Неневеста и договор кровью, или Конец света отменяется [СИ] - Галина Курдюмова

- Отпусти меня! - заорала я. - Как насчет неприкосновенности?..

Но купившая меня мамаша уже укачивала своё непослушное дитя:

- Дети всегда капризничают. Не хочешь есть, значит, будешь спать. Сейчас мамочка споёт тебе колыбельную, и ты увидишь сладкие цветочные сны! - и она затянула такую, блин, колыбельную, что любому ребёнку легче было бы пелёнками удавиться, чем мучить свой слух и душить чувство прекрасного.

Так как она крепко зажала меня в скорлупке, продолжая укачивать, не оставалось ничего иного, как притвориться спящей, молясь, чтоб эта экзекуция поскорее закончилась. Нет, если бы какая-нибудь настоящая фея предложила мне вернуться в детство и начать жизнь с начала, я не согласилась бы ни за какие коврижки. Ни в младенческий возраст, когда не можешь ни поесть, что хочешь, ни попить, что можешь, ни встать, ни взять, да ещё и каждый мучает тебя, как хочет, то таская, словно куклу, то укачивая до потери сознания, то пытая своими идиотскими песенками, которые никто больше слушать не хочет. Ни в дошкольный возраст, когда за тебя всё решают, когда никто не хочет терять на тебя время, потому что всем теперь некогда, а тянутся дни и часы так невообразимо долго, что кажется, будто они резиновые. Ни, тем более, в школу, когда всем от тебя становится что-то надо, для всех ты не такой, как им хочется, каждый старается приобщиться к процессу воспитания, который заключается исключительно в поучениях, нотациях и лекциях на тему нравственности, а тебе хочется хотя бы капельку свободы и стать побыстрее взрослым, чтоб перестали тебе все указывать и доказывать, упрекать, увещевать и ставить пример, которому ты всё равно не собираешься соответствовать, так как страстно мечтаешь стать самим собой. Вот.

А Матилья всё пела и пела, пока сон не сморил её, и она уснула прямо головой на столе, выпустив, наконец-то, ореховую скорлупу из своих цепких рук. Я с наслаждением закрыла глаза. В голове ещё всё вертелось и крутилось, словно я сошла с корабля после девятибалльного шторма. Но я так и не успела полностью прийти в себя, как услышала разговор новых действующих лиц.

- А вот и она, - плюхнулось на подоконник грузное тело. - Сладенькая, вкусненькая...

Зелёные пальцы с коготками откинули с меня лепесток-покрывало, и я узрела ротатую довольную морду с выпученными глазами. Тонкий длинный, словно змея, язык выскользнул из пасти и помчался ко мне со всей скоростью. Я с трудом успела сообразить, что это самая, что ни есть, обычная лягушка, даже не сильно большая, если на то пошло, но для меня, хрупкого цветочного эльфа, смертельно опасная. Я только и успела, что перевернуться вместе с ореховой скорлупой, сжавшись в ужасе и лихорадочно думая, как спасать свои дюймы от этой неприятной неожиданности.

- Маменька, она такая забавная, - раздалось молодое кваканье, и я припомнила, что, кроме напавшей на меня лягушки, за ней вырисовывался ещё чей-то тёмный силуэт. Вот тебе и сказочка. Как теперь выбираться? Я что-то выхода не вижу. Хотя, если до Земли эта история дошла, пусть и в извращённом виде, то Дьюмовочка должна спастись, иначе кто бы мог рассказать обо всём, кроме неё самой?

Скорлупка двинулась и слетела с меня, сдёрнутая зелёной лапой. И оружия никакого в руках...

- Еда... - и шустрый язычок вновь метнулся ко мне с совершенно четкими намерениями.

Но в мгновение ока его перехватила лапа молодого лягуна:

- Ма, не надо. Мне она нравится. Поедим комаров и мух, а её оставим.

- Зачем она тебе, - прошептала мамаша, словно змея, неудобно всё же говорить с высунутым языком. - Гляди, квакая она квусная.

- Квакая квусная? Зато квакая она квасивая. Я б на ней женился, если б она была побольше. Может, её подкормить?

- Съесть её, съесть квак нибудь...

- Не, ма. Я уже взрослый. Я сам решу, - с этими словами лягун снова упаковал меня в скорлупу и, прижав к сердцу, соскочил с подоконника.

Так я оказалась в пруду на круглом листке кувшинки. Красивое, однако, местечко. Желтые чашечки цветов сияли в солнечных лучах, как звёздочки на вечернем небе. Над водой порхали мотыльки и стрекозы, весело носясь друг за другом. Я сама не против потусоваться с ними. Но, увидев, как пучеглазые мама с сыном на лету словили несколько оказавшихся в опасной близости стрекоз, тот час отказалась от этой мечты. Лягун с умилением смотрел на меня, оглядывающуюся на все стороны.

- Проснулась? Как тебя зовут?

- Дьюмовочка. Я есть хочу.

- Дюймовочка... - мечтательно потянул зелёненький "жених". - А я тебе нравлюсь?

- Естественно, - похлопала я по приблизившейся морде. - Только я есть хочу, слышишь?

- Квага. Тебе поймать комара?

- Я комарами не питаюсь. Мне б цветочек какой-нибудь, пыльцы пожевать или нектарчика.

Мамаша-лягушка угрюмо зависла в воде, выставив наружу только глаза да ноздри.

- Я принесу, - растянул в улыбке рот лягун. - Кувшинку хочешь?

- Нет, принеси мне полевой цветок.

- Хорошо, - ему явно не хотелось уплывать. - А ты не сбежишь?

- Куда я денусь без крыльев? Да и нравишься ты мне, - я игриво улыбнулась.

Мать лягуна выпрыгнула на соседний лист:

- Давай, неси ромашку какую-нибудь, а я пока посторожу.

Нет, только не это! Но, кажется, сыночек и сам догадался, что чревоугодливую мамашу саму нельзя оставлять без присмотра, подтолкнул её с листа в прохладную глубину пруда, сам нырнул за ней и поплыл, подгоняя недовольную родительницу, поминутно оглядываясь и помахивая мне лапой.

Я отвечала ему тем же, пока мой "жених" не скрылся из виду, тогда устало опустилась на лист и обратилась к Дью.

"Теперь плакать будем".

"За кем? За вот этим вот зелёным чмо?" - наконец-то твёрдо усвоила слово принцесса.

"Мы должны плакать, чтобы рыбки испугались, что пруд станет солёным, и помогли нам сбежать, позвав рака, который перекусит стебель этого листа, на котором мы сейчас с тобой прохлаждаемся, потому что как-то сегодня и не жарко".

"Ты, что, головой ударилась, что ли? Моей головой? Ты соображаешь, сколько слёз надо пролить, чтоб это стало хоть капельку заметным? Думаю, эльфам с трёх плантаций придётся рыдать навзрыд в течении месяца, как минимум. Как могло такое прийти тебе в голову?"

"Но... а как же?.." - растерянно прошептала я, похоже, не следует верить сказкам полностью, а то вот оплошалась.

"Можно просто попросить рыбок, думаю, они не откажут в такой мелочи".

"И каким таким образом мы будем объясняться с рыбой?"

"А каким таким образом ты общалась только что с лягушками?"

"Да, именно этим я и хотела поинтересоваться. Почему я запросто общаюсь с земноводными? Почему кабанчики из "Трёх поросят" говорили понятным мне языком? Почему не было проблем с волком? А когда я сама была питоншей, то могла только шипеть? Кондором или чайкой тоже не владела человеческим языком! Да и Кощей, когда был мини-дракончиком, разговорами меня не баловал. А?" - решила я, наконец-то, расставить точки над "і".