Современный детектив. Большая антология. Книга 12 - Андреас Грубер

— Господин, ваша сберегательная книжка?

— А? Потерял.

— Зарегистрировали утрату?

— Да, я только что потерял, эта — на имя жены, — утерев пот, сказал Сюеи, и в смятении просунул паспорт жены в окошечко.

— Введите пароль.

— Ага.

Его осенила блестящая мысль — ввести дату рождения сына наоборот: 559791.

— Какую сумму снимаем?

Его сердце взволнованно забилось:

— Всё! Всё снимаем!

Сюеи Чен потратил целых пять дней, чтобы забрать всё до копейки. Затем, испытывая угрызения совести, переписал сберегательную книжку на своё имя.

Сто сорок пять тысяч триста юаней. Если действовать согласно его плану, то можно напечатать максимум сто тысяч экземпляров — далековато от поставленной цели. Если просто так продавать и при этом повысить цену, то обязательно найдутся те, кто обвинит в нарушении авторских прав, и тогда можно лишиться всего. Значит, нужно ухватиться за временную разницу в цене. Вторая партия по количеству должна быть не такой уж и маленькой, а все деньги нельзя использовать только на выпуск книг, нужно сделать рекламу, в этом плане он уже знал к кому обращаться — к Сяоцин Хуану. Сюеи Чен в течение нескольких дней не спал и почти не возвращался домой, слишком он был взбудоражен, да и не хотелось сталкиваться с женой, хоть она всё ещё была в неведении.

Первое сражение произошло в этом городе. Сюеи Чен пригласил менеджера магазина «Синьхуа» по имени Ген отведать морепродуктов. Ген, допив свой суп с акульими плавниками, извергнув из себя винный перегар, согласился взять дело в свои руки и дал гарантию, что его магазин сможет продать книгу Сюеи Чена. Услышав это обещание, Сюеи остался доволен, ведь капитала у магазина было достаточно, торговые точки находились по всему городу, к тому же охватывали книжный рынок половины страны.

В цехе печать была в полном разгаре. Громыхание машин звучало для Сюеи Чена, как симфония. А Сюеи Чен подумал о рекламной кампании, которая очень важна. Ведь если она не сработает, то чем больше будет напечатан тираж, тем большие убытки он принесёт. В последние несколько дней Сяоцин Хуан был неуловим: используя различные псевдонимы, он писал десятки статей, с разных сторон описывая Нострадамуса. Заголовки статей, один хлеще другого, поражали людей. А поскольку статьи выходили в свет одна за другой, то Нострадамус стал известен всем и каждому в городе.

Люди только и делали, что обсуждали конец света. За неделю было продано более четырёх тысяч экземпляров «Конца света» («Пророчества о судном дне»).

Спустя месяц, Сюеи Чен сидел как-то в общественном туалете парка и услышал, как рядом, в соседней кабине, испражнялся кто-то ещё. Подтирая свой зад, он вдруг подумал, что хоть он и одержал так сказать победу, надо вторгнуться в Пекин и захватить государство целиком.

В тот день, невзирая на мелкий дождь, он пошёл в управление промышленно-торговой администрации с целью закрыть возродившуюся типографию и зарегистрировать новую: общество с ограниченной ответственностью, в котором только два акционера: он и его сын Сяои, где Сюен Чен будет выполнять роль главы совета директоров, а Сяоцин Хуан будет назначен главным управляющим.

Сев на экспресс-поезд, Сюеи Чен, Сяоцин Хуан и Сяо Линцзы за пивом обсуждали будущие дела. Сяоцин Хуан смотрел в окно за мелькающим светом. Обращаясь к Сюеи Чену, у которого было неспокойно на душе, он сказал:

— Пекин, конечно, хорош, но у них ведь там своя состоявшаяся маркетинговая модель. Хотя оборотные средства не достигли ещё размера двухсот тысяч юаней, но насчёт расширения масштабов не может быть и речи, «захватив» Пекин, считай, будем на самой высоте всего государства.

Сяо Линцзы в прошлый раз по низкой цене снял квартиру в пекинском районе Хайдянь, три комнаты и зал, плюс кухня вместе со всем гарнитуром и посудой, жить удобно и к работе близко. Сяоцин под эти разговоры аж опьянел.

Сяоцин Хуан сразу же ринулся в бой. Первым делом нанял на работу несколько сообразительных студентов. Спустя несколько дней все газеты печатали пугающие статьи, якобы Пекин накроет страшный ураган. Сделав такую «мягкую» рекламу, её расклеили ещё в книжных магазинах.

На следующее утро они завтракали втроём, вдруг услышали как кто-то в переулке обсуждает страшное для человечества бедствие, за соседним столиком сидел студентик, видом похожий на тех, что работают у них, с веснушками и высокий:

— Ты веришь в то бедствие, которое ждёт человечество? — спросил он.

— Конечно, верю. Нострадамус же предсказал, что всё это должно исполниться, к тому же его мнение совпадает с тем, что описано в нашей «Книге перемен». Оба источника предсказывают катастрофу, да ещё и время, и место совпадают! Разве ты не веришь? — задал встречный вопрос круглолицый пухляш.

— Я тоже верю! Не может быть, чтоб в этом не было смысла. Они ведь и про две мировые войны всё точно предсказали, и даже имя Гитлера. Разве есть причины не верить? — твёрдо заявил паренёк с веснушками.

— Это нам так «везёт»? Почему именно в наше столетие это должно случиться? — пухлый кинул палочки на стол и уставился в окно на спешащих куда-то людей.

— Катастрофа должна случится 18 августа 1997 года. Получается, нам осталось менее пяти лет. В общем, вчера перед сном я размышлял о том, что нужно снова продумать всё ближайшее будущее, ведь осталось меньше 5 лет, а значит, всем ранее выдуманным планам пришёл конец, — серьёзно сказал парень с веснушками.

— Стоп. Разве не середина июля 1997 года? Почему вдруг 18 августа? — удивлённо спросил пухлый.

— Так это ведь старое европейское предсказание, ты пересчитай на новый календарь, получится что 18 августа, — промолвил высокий.

— Так или иначе — учиться больше нет смысла! Как только это объяснить маме. Однако ведь в предсказании не говорилось, что вымрет всё человечество, говорится лишь, что грядёт катастрофа. Скорее всего, будут выжившие, но они составят меньшинство. — Пухлый вдруг взял палочки и повернул лицо на своего собеседника. — То смысл продолжать жить есть.

— А какой смысл? Если катастрофа случится, то почти все умрут, да и близкие — кто куда, а какой тогда смысл существовать? — сказал высокий с веснушками.

Пухлый уставился в окно в поисках смысла существования.

— Жить! Просто жить, жизнь сильнее смерти. Я вот надеюсь, что все, кого я ненавижу, погибнут. И лучше б было, если первой была учительница Джан, мать её! — Высокий дал пухлому пятёру (ударил в ладоши).

Покончив с едой, они оба встали и вскоре их силуэты исчезли в переулке. Продавец выбежал на улицу и закричал им вслед:

— А деньги? Вы мне не заплатили!!

Этот крик заставил Сюеи Чена почувствовать