Кластер - Дмитрий Захаров

Рассудительный и спокойный. Он держался так, будто на улице нет маньяков с разноцветными лезвиями. Нет «второго фронта», Петрушевского и его грёбаного цирка. И смерти Айрата, наверное, тоже нет. Надо только закрыть глаза, и у Алисы ничего этого тоже не будет…

– Хорошо, что я тебя с собой взяла, – сказала она и поёжилась. – Представить не могу, как бы я здесь одна.

* * *

Алиса не поехала домой. Конечно, если чёрные человечки захотят, то доберутся и до Юлькиной квартиры, но всё равно здесь спокойнее. Как будто уехала в отпуск, и работы, дома и всего привычного мира просто нет.

Они с Андреем почти до трёх ночи сидели на кухне и разговаривали о разной ерунде. О школьных глупостях и о том, хорош ли последний альбом Depeche Mode (так себе). У Юльки нашёлся пахучий зелёный чай и овсяное печенье, и они этим воспользовались. Алиса чувствовала, как пожиравший её ужас постепенно рассасывается, тает, как леденец под языком. Накатила слабость, глаза закрывались, но Алисе не хотелось прерывать разговор. Может, она просто боялась оставаться одна?

Заметив, что она клюёт носом, Андрей взглянул на часы и поднялся из-за стола.

– Пора, наверное, – сказал он.

– Ну, ладно, – согласилась Алиса со вздохом.

Он взял с неё слово, что в случае чего она сразу его наберёт. Алиса пообещала и даже поклялась страшной клятвой индейцев. Закрыв дверь на три замка и цепочку, она ещё минут десять сидела, держа в руках телефон и раздумывая, не позвать ли Андрея назад. Потом Diamond дёрнулся и завибрировал.

«Спокойной ночи. Уже жалею, что ушёл», – сообщал вотсапп.

«Значит, уходить не стоило», – набрала Алиса в ответ.

В грязном розовом свёртке лежала металлическая фигурка, похожая на большого солдатика в каске. Андрею в детстве достался целый мешок таких же – облезлых чугунных гигантов, которых старые хозяева квартиры оставили на антресолях. Это были очень старые – похоже, ещё сталинских времён – солдаты без лиц и с очень условными пистолетами, ружьями и гранатами. Они напоминали памятники безвестным пионерам в парке: мрачные, усталые, угловатые.

Таких не было ни у кого, и Андрей носил чугунный отряд в песочницу – хвастаться перед остальными мальчишками. Лёвка Володькин как-то пробовал даже одного стрелка утащить, но Андрей вовремя заметил…

Железный солдат был живой – он смотрел на Андрея глазами-чёрточками, но двигаться не мог: руки и ноги были замотаны тонкой ржавой проволокой. Нижнюю часть лица закрывала изолента.

Андрей не знал, как ведут себя доарсеники, особенно такие, которых собратья предпочитают связывать. Поэтому ленту он отклеил, а с проволокой спешить не стал, просто поставил солдата вертикально, прислонив к стопке книжек на рабочем столе.

– Привет, – сказал Андрей.

Солдат молчал.

– Я не знаю, что́ у вас с медведем, но не бойся, разбирать тебя я не стану, – предупредил Андрей. – Я бы предпочёл разбирать тех, кто покупает вас на граммы.

– Ловец? – спросил солдат с некоторым интересом. У него оказался совершенно детский голос. Как у десятилетнего мальчишки.

Андрей от неожиданности вздрогнул.

– Вряд ли, – сказал он, чуть придя в себя.

Вроде бы и медведя уже видел, и этот металлический щелкунчик и раньше глазами вращал, а всё равно – заговорил, и впечатление, как если бы отражение из зеркала выпрыгнуло.

– Вряд ли, если я правильно понимаю, что́ ты имеешь в виду.

Солдат водил глазами по комнате.

– Зря меня взял, – сказал он вроде даже с усмешкой, – а медведю лапы по одной поотрывают.

– И зачем же? У вас гражданская война?

Солдат дёрнул руками, проверяя проволоку, но та держалась крепко.

– Убери обмотку, – потребовал он.

– Давай сначала поговорим.

– Нечего говорить.

Андрей покачал головой.

– Если нечего говорить, то я снова замотаю тебя и оставлю лежать, пока не разберусь, что у вас происходит. У медведя спрошу, он разговорчивый.

Солдат тонко засмеялся.

– Медведь расскажет. Медведи всё время рассказывают. И как им плохо, и как всех спасут, и когда наступит Второй фронт…

– Второй фронт?..

Не похоже на совпадение, подумал Андрей.

– А когда он наступит?

– Нет никакого Второго фронта, – сказал солдат, – это только медведи в такое верят.

– А что есть?

– Ничего. Собрали – разобрали – в вагон. И парень, если не развяжешь, тебя разберут раньше нас.

– Кто же это сделает?

Солдат покачал головой, давая понять, что больше говорить не будет. Он застыл неподвижно, и сразу же стал казаться простой детской игрушкой.

– Что идёт из звёзд? – неожиданно даже для самого себя спросил Андрей.

Солдат дёрнулся, широко распахнул глаза-чёрточки и уставился на него с ужасом.

– Что идёт из звёзд? – повторил Андрей слова маленького медведя.

– Снег! – отчаянно выкрикнул солдат и зажмурился.

* * *

Валька долго не подходил к телефону, а когда подошёл, сразу объявил:

– Без подробностей, ладно?

– Как договаривались.

– Хорошо. А то вдруг ты не помнишь.

– Я хотел сказать, что сидеть внизу, похоже, не выйдет.

– А что такое?

– У меня тут один из тех, кем занимался наш друг.

– Чего? – не понял Валька. – Ты про новогоднего знакомого?

– Про него.

– И у тебя что-то из его старых заданий?

– Соображаешь.

– Ну привет, – пробормотал Валька.

Он какое-то время молчал, было слышно, как стучит пальцами по столу.

– Ладно, – сказал Валька, наконец, – не дёргайся пока, я сам займусь.

– Спасибо, Валь.

– Да шёл бы ты с этими благодарностями.

* * *

Четыре года назад Сычёв, несмотря на всю его боевую юность, устроился работать в Роснову. Оттуда уже через несколько месяцев перевёлся в «Микрон» – сразу начальником группы. Вроде бы писал какие-то доклады и даже диссертации начдепам. Как-то сам собой перетёк в кремниевую программу, и плотно в ней обосновался. И больше ничем себя три следующих года не проявлял.

Но вот год назад Сычёв вышел из «Микрона» вместе с пропуском-вездеходом и файлами посткремниевых проектов. Его тихо поискали, потом поискали ещё раз, а потом снова – уже погромче. В итоге написали в отчётах, что обнаружить местоположение пока нет никаких возможностей, и что дело продолжится с выявлением новых обстоятельств. Так, конечно, быть не могло. Ну, и конечно, не было.