Пепел большой войны. Дневник члена гитлерюгенда. 1943-1945 - Клаус Гранцов

Когда мы выбрались на перрон со всеми нашими шмотками, я обнял сестру. Нам пришлось тащиться на оружейный склад через весь город, в Кублиц. Сама процедура обмена тянулась тоже довольно долго, и я спросил старшего, не могу ли я пока что погулять, с сестрой. «Конечно!» — был ответ. Мне надо было быть на вокзале к поезду в 13.52.

Мы с Вальтрауд зашли в погребок ратуши, сели там за столик и перекусили. Но еды мы почти и не заметили, куда важнее для нас были разговоры и исповеди о последних событиях. Потом вместе с Вальтрауд мы починили ее велосипед, который было вышел из строя, а в завершение побывали у фрау Титц на Шлаверштрассе. Это были три прекрасных часа, три часа свободы и беззаботности.

А затем снова на поезд. Как помешанный с оружием за спиной я бегал по вокзалу, пытаясь отыскать свою команду. Но никого из них не было видно. «Все по вагонам, поезд отправляется!» Что же мне делать? Мгновенно принимаю решение: самое лучшее — уехать этим поездом. В спешке прощаюсь с Вальтрауд и в последний момент вскакиваю в поезд, уходящий в Нойштетгин.[139]В пути был задержан проводником и дорожной полицией. При себе у меня только служебный проездной билет. Однако я смог уболтать их и счастливо избежать комендатуры. В Нойштеттине на перроне моя рабочая группа тоже не появилась, они, должно быть, поехали через Белгард. Я не знал, что делать, перед моим внутренним взором уже маячило видение карцерной решетки. Но мне все же удалось вовремя оказаться в Гросс-Тихове. Там на перроне я стал ждать своих товарищей. Наконец снова услышал музыку, но на этот раз только в зале ожидания. Поезда и платформы переполнены «восточными землекопами». Все они запаслись штыковыми и совковыми лопатами, ломами, и в отличном настроении поют веселые песни. В этом сезоне стала очень популярной «Марианка», она уступает только «Лили Марлен» и «Все проходит…». Все эти рабочие будут возводить здесь Восточный вал[140]против большевиков.

В обрывках доносящихся до меня разговоров слышатся большие надежды на новое чудо-оружие. Такое оружие, надеются люди, будет еще более действенным, чем «Фау-1».[141]Имеют ли они в виду «Фау-2»,[142]или же чудо будет начинаться только с «Фау-10»?[143]

Около девяти часов появились прибывшие из Штольпа остальные члены нашей команды. У меня упал камень с сердца. Но еще больше обрадовался мне старший нашей команды, поскольку он подумал, что ему уже не суждено больше увидеть меня. Им там пришлось тащить много тяжестей и выполнить так много различных формальностей, что они смогли выехать из Штольпа только в 18.00. Знай я это, то мог бы оставаться в городе вплоть до этого часа.

В десять часов вечера мы уже вернулись в лагерь и, смертельно усталые, забрались в свои койки. Сегодня, к счастью, у нашего всегдашнего командира Трауча был выходной день. Несмотря на это, другой командир без всяких оснований потащил нас заниматься спортом. На обратном пути мы строем пели: «Настанет день расплаты, свободу мы обретем!» Результат: наш муштровщик охрип. И заработал стойкий страх перед повторением подобных задумок!

В воскресенье вообще-то можно было рассчитывать на увольнение. Но наш Трауч записал нас в провинившиеся, так что нам на увольнение можно было не надеяться. Нам это было в общем-то безразлично: четыре часа, да и то лишь песок и лес! Разве что краткое время свободы!..

В эти немногие свободные часы я написал ответы на все полученные мной письма и сидел у окна, глядя на плац для строевых занятий и поверок. Там развертывается до слез забавное действо. Каждый отправляющийся в увольнение проходит процесс «принятия готовности» своим командиром отряда. Сначала он должен приветствовать командира стоя на месте и в движении, затем проверяется длина прически, чистота ногтей, наличие носового платка и так далее. Во время этого действа присутствует сам начальник лагеря. Наконец звучит заключительное: «Выше нос, ребята!»

Сегодня нам впервые предстоит проверка шкафов, от которой мы столь долго были избавлены. Только что просвистели сигнал к ужину. Я радуюсь полученным письмам, в особенности от ребят из Рюгенвальда, поскольку о домашних событиях уже знаю все от Вальтрауд.

14 октября 1944 г.

Вот цель: не достижение — но страстное желание!

15 октября 1944 г.

Подобно разрыву бомбы нас потрясло полученное вчера известие: мы будем участвовать в боях! Передовая группа уже убыла по назначению, остальные, по всей видимости, последуют за ней завтра. Пункт назначения — местечко Шёнау под Руммельсбургом.[144]Оно расположено на отрезке железной дороги между Нойштетгином и Штольпом. Снова для меня ближе к дому. Так что отроем нашими лопатами Померанский вал! Рой, рой, ура! — вот наш теперешний боевой клич. Нам выпадает случай применить наши лопаты по назначению, а не только проделывать с ними ружейные приемы!

Теперь мне приходится ломать голову над тем, как уложить все мои шмотки в маленький рюкзак. Для такого «опытного» упаковщика, как я, это одно только мучение. Однако, успокоившись, мне все же удалось более или менее нормально все разместить.

Перед отправкой мы все очень волнуемся. Ходят слухи, что мы должны еще получить велосипеды.

Сегодня, в воскресенье, мы снова могли выйти из расположения части. Но я не смог этого сделать, потому что мои брюки пребывают в совершенно непотребном состоянии. Надо признаться, это настоящий талант — суметь, как я, получить при обмундировке такие паршивые штаны и не суметь выбить другие при замене формы.

Петер и я утешаемся тем, что вместе читаем «Фауста».

19 октября 1944 г.