Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

(Пойдем со мною, Фауст!)

Мефистофель

Джимми Манджино, прозванный за необычайную физическую силу Качок, — стопроцентный боевик-гангстер. Только что освободившийся из тюрьмы, он вновь принимается за дела. Его мечта — вступить в мафию, стать своим в криминальном клане Виньери. Он готов на все за право быть членом «семьи» и поэтому не брезгует ни шантажом, ни насилием, ни убийством.

Джимми Качку противостоят два честных копа — детективы нью-йоркской полиции Алекс Павлик и Джон Денафриа. Они ведут поединок с по-настоящему опасным, хитрым и жестоким преступником.

Предисловие

Жизнь часто во много раз удивительнее вымысла. Например, самое крупное в финансовой истории США мошенничество — дело корпорации «Энрон» — наводит на мысль: не пора ли расширить толкование термина «организованная преступность»? После краха «Энрона» многие служащие и одновременно акционеры компании остались без работы, а некоторые — и без пенсии, в то время как верхушка корпорации, знавшая о грядущем фиаско, успела вовремя обратить свои акции в наличные деньги.

Многие выборные лица, представители почти всех политических партий, получали от корпорации щедрые пожертвования — то есть были на содержании у «Энрона»?

Руководители аудиторской фирмы «Артур Андерсен», проверявшей деятельность «Энрона», уничтожили потенциально опасные документы — не напоминает ли это поведение нелегальных букмекеров, которые, узнав о предстоящей облаве, спешно ликвидируют корешки квитанций, заполненных клиентами?

Зная о грозящем коллапсе, высшие чины «Энрона» поощряли своих служащих покупать как можно больше акций компании, уверяя, что дела корпорации никогда не были столь блестящи, — проводили работу по намеренному созданию «дутых акций»?

Организованная преступность не всегда является уделом людей с итальянскими фамилиями. В наше время гораздо чаще, чем нам кажется, неприглядными делами занимаются некоторые вполне уважаемые и известные представители деловых кругов. И хотя существование двойных стандартов в мире корпоративной организованной преступности ханжески замалчивается, все мы знаем, что нужно сделать с руководителями корпорации «Энрон», если их когда-либо привлекут к суду и признают виновными.

Вместо особой тюрьмы для «уважаемых, но оступившихся» бизнесменов, своего рода федерального загородного клуба, пусть-ка посидят в обычных тюрьмах, куда отправляют так называемых обычных мафиози[757].

Глава 1

— Неужели он и правда такой дурак? — спросил Джимми Пинто, косясь на клочок бумаги у себя в руке.

Половина девятого утра; небо над Нью-Йорком серое. Улицы еще не высохли после только что закончившегося ливня.

Джимми Манджино, мускулистый здоровяк лет тридцати пяти, с черными курчавыми волосами и густыми бровями, пил кофе из пластикового стаканчика и рассматривал кирпичные домики на Койл-стрит. Подбородок у Манджино зарос двухдневной щетиной.

— Сколько, говоришь, он дал парикмахеру? — спросил Манджино.

Пинто, тоже мускулистый, но коренастый, выглядел моложе своих пятидесяти с небольшим. Подняв голову, он помахал клочком бумаги, который сжимал в руке.

— Пятьдесят восемь тысяч, — ответил он. — Прикинь!

Манджино притворно улыбнулся.

— Уж эти мне богатые сынки. — Он отпил еще кофе. — Купаются в деньгах и не знают, куда их выкинуть.

Пинто прикусил губу.

— А мы с тобой околачиваемся тут, как два урода, и стараемся выбить денежки назад.

— Как по-твоему, у парикмахера хоть что-нибудь есть? — спросил Манджино, допив кофе и озираясь в поисках урны, куда можно было бы выкинуть пустой стаканчик.

Пинто покачал головой:

— Скорее всего, нет. Даже паршивая парикмахерская ему не принадлежит. Говорят, он завел себе подружку-пуэрториканку и вложил денежки в ее ресторан. Сначала десять тысяч, а потом и все остальное. А потом он погорел.

— То есть твой друг Ларри погорел, — уточнил Манджино.

— О том и речь. — Пинто достал пачку сигарет «Кэмел», закурил, глубоко затянулся. — Парикмахер — старикан, эмигрант в первом поколении. Можно сказать, только что из Италии. Ему шестьдесят два года, и у него все заложено-перезаложено. И вон тот дом тоже. — Пинто глянул в бумажку с адресом. — Номер двадцать один восемьдесят шесть.

— Значит, — сказал Манджино, — выбивать из него пятьдесят восемь кусков — все равно что выжимать воду из камня.

— Именно поэтому Ларри и посулил половину тому, кто вернет ему денежки, — ответил Пинто. — Он прекрасно понимает, что без посторонней помощи не видать ему ни гроша. Вот и нанял двух болванов, а конкретно — нас с тобой. Он хочет, чтобы мы слегка припугнули старика, может, немножко его поломали. Но по отношению к нам это полное свинство. Ларри сам виноват, сделал очередную глупость — а уж глупостей он успел наделать предостаточно. А теперь хочет, чтобы за его выходки заплатил старик.

Манджино достал пачку «Мальборо» и тоже закурил.

— Но ведь старик все-таки взял у Ларри деньги и не вернул, — пробормотал он, не вынимая изо рта сигарету.

Пинто глубоко вздохнул:

— Вот ты, Джимми, дал бы парикмахеру, который даже не владеет своей парикмахерской, пятьдесят восемь кусков? Сначала подумай, потом ответь.

— Ни хрена, — ответил Манджино.

— У меня таких денег отродясь не было, но я бы тоже ответил так, как ты: «Ни хрена», — кивнул Пинто. — Пусть даже Ларри вначале ссудил ему всего десять кусков, а именно так наш придурок и поступил. Но зачем, во имя всего святого, выкидывать еще сорок восемь тысяч? А Ларри выкинул. Почему? Наверное, хотел застраховать свой первый взнос — никакого другого объяснения мне просто в голову не приходит. Кто знает. Но сдается мне, гораздо проще вытрясти пятьдесят восемь кусков из самого Ларри. Или еще пятьдесят восемь. Раз уж он такой тупой, что швыряет денежки направо и налево. Понимаешь, о чем я?

Манджино следил за толстухой в халате и шлепанцах, которая шла через дорогу с помойным ведром.

— Старею я, — сказал Пинто. — Противно заниматься такой ерундой. Занимаюсь всякой дрянью, да еще в выходной. Один богатый придурок дает пятьдесят восемь тысяч другому шестидесятилетнему придурку, который завел себе тридцатилетнюю подружку. Ты, кстати, в курсе, что баба, на которую наш старикан-парикмахер угрохал все денежки, на тридцать лет его моложе?

— Оттого, что у него молодая подружка, он еще не становится негодяем, — возразил Манджино.

— Только потом он ее сдал, — продолжал Пинто. — Мне сам Ларри рассказывал. Когда он в первый раз пришел требовать должок, знаешь, что сказал ему старик? Пусть, мол, заберет денежки у нее, ведь она ими воспользовалась.

Манджино снова притворно улыбнулся:

— И меня еще всегда держали за дурачка.

Заморосил мелкий дождик. Пинто подставил ладони под капли.

Манджино затянулся сигаретой, оглянулся на жилые дома и спросил:

— Сколько нам еще ждать? Попозже мне надо повидаться с одним клиентом, а потом еще хорошо бы успеть на матч с «Никербокерами».