Felix - Мария Павлович

— Ты не понял. — Клим Сергеевич поднял глаза и серьезно посмотрел на собеседника. — Он хотел убить его.

Игорь был из тех людей, которые учатся на своих ошибках. На третью ночь он не раздевался, не ложился в кровать и не пытался уснуть. Вместо этого, поднявшись с первого этажа в свою комнату, все еще под впечатлением от истории, рассказанной управляющим, он взял книгу и устроился в кресле. Он слышал, как хлопали двери соседних спален, слышал, как бежала вода по трубам, пока кто-то принимал душ, слышал покашливание и стук деревянных окон. Через какое-то время в доме наступила полная тишина.

Дождавшись, когда стихнут последние звуки, он закрыл конную энциклопедию и выбрался из спальни в гостиную. В большом холле второго этажа выключили свет, оставив лишь проходные светильники, встроенные в нижнюю часть стены вдоль ступеней. Игорь вышел к парадной лестнице, остановился и прислушался. Дом молчал.

Стараясь не шуметь, он быстро пересек нейтральную территорию и, воровато оглядевшись, приоткрыл дверь в семейную часть дома. Он очутился в маленьком уютном холле, куда выходили пять одинаковых дверей. Затаив дыхание, он сделал несколько шагов и остановился в нерешительности.

Он не имел ни малейшего представления, что именно располагается за каждой из этих дверей, с горечью осознав, что в последнее время его поведение носит весьма необдуманный и истеричный характер. Неожиданно зловеще заскрипели петли, и он, не успев прийти в себя, увидел, как медленно открывается дальняя дверь.

Игорь почти не удивился. В конце концов, чего он ожидал? Дом продолжал жить своей странной жизнью. Он мог остаться на месте и попытаться объяснить свое присутствие на приватной территории хозяина дома, но предпочел трусливо спрятаться, толкнув ближайшую к себе дверь.

Не успев толком осмотреться, он бросился на колени и прижался глазом к замочной скважине. В холле царил полумрак, но он сразу узнал ее. Она проскользнула мимо его убежища, как призрак, закутавшись в светлую шаль с головой. Лишь на мгновение ее лицо, искаженное злобой, промелькнуло у него перед глазами. Игорь резко отпрянул от двери, ему стало не по себе.

Через несколько секунд открылась другая дверь и еще одна темная тень метнулась в сторону лестницы. Игорь усмехнулся. Постепенно ситуация прояснялась.

Когда его глаза привыкли к темноте, он обнаружил, что находится в небольшом отдельном отсеке, куда выходят еще две двери. Игорь осторожно выбрался обратно в холл.

Затем он проследовал на кухню, где с жадностью выпил полный стакан воды. Он был возбужден, спать не хотелось. Раздвинув стеклянную перегородку, Игорь вышел на балкон.

Стояла теплая ночь, недавно закончился дождь, и воздух казался опьяняюще свежим. Ройтер был прав, сад внизу выглядел как опустевшая сцена таинственного театра. Игорь занял место в ложе, наслаждаясь спектаклем, где единственным актером была природа, а все действие ограничивалось его собственными фантазиями и игрой света.

Из задумчивости его вывел странный звук. Он не сразу понял, что это был тихий скрип открывающейся двери. Он не раздумывая скользнул обратно в кухню, оставаясь невидимым в темноте. Ночной странник выбрался из спальни и, быстро миновав гостиную, скрылся в холле. Игорь поспешил вернуться к себе, пока еще кто-нибудь из его соседей не решил прогуляться.

Внизу хлопнула входная дверь, шаги на черной лестнице стихли, и дом снова погрузился в сонную тишину. Игорь несколько минут в задумчивости стоял посередине комнаты, потом потянулся, размял шею и со вздохом опустился за письменный стол — пора было заняться делом. Сентиментальные чувства отступили на задний план, он нарисовал первый квадрат на белом листе бумаги и написал: «Ройтер», затем начертил несколько стрелок, под одной из которых нарисовал второй квадрат: «Нина».

* * *

Филипп вытер пот со лба и выпрямился в полный рост. Его голая спина успела потемнеть под палящим солнцем, пока он поливал дорожку, ведущую к конюшне, из длинного шланга. Разгорячившись, он разделся по пояс, демонстрируя не только великолепное тело атлета, но и несколько татуировок, украшающих его спину и плечи.

Подходя ближе, Игорь замешкался, опасаясь быть втянутым в уборку. Он всерьез подумывал о том, чтобы пройти мимо и отсидеться в спортивном комплексе, пока утренняя часть работы не закончится.

— Как спалось? — Насмешливый голос испанца положил конец его трусливым намерениям избежать нежелательной физической нагрузки.

— Как младенцу. — Улыбнувшись, Игорь направился к нему. — Здесь такой воздух.

— Верно — Филипп прищурился. — Хочу помыть Феликса, поможешь?

— Конечно, — не моргнув глазом согласился Игорь, бросив тоскливый взгляд на свои светло-голубые джинсы.

— Пойдем. — Филипп опустил шланг на землю, и тонкая холодная струйка воды тут же проделала путь к ботинкам Игоря. Он невольно отступил в сторону. — Я дам тебе во что переодеться.

Они вместе вошли в прохладную конюшню, и Филипп, достав темные штаны из шкафа Кости, оставил Игоря переодеваться в одиночестве. Игорь тут же вспомнил о тайнике и невозмутимо приоткрыл верхний ящик тумбочки. Запасы были ка месте, он взял пару конфет и положил себе в карман. Конюх не любит сладкого, лошади не едят конфеты, зачем же он держит у себя пару килограммов «мишек»?

Игорь попробовал задвинуть ящик на место, но что-то мешало ему. Поворошив конфеты рукой, он попытался нащупать препятствие и обнаружил сверток, завернутый в целлофан. Бросив один взгляд на находку, Игорь сразу угадал, что находится внутри, но все же развернул пакет, чтобы удостовериться. Затем аккуратно зарыл его обратно под конфеты.

Переодевшись, он выбрался из конюшни и с тяжелым вздохом опустился на скамью возле входа. Как же не хотелось мыть лошадь. Вдали показались две маленькие фигурки, вскоре он смог разглядеть фиолетовый костюм того, что был повыше, а следом и смешное лицо садовника Григория, который вел за руку маленького мальчика, удивительным образом похожего на него.

— Гриша! — Игорь приветливо помахал рукой.

Они подошли и поздоровались. Игорь в который раз удивился четкой дикции и хорошо поставленному голосу этого тролля-человека. Филипп вывел Феликса, и маленький мальчик, мгновенно выдернув ладонь из руки отца, бросился в их сторону с восторженными криками.

Он с позволения Филиппа погладил лошадь по блестящему темному боку и, обойдя ее кругом, попытался достать до носа. Григорий с умилением наблюдал за играми ребенка, которому, к сожалению, передались все характерные черты отца: короткий мясистый нос, маленькие глазки и сильно оттопыренные уши. В детском возрасте все это выглядело довольно мило, мальчик был похож на гномика.

— У тебя выходной? — спросил Филипп.

— Да, — кивнул Григорий, — обещал показать малышу конюшню. — Он не спускал с мальчика взгляда, полного обожания.

— Заходите внутрь, смотрите, — гостеприимно предложил Филипп.