Проклятие Батори - Линда Лафферти

– Постараюсь оказать вам прием, достойный преподавателя восточноевропейской истории. Пойдемте, посмотрите мою библиотеку. Там вы сможете найти кое-что достойное чтения.

Граф подошел к письменному столу в дальнем углу комнаты и включил кнопку переговорного устройства рядом с компьютером.

– Пришлите Альмоша, – сказал он. – Попытаюсь найти вам занятие, доктор Пэт.

Вошел юноша лет восемнадцати. Кивнув, он поправил на носу очки. Альмош явно был словацкой версией технаря-ботана.

– Dobre den, – вежливо поздоровался он.

– Простите его, он ни слова не знает по-английски, – сказал граф. – Я нахожу это полезным. – Он улыбнулся и продолжил: – Прежде чем подвергнуть вас столь неописуемому зрелищу, устроенному моими прислужницами, я планировал сделать вам сюрприз.

Он кивнул Альмошу, который включил компьютер. Экран осветил лицо юноши мерцающим синим светом.

– Естественно, вы не сможете пользоваться Интернетом – Альмош отключил его, – но увидите, что я загрузил много образовательных программ. История, психология, физика. Курсы и лекции я отобрал в разных институтах. Я подумал, что они могут вас занять, пока вы пребываете у нас.

– Спасибо, – прошептала Грейс, все еще вздрагивая. А про себя подумала: «Как прикинуться благодарной этому сумасшедшему?»

– И пожалуйста, распоряжайтесь книгами в моей библиотеке. Вы можете прочесть кое-что интересное, пока мы ждем.

– Ждем чего?..

Граф не ответил, устремив взгляд куда-то перед собой…

Церковный двор в деревне Чахтице

19 декабря 1610 года

Внимание могильщика привлекло громыхание повозки.

– Опять кого-то везут, – окликнул он напарника внизу, который швырнул очередную порцию земли на поверхность.

– Ne, Гавел! Не может быть, – крикнул человек из могилы. – Мы и с этим еще не закончили.

Могильщик наверху покачал своей кудлатой головой и почесал шею.

– Нет, это явно по нашу душу, – настаивал он. – Видно, еще кого-то надо похоронить.

Он бросил лопату и вытер с лица грязный пот. Холода пока не чувствовалось: тело хорошо разогрелось от копания мерзлой земли.

– Послушай, а на повозке нет герба графини? – заворчал снизу Алеш.

Первый могильщик прищурился.

– Чертовы волчьи зубы…

Он злобно плюнул на кучу свежевыкопанной земли.

Гавел посмотрел, как кучер остановил лошадей, и подождал, пока лакей приведет пастора.

– Смотри-ка! – проговорил он, опершись на лопату, и разинул рот.

От церкви шагал пастор Якуб Поникенуш, а за ним еще кто-то – по виду явно какой-то вельможа. Пастор остановился, скрестив на груди руки и расставив ноги. Он неистово замотал головой, когда лакей указывал на окованные ворота кладбища. Стоящий рядом знатный господин слушал, глядя на лежащий на повозке груз.

– Пастор не пускает их! – сказал могильщик, бросая лопату. – Как же так?! Он противится воле самой графини!

– Ты что, за дурака меня держишь? – ответил снизу его напарник. – А ну-ка, помоги мне вылезти!

Наклонившись над свежевырытой могилой, Гавел вытянул товарища с перепачканным землей лицом.

– Взгляни сам! – воскликнул он.

К тому времени возница уже спешился и вместе с лакеем энергично размахивал руками, указывая на накрытый рогожей груз. Оба могильщика подошли поближе, и теперь могли расслышать разговор.

– Но ведь девушки невинны! – не унимался кучер. – Конечно же, они должны получить благословение и утешение от Церкви! Они приняли крещение от преподобного Бертони, который перед смертью предупреждал меня насчет графини! Его письма полны проклятий и показаний против этого чудовища.

Кучер и лакей понурили головы.

– Сюда, господин Турзо, – горестно проговорил пастор. – Посмотрите, какие невинные души присылает нам графиня изо дня в день!

Вельможа некоторое время не двигался с места, потом неохотно подошел к повозке. Поникенуш рывком сдернул грубое одеяло.

– Смотрите! – воскликнул он.

Заглянув в крытую повозку, Турзо вскрикнул и руками в перчатках закрыл лицо.

На голых досках лежала молодая женщина. Ее лицо было искажено мукой, на платье виднелись темные пятна крови, а на шее – маленькие колотые раны.

– Что это? – тихо произнес граф Турзо.

Он отошел, чтобы не смотреть на покойницу, и под каблуками его сапог зашелестели сухие листья.

– Графиня заявляет, что на девушку якобы набросилась бешеная собака, – сказал кучер, тоже отвел глаза и перекрестился.

Турзо снова посмотрел на мертвое тело, потом на пастора и ничего не сказал.

– Властью, данной мне Церковью, я благословлю этих несчастных девушек, – тихо проговорил Поникенуш. – Где бы ни были похоронены эти тела, Бог уже принял их невинные души в свое сердце.

Могильщики недоверчиво переглянулись.

– Именем Отца, Сына и Святого Духа, – начал пастор, склонив голову.

Могильщики сняли свои пропитавшиеся потом шапки, грязь с них посыпалась на землю.

* * *

– Вы видите могилы – всего их тридцать две. Это могилы девушек, с которыми в замке якобы приключилось несчастье, – язвительным тоном проговорил пастор. – Когда в зимние месяцы земля слишком промерзает, мы складываем тела умерших в погреб, чтобы похоронить весной.

Он провел графа Турзо через кладбище к ряду свежих холмиков.

– Вот это – Альбина Голуб. Родилась здесь, в Чахтице. Когда она резала овощи, у нее в руке случайно дернулся нож и перерезал ей запястье. Рана оказалась такой глубокой, что бедняжка истекла кровью. Казалось бы, какая неловкая! Говорят, получила по заслугам за плохое обращение со столовым серебром графини.

Турзо сжал губы и побледнел, как ломтик сыра.

– А вот Барбора Мокра. Она якобы поскользнулась и ударилась головой о колодец. Всего через неделю после того, как Альбина не управилась с ножом. Несчастное совпадение. Бедняжка так разбила себе голову, что тоже истекла кровью. Якобы ничего нельзя было сделать… А вон там похоронена девушка, которая первая принесла мне свежего хлеба и масла, когда я только прибыл в приход. Она звала меня «господин» и кланялась, как королю. Она боготворила Святое Писание и во время литургии обычно сидела не шелохнувшись, вся в восторженном внимании. Конечно, бедная девушка не умела читать, но святое Божье слово звонко отдавалось в ее душе.

– А с ней-то что стряслось? – спросил Турзо.

– Она якобы помогала графине принимать ванну. Служанка, обычно занимавшаяся этим, слегла в лихорадке. Вода оказалась слишком холодной, и это привело графиню в ярость. Она закричала на девушку и принялась колотить ее по голове и плечам, избила в кровь.