Верховная. По тропе из еловых веток - Лина Рейхарт

Я засопела, возражая:

— Во-первых, изначально это была просьба, а во-вторых, не вы ли говорили недавно, что такой исход стоило брать в расчет?

Энергетика мужчины стала холоднее. Видимо, его разозлили мои пререкания. Подавив тяжелый вздох, он проявил снисходительность. Скорее всего, списал мое неподобающее поведение на шок из-за развернувшейся у трактира ситуации. Что ж, в какой-то мере он был абсолютно прав.

— Верно, и от своих слов я не отказываюсь, но ты опустила вторую часть разговора. Нужно искать новые пути и двигаться дальше, Лея.

— Вы правы, пора уже закончить этот цирк.

Я поднялась с места и быстро выскочила из кареты. Голова слегка кружилась после сна, а тело изнывало от слабости. Сейчас я скорее походила на мертвого, чем на живого. Грязная одежда, спутанные волосы, блестящее от пота лицо, следы порезов на щеках и лбу, что не успели пройти после падения. Теперь магия не скрывала ничего из этого. Я была просто «я». Не такая сильная, как хотелось бы, но и не такая слабая, чтобы снова подставляться под пощечины. От одной мысли об этом становилось противно.

«Семья» заметила меня почти сразу. Наверное, сложно было проигнорировать вышедшую из королевской кареты девушку. Просто все собравшиеся явно не ожидали узнать в ней меня.

— Дорогой!

Мадам Ротти начала дергать плюющегося проклятиями мужа за рукав, указывая нужное направление. Помимо них здесь так же толпились и мои сводные брат с сестрой. Мерзкие крысеныши, как две капли воды похожие на свою мать. Ричард, старший сын и никудышный мечник, и Роан, безумная стерва под ликом нежной розы.

— Эстелла!

Слышать данное имя было непривычно. Официально, меня действительно звали Эстелла Дюррор, без приписок и прочих дополнений. Но ради привлечения внимания, отец не побрезговал назвать и второе имя, данное матерью. Регинлейв — означало «избранница богов», а Эстелла — «звезду». И мой отец вкладывал в это особое значение. Звезда, по поверьям звездочетов, живет недолго и гаснет в полном одиночестве, пока солнце и луна существуют веками в окружении других небесных тел. Они никогда не будут забыты в отличие от той, что после себя оставит лишь горстку пыли.

— Зачем вы здесь?

Мой тон был холоден. Внутри клокотала злость, разливаясь по венам раскалённым металлом. Хотелось призвать все три сущности разом, чтобы сумрачные волки стёрли этих ублюдков с лица земли. Льëтольву такое при должной жертве было по силам. Снести головы, вспороть брюхо, обглодать каждую косточку. Да я хоть сердце выжечь готова, лишь бы убить их!..

— Вот так ты встречаешь свою семью после долгой разлуки?!

Утирая пот со лба пожелтевшим несуразным клочком хлопка, виконт держался за сердце, как и подобало сердобольному отцу. Роль он играл превосходно. Даже специально выбрал самый худший из имеющихся платков, чтобы показать, как много золотых истратил на поиски «любимой» дочери.

— Даниэль, — мадам Ротти схватила мужа за руку. — Не нужно, девочка, наверняка, просто напугана.

— Скорее раздражена, — прошипела я. — Что вновь увидела ваши проклятые рожи!

У развернувшегося выступления стало набираться всё больше зрителей. Из трактира высыпал уже не совсем трезвый народ, некоторые ведьмы-информаторы, работники. Рыцари сопровождения, до этого не задействованные в разрешении беспорядков, потихоньку подходили с другой стороны. Так я оказалась в полном оцеплении. Как загнанная в угол мышь, которой предстояло побороться за свою свободу. Союзников тут было немного, да и те вряд ли бы стали рисовать собственными жизнями.

Но я не была им судьей, я их понимала.

Кашлянув, Даниэль раскинул руки в стороны:

— Я так долго искал тебя, — запел отец тоненьким голоском, будто мгновенье назад вовсе не он срывался на крик. — Всё места себе не находил, лишился сна и аппетита! Твоя матушка, брат с сестрой! Мы не могли нормально жить все эти годы, за что ты так с нами?..

— Не стоит ворошить прошлое, дорогой! — поддержала пьесу абсурда мадам Ротти. — Иди сюда, Эстелла, обними своих папу и маму!

Хотелось исчезнуть. Представить, что это очередной из моих кошмаров, коих после побега было несчитанное количество. Во снах меня продавали в бордели, избивали до смерти, заставляли гнить в чулане без еды и воды. Каждая ночь приносила новые слезы. Не соверши я побег, это все стало бы моей реальностью. Но я не сдалась, я вырвала свою свободу — тому подтверждением стала ноющая боль в прокушенной щеке.

Пусть они вернулись, пусть хотели вновь надеть удавку на шею, у них этого не получится. Госпожа своей жизни только я одна.

— По вам не скажешь о потере аппетита, — издевательски улыбнулась я, заставив непослушные губы подчиняться. — Хватит лжи. Я не вернусь, чтобы терпеть издевательства и, в конечном итоге, быть проданной. Убирайтесь, пока еще можете!

— Что ты такое говоришь, моя девочка…

— Закройте пасть, виконтесса Дюррор, моя единственная мать, по вашей милости, давно на небесах!

— Наглая девка!

Мадам Ротти, кривя ярко выкрашенные губы, явила своё истинное лицо. Напудренная кожа пошла морщинами, делая женщину похожей на страшную старуху. Попытка скрыть несовершенства отнюдь не волшебная таблетка, способная вернуть молодость.

— Твой отец так сильно переживал, а ты позволяешь себе огрызаться, вместо того, чтобы упасть к нему в ноги и молить о прощении! Побойся Бога, неблагодарная!..

— Кажется, возраст берет свое, мадам, — презрительно протянула я. — Пора принимать капли от слабоумия, раз вы не помните, о чем я говорила секунду назад. Что ж, повторю еще раз — идите туда, откуда пришли, и больше никогда не ищите со мной встречи!

Виконтесса снова низвергла на меня целую тираду бранных слов. Бедняжка путалась, лавируя между образом обозленной дворовой собаки и любящей мачехи. Выглядело это действительно жалко. Пока Даниэль пытался успокоить жену, я перевела взгляд на двух других членов моей «семьи».

Брат с сестрой всё это время молчали. Роан смотрела на меня с брезгливостью, а Ричард снова смаковал мою фигуру мерзким, похотливым взглядом. Его не смущали ни грязь, ни забинтованная голова, ни мой испепеляющий взгляд. Неприятные воспоминания тут же вырвались наружу, и в ушах зазвенел мой громкий плач. Если Роан постоянно пыталась меня изувечить, у Ричарда был интерес иного рода. И однажды он почти в нём преуспел.

— Эстелла.

Брат сделал несколько шагов в мою сторону. Из его уст первое имя звучало ещё хуже — сально, липко, пошло. Каштановые волосы статного наследника были зализаны назад, фрак выглажен, туфли начищены. На первый взгляд Ричарда можно было принять за статного жениха, так идеально был собран его образ.

Серые глаза прожигали во