прибывших в основном не возникало проблем. Кроме японцев. У китайцев память хорошая. Слишком мало времени прошло после оккупации японскими войсками Китая и Гонконга, слишком глубоко врезались в память эти годы, слишком они были ужасны, чтобы просто взять и забыть. Или простить. Поэтому японцев проверяли с пристрастием. Даже проходящим контроль летчикам и элегантным, симпатичным и вежливым стюардессам, которых ещё и на свете-то не было, когда закончилась оккупация, документы возвращали словно нехотя, в ледяном молчании.

За японцами в очереди стоял американец.

— Доброе утро, — поздоровался он, передавая чиновнику свой паспорт.

— Доброе утро. — Молодой китаец открыл паспорт, взглянул на фотографию, потом на американца, перевернул несколько страниц, ища визу. Между тем ногой он незаметно нажал на потайную кнопку, подавая сигнал устроившимся неподалеку, в комнате для наблюдения, Кроссу и Синдерсу. Подойдя к одностороннему зеркалу, те стали разглядывать американца, ждавшего на паспортном контроле в самом начале одной из шести длинных очередей.

В паспорте, выданном год назад, значилось: «Винченцо Банастасио, пол мужской, место рождения — город Нью-Йорк, дата рождения — 16 августа 1910 года. Волосы седые, глаза карие». Чиновник привычно проверил остальные визы и отметки о выезде: Великобритания, Испания, Италия, Голландия, Мексика, Венесуэла, Япония. Поставил штамп в книжице с невыразительной серой обложкой и без комментариев вернул документ владельцу.

Зажав под мышкой дорогой кейс из крокодиловой кожи, Банастасио прошел зону таможенного досмотра. В руке он держал пестрый пластиковый пакет с бутылкой купленного в магазине «дьюти фри» спиртного, на плече болтался фотоаппарат.

— Хорошо выглядит этот парень, — заметил Синдерс. — Следит за собой.

Англичане провожали Банастасио взглядами, пока тот не смешался с толпой. Кросс щелчком включил портативный радиоприёмник.

— Клиент под наблюдением? — спросил он в микрофон.