Книга Короткого Солнца - Джин Вулф

С минуту он ничего не говорил на это, а затем сказал:

— Мне нужно подумать.

И тут я услышал новый голос, доносившийся через маленькое окошко в двери. Я обернулся и посмотрел, и это был человек, которого я никогда раньше не видел. Большой, грузный мужчина с большим тяжелым лицом. Он держал мальчика и говорил ему, чтобы тот шел с ним, и, судя по тому, как он это говорил, было похоже, что мальчика ждет порка. Мальчик сказал:

— Я пойду, мастер. Мне очень жаль, мастер. Я не хотел ничего плохого.

А потом прилетела птица и закричала: «Атас! Атас!» — как делала иногда. Большой человек остановился, чтобы посмотреть на нее, и сказал:

— Что это здесь делает?

— Она принадлежит мастеру Мальрубию, мастер, — сказал ему мальчик, и здоровяк, которого он называл мастером, ударил его по лицу. Он сделал это не так, как будто был зол на него или что-то в этом роде. Он даже не усмехнулся. Он просто сделал это, как прихлопнул бы муху. Затем Отец подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Здоровяк обернулся, увидел Отца и у него отвисла челюсть. Он ничего не сказал, просто попятился назад. Я думаю, что он, должно быть, после этого убежал, но было так много шума, что я не могу быть уверен.

Джугану остался с женщиной с большими глазами, а мы с отцом и птицей пошли посмотреть на собаку. Там было темно, и ноги утопали в грязи, но под нами был твердый пол. Мальчик сказал, что пес был ранен, и ему лучше быть в темноте, потому что тогда он сможет отдохнуть и выздороветь. Но я не был в этом так уж уверен. Там было довольно сыро.

Однако у пса были одеяла, старые рваные одеяла и куча тряпья, и он проделал в них туннель и устроил себе маленькое гнездышко. Это было хорошо, потому что у него была короткая шерсть, которая не выглядела сохраняющей тепло. Его голова была такой же большой, как у быка без рогов, а пасть могла бы держать мою голову и откусить ее, как вишню. Я знаю это, потому что он открыл пасть, когда мы пришли. Я думаю, он хотел показать, что рад нас видеть. У мальчика в кармане были хлеб и мясо. Это было не так уж много, но он отдал еду псу и сказал, что позже принесет еще. Пес на минуту встал, когда мальчик погладил его по голове. Он был такой большой в груди, что казалось, будто с ним что-то не так, но я думаю, что он был просто сильным.

Но у него не было одной передней лапы. Мальчик перевязал культю в месте разреза, но кровь все равно сочилась наружу. И еще пес был ранен во многих других местах. Мальчик снял бинты, и они с Отцом поговорили о том, что делать дальше. Я видел, что пес боится отца и в то же время любит его. Он снова лег, положил голову к его ногам, посмотрел на Отца снизу вверх и слегка задрожал. Отец сказал, что мальчик знает гораздо больше о лечении ран, чем большинство людей, и они поговорили о потерявшей руку женщине, которую он знал. Но тогда это ничего для меня не значило.

После этого мальчик наложил новые повязки, и мы пошли обратно. Джугану не хотел выходить из комнаты женщины, поэтому мы вошли в нее, чтобы поговорить. Отец сказал ему, что он должен пойти с нами, иначе умрет.

— Я останусь с Тигридией[159] и освобожу ее, — сказал Джугану.

— Освободи, и она тебя изгонит, — сказал ему Отец, схватил его за руку, и Джугану набросился на него. Я думаю, он задушил бы Отца до смерти, если бы меня там не было. Он был в десять раз сильнее, чем тогда, когда я стащил его с мачты на нашей лодке. Женщина тоже полезла в драку, и мы по-настоящему сражались, пока мальчик не убежал и не принес ключ от ее комнаты.

Потом мы вернулись — Отец, я, Джугану и птица. Когда мы проснулись в доме Перец, Джугану просто поправил свое лицо и вышел. Он так и не сказал нам ни слова. Мы проследили за ним, желая знать, действительно ли он покинул дом, и он это сделал. Я думаю, он боялся, что мы убьем его; я бы так и сделал, если бы Отец не остановил меня.

После этого Шкура и Вадсиг приехали с мамой с Ящерицы на свадьбу, и это все, о чем я должен был написать, поскольку я был единственным, кто это видел. Я позволю им и Маргаритке рассказать обо всем остальном. Я буду критиковать их точно так же, как они критиковали меня.

Вайзер вывел невесту. На ней было простое платье из белого шелка с белой кружевной вуалью, но ее жемчуга и красота заставили мантейон зажужжать. Появился Кречет с вооруженной охраной из двадцати человек. Если бы он этого не сделал, все почти наверняка пошло бы совсем по-другому, и мы бы не написали это.

Разумеется, когда Вайзер вел ее к алтарю, мы ничего об этом не знали. Полгорода знало лишь то, что семья, которая никогда не считалась выдающейся, разве что выпустила «Книгу длинного солнца» (основанная на фактах хроника событий, предшествовавших основанию Нового Вайрона), теперь была признана значимой в политике и религии. У Крапивы, в частности, искали расположения женщины, которые до этого едва удостаивали ее разговором; мало кто осмеливался спросить, действительно ли этот человек, помогавший Его Высокопреосвященству, был ее мужем.

Сам он выглядел таким счастливым, каким его еще никто не видел. По просьбе невесты он прочел вторую жертву — водяного коня. Все ожидали обычных банальностей.

Секунды складывались в минуты, накапливаясь, как песчинки. Разговоры шепотом прекратились, а он все стоял и смотрел на внутренности белоснежной жертвы, которую сам же и принес.

— Мессир?.. — прошептала невеста.

Пораженный, он поднял голову:

— Прошу прощения. Здесь есть очень многое.

Прошла еще минута.

— Его Высокопреосвященство был настолько добр, что разрешил мне прочитать, — сказал он, когда его взгляд наконец оторвался от туши водяного коня. — Возможно, это просто недоразумение, как обыкновенно считают в таких случаях.

Все присутствующие почувствовали, что он приглашает их выразить протест, но никто не попытался это сделать.

— Я вижу здесь руку бога, — сказал он им, — и, поскольку эта жертва была принесена Внешнему, мы можем предположить, что это его рука. В таком случае я воспользуюсь этой возможностью, чтобы сказать вам, что он — бог Синей. Вы никогда не задумывались, кто это? У нас здесь уже есть другие боги. Например, есть Сцилла, которая больше той, которую мы знали. Вы должны бояться и уважать ее — но не поклоняться, — дабы это не обернулось бедой.

Один из гостей на свадьбе крикнул:

— Пас!

— Его здесь еще нет, или, по крайней мере, я не верю, что он здесь. Но он обязательно придет. Вы или другие подобные вам приведут его, а вместе с ним и Шелка — Шелка, за которым вы послали меня и которого я не смог привезти.