Исповедь старого молодожена - Олег Батлук

Женщина во время сборов, защищая свое безвременье, будет расставлять вам ловушки. Не ведитесь. Бдите.

Она будет спрашивать вас:

– Дорогой, а сколько еще осталось до выхода?

Не называйте точное время, не палитесь. Для женщины все, что кроме «дорогая, мы уже опоздали», это вечность.

Мужчины, прочитав все это, скажут – неубедительно. Детский сад, с помощью этих приемов даже хомяка из клетки не выманить, не то что женщину за дверь.

Окей. Именно для этого и существуют вторые полчаса. Это «силовое обеспечение выхода».

Поймайте свою половину в квартире и начинайте нежно и деликатно выталкивать ее за дверь. Физически. В том виде, в каком она есть: в двух кофточках, с одним накрашенным глазом, в пене из ванной.

За полчасика как раз вытолкаете.

Все.

Другого способа нет.

Пользуйтесь.

Когда я был молодым и глупым, то повторял вслед за дядей Колей из первого подъезда «все бабы дуры».

Теперь же я считаю, что «все бабы богини». Между этими двумя убеждениями – годы моей эволюции от дяди Коли.

Однажды во время семейного чаепития жена полчаса копалась в пакете со сладостями. А это я всего лишь попросил ее выбрать мне конфету на ее вкус.

Наконец, она вроде бы достала одну, покрутила в пальцах, долго рассматривала ее на свет и неожиданно вернула обратно в пакет.

– Нет, эта слишком вкусная для тебя, – сказала жена.

I

Ужинали с женой в ресторане на Кипре. Столики располагались на живописной веранде, окруженной живой изгородью. Из кустов высунулся местный кот.

– Ты русский? – спросила его жена.

Она всех заграничных котов так спрашивает. А этот возьми да кивни. Или, может, нам только показалось, что он взял да кивнул. Но мы с женой все равно стали его подкармливать из своих тарелок. И вовсе не потому, что он русский. Ведь у котов нет национальности. Коты везде одинаковые. И этим они лучше людей. Да и не только этим. Коты вообще лучше людей. Мне иногда кажется, что кот – это и есть сверхчеловек, вопреки тому, что пишет этот глупый Ницше. Вот по этой причине мы и стали его подкармливать. А в какой-то момент – и вовсе полноценно кормить, едва не усадив его третьим за наш столик.

Теперь про кошачье меню. Мне принесли гигантские креветки, которые оказались не очень вкусными. Буквально каждые пять минут официант подходил поинтересоваться, все ли нам нравится, из чего я заключил, что в этом ресторане общественное мнение принимают близко к сердцу. Я понимал: если сейчас я эти креветки не съем, на выходе официант с поваром отволокут меня в глухую киприотскую ночь и там отметелят.

Поэтому я демонстративно, для виду, чистил гигантские креветки, а затем потихоньку бросал их под столом сверхчеловеку. Каждая креветка была размером почти с самого кота. Будь креветка живой, а не вареной, неизвестно, кто из этих двоих кого бы ел. Получая очередную креветку, кот каждый раз вытаскивал ее на середину ресторана и там у всех на глазах лакомился, картинно закатывая глаза. Этим он явно хотел показать собравшимся, что он не какой-то там подзаборный бродяга, а вполне себе элита и гурман, тем самым подставляя меня под гнев официанта и повара. Я собирался прекратить разврат и ввести против кота санкции вместе с креветочным эмбарго, но тут вмешалась жена и жестом Клеопатры (есть у нее в арсенале такой царственный жест) приказала мне продолжать.

На третьей прилюдно расчлененной креветке люди за соседними столиками начали роптать. Я услышал, как кто-то сказал за моей спиной по-русски:

– Ты глянь, эти греки совсем офонарели. Всему миру должны, а у самих бездомные коты креветки жрут.

На этом я твердо решил прерваться. Еще международного скандала мне тут не хватало. На моей тарелке сиротливо приютились две последние креветки. Но тут за кота снова вступилась жена, которая к жесту Клеопатры присовокупила еще и взгляд Клеопатры, а это уже психотропное оружие, запрещенное всеми конвенциями. Я скормил коту последние креветки и даже немного риса, также встреченного им на ура. Видимо, кот был метисом, то есть не только греком, но и немного китайцем.

Наевшись, в знак благодарности кот поклонился (или же просто клюнул носом, осоловев от яств), влюбленно улыбнулся (или же просто облизнулся) и скрылся в кустах. Причем все это он проделал не передо мной, рисковавшим ради него жизнью, а перед моей женой, которая была как бы ни при делах и лишь выступала в режиме кукловода. В общем, как обычно.

Я всегда подозревал, что между женщинами и кошками существует таинственная связь. И те, и другие, и женщины, и кошки – из семейства кошачьих.

II

Я догадывался, что салат из свежих морепродуктов не может стоить семь болгарских левов (четыре доллара), но все равно его заказал. После того, как я не смог прожевать первую же резиновую мидию, я на всякий случай утончил про «свежесть». «Немножко маринованные», – пояснила милая девушка-официант. Они здесь, в Болгарии, часто добавляют «немножко» в плохие новости, и тогда выходит не так грустно.

На моей тарелке громоздилась горка бывших морепродуктов. Целое кладбище мидий и их родственников кальмаров. Я возложил веточку укропа сверху и загрустил.

– О, – сказала жена.

Она часто говорит «о», чем порой спасает самые безрадостные сценарии.

Рядом с нами, у столика в приморском кафе, сидел кот. Как и положено уличному коту, он сидел на улице, хотя мы и располагались на веранде и фактически от улицы нас ничего не отделяло. Но кот соблюдал формальности, интеллигент. Кот был одноглаз, а в остальном красив. Я бы и рад написать, что одноглазость его не портила. Но как может не портить одноглазость, помилуйте.

– На, – сказала жена и швырнула уличному коту резиновую мидию.

Кот съел и сказал «еще». Сказал глазами, точнее, глазом, коты это идеально умеют. А жена и рада услужить своему мохнатому родственнику, у нее же целая тарелка резиновых мидий, причем даже не ее.

Кота, как ни странно, резиновость мидий ничуть не смутила. Он уминал их за обе щеки (щек у кота, в отличие от глаз, оказалось две, то есть налицо был полный комплект щек).

Настала очередь кальмаров и того, что оказалось в моей тарелке под ними. А под ними оказалось нечто. Хорошо, что я не стал это есть: нечто, которое оказалось под кальмарами, мне было неизвестно, да что там мне – науке.

Не думаю, что когда-либо еще в своей хаотической кошачьей жизни это одноглазое существо ужинало на семь болгарских левов, а тем более на четыре доллара.

Я пошутил, что счет за салат из морепродуктов нужно перевыставить коту. Жена посмотрела на меня сурово, будто я, и правда, собирался осуществить эту финансовую махинацию. Мне даже стало на секунду стыдно за свою шуточную меркантильность.