Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

Однако скорость этой огромной волны оказалась слишком большой. Прежде чем большая часть из них успела пересечь границу между мирами, стена воды со всей яростью необузданной стихии врезалась в барьер Сюань-У.

К этому моменту барьер поддерживался лишь силой Тасянь-Цзюня. Какими бы выдающимися ни были его врожденные способности и талант к совершенствованию, в тот момент, когда на него обрушились тысячи тонн воды, он невольно застонал и лицо его исказилось от боли.

Эта огромная волна была подобна ветру, опрокидывающему столетний лавр, и разрезающему волны киту[309.3]. Казалось, что в глубине безбрежного океана дочь дракона упражняется в танцах. Задрожала земля и закачались горы.

Кто-то в нерешительности обернулся на пороге Врат Жизни и Смерти:

— Образцовый наставник Мо…

Услышав, как его назвали, Тасянь-Цзюнь вдруг разозлился и разразился яростной бранью:

— В жопу засунь своего Мо[309.4]! Ты сваливаешь или нет? Катись давай!

Тот человек и правда не знал, что наступил на его больную мозоль. Не осмелившись произнести еще хоть что-то, он опустил голову и переступил порог Врат Жизни и Смерти. Пока остальные заклинатели один за другим пересекали границу между мирами, Врата Жизни и Смерти продолжали уменьшаться в размерах. Однако, когда барьер Сюань-У оказался на грани обрушения, оглянувшись, Тасянь-Цзюнь обнаружил, что еще с дюжину человек не успели уйти. Мысленно выругавшись, он бросил остатки сил на поддержание разрушающегося магического барьера. На изрезанных руках проступили все жилы и вены.

В конце концов ему все же не удалось продержаться.

Пусть он по праву считался обладателем самой большой боевой мощи смертного мира, но в конечном итоге разве мог человек в одиночку противостоять силам природы.

Послышался отчетливый треск.

— Барьер рушится!

Стоя перед обрушившимся на него водным потоком, Тасянь-Цзюнь, не оглядываясь, закричал на тех, кто еще не успел уйти:

— Живо убирайтесь!

Меж зубов выступила черная кровь. Опустив скрытые длинными ресницами глаза, Тасянь-Цзюнь взглянул на свою левую ногу… она медленно разрушалась, превращаясь в пепел[309.5]…

Он ни капли не испугался и лишь холодно усмехнулся.

Ведь он был созданным Ши Мэем живым мертвецом. После того как Ши Мэй умер, тело его орудия не могло продержаться долго и очень скоро от него останется лишь пепел.

На самом деле Тасянь-Цзюнь считал, что достаточно и того, что, прежде чем он обратился в ничто, у него появилась возможность вновь сразиться с судьбой.

Вот только…

Покосившись назад, он увидел за Пространственно-временными Вратами Жизни и Смерти размытую фигуру Чу Ваньнина. Разлом продолжал сжиматься, и те пять человек, что уходили последними, уже с трудом протискивались в него. Кроме того, Сюэ Мэн и братья Мэй из этого мира все еще не пересекли границу.

Остановившись на полпути, человек с Пика Сышэн с тревогой позвал:

— Молодой хозяин!

Сюэ Мэн кашлянул и, указав на молодую версию себя, сказал:

— Это ваш молодой хозяин, а не я.

От такого молодой Сюэ Мэн лишился дара речи.

— Двум тиграм не ужиться на одной горе. Разве могут в одном мире жить два Сюэ Мэна? Не породит ли это путаницу и хаос? — Сюэ Мэн улыбнулся, и в уголках его глаз показались едва заметные морщинки. — Я не принадлежу вашему миру, так что не стоит ставить себя в неловкое положение, уговаривая меня стать нежеланным гостем. Сегодня я внес свой последний вклад ради спасения этих двух миров, заветное желание моего сердца исполнено. Кроме того, я слишком устал, мне давно пора отдохнуть.

Он повернулся и пошел к барьеру Сюань-У. К этому времени магический барьер уже потрескался во многих местах, и в месте трещин начали появляться дыры.

Подойдя к Тасянь-Цзюню, он посмотрел на него взглядом, в котором читалось слишком много противоречивых эмоций, и даже открыл рот, словно собираясь что-то сказать.

Но в конечном итоге он так и не смог ничего произнести.

— Молодой господин!

— Молодой господин Сюэ!

Люди с Пика Сышэн, что остались позади, звали его — ну и что с того? Даже в том мире его отец и мать все равно мертвы.

Кроме того, его жизнь не имела никакого отношения к другому миру. Даже если заставить себя уйти туда, он понятия не имел, как найти там свое место.

Вздохнув, Сюэ Мэн потер свой пульсирующий от прилива крови затылок, а потом неожиданно растянул рот в ухмылке.

С возрастом время от времени у него вдруг начинала кружиться голова, мир темнел и все плыло перед глазами. Однако были в этом и свои преимущества: например, во время таких приступов, он мог увидеть тень Сюэ Чжэнъюна и легкую улыбку госпожи Ван.

А еще в такие моменты он часто видел трех мальчишек из его беззаботной юности, которые, окружив уважаемого бессмертного в белых одеждах, весело галдели:

— Учитель, Учитель.

Все эти вещи принадлежали лишь ему, и никто не мог их отнять.

— Поминая старых друзей, теперь и сам неприкаянная душа… — в его голосе больше не было ни капли сомнений, казалось, он просто приветствует старого друга. Прежде чем кто-то успел среагировать, Сюэ Мэн прошел сквозь большую трещину в барьере Сюань-У и отдался на волю бушующих волн.

Его тело принадлежало этому миру, и пусть он будет разбит вдребезги и рассеян по ветру, он чувствовал, что должен вернуться.

Он не испытал особых страданий, на самом деле это больше походило на то, что чувствуешь, когда упившись в усмерть, проваливаешься в глубокий сон.

В мире прожить бы тот век, что отмерили мне Небеса.

С милыми сердцу людьми вновь хмельную чашу деля!

Он был полностью удовлетворен и даже счастлив. Он, Сюэ Цзымин, более десяти лет стойко переносил лишения и тяжело трудился и вот наконец закончил все дела и освободился.

Повисла мертвая тишина. За Вратами Жизни и Смерти все ученики Пика Сышэн в скорбном молчании опустились на колени. В этот момент люди из Дворца Тасюэ, казалось, что-то поняли и, переменившись в лице, уставились на братьев Мэй.

— Старшие братья-наставники! Идите сюда, не оставайтесь там…

— Скорее возвращайтесь… вы же вернетесь…

— Ох, ну конечно не вернемся, и я не вернусь, — ярко улыбнувшись, младший из Мэй Ханьсюэ помахал им рукой из-за барьера. — И одного Мэй Ханьсюэ достаточно чтобы причинить вред половине красавиц мира совершенствования. Если в вашем мире нас будет двое, разве мы не посеем хаос? Ради благополучия прекрасной половины вашего мира мне лучше уйти. Еще увидимся