Промзона - Юлия Латынина

Курбану при этом деньги тоже перечислялись, – на счет небольшой оффшорной фирмы в Лихтенштейне. Фирму зарегистрировал Цой, потому что Курбан разбирался в оффшорках, как свинья в апельсинах, и Курбану сказали, что он – ее единственный владелец.

Особых перемен на заводе не произошло: группировка Курбана как охраняла его, так и продолжила охранять. Директор завода исчез: некоторое время говорили, что Курбан прячет его от москвичей. Но потом по области попозли нехорошие слухи. Скандал начал разрастаться, газеты задавали нелицеприятные вопросы – ведь пропал, в конце концов, не какой-нибудь начальник хлебопекарни, а герой Соцтруда, директор градообразующего и секретного предприятия.

Через три месяца после убийства генерального в область приехал Константин Цой. Разговор между ним и губернатором шел об угольных разрезах, а в конце разговора Цой спросил:

– А кстати, Курбана-то этого, который Мельникова убил, арестовали или нет?

– Почему ты считаешь, что Мельникова убил Курбан? – спросил губернатор.

Цой пожал плечами.

– На аэродроме его Курбан встречал? Курбан. Завод Курбану достался? Курбану. Вот смотрите, что происходит! Человек отказался с нами сотрудничать. Нанял бандюков для защиты. Бандюки же его и убили. Завод взяли себе. Акции записали на свои фирмы. Зарплаты четвертый месяц не платят, налогов не платят, все деньги Курбану идут. А избирательную кампанию вам кто будет оплачивать?

– А вы? – простодушно сказал губернатор.

– Так что ж мы будем оплачивать, если у вас такая политика, что за наши же деньги на этом заводе бандит сидит!

– Вообще-то это безобразие, – сказал губернатор, – моего личного друга убили какие-то бандиты, а МВД даже не шевелится. Завтра же распоряжусь!

Спустя три месяца Курбан позвонил Бельскому из Вильнюса. Он был в панике. Ментовка обкладывала его, методично и планомерно. Все считали, что если завод отошел Курбану, то и директора завалил он. Деньги с завода куда-то утекали, тот оказался не столь прибылен, как думал Курбан. Губернатор тоже, видимо, имел преувеличенные представления о потоке наличности, генерируемой заводом: во всяком случае, через посредников до Курбана доходили предложения договориться, но суммы, которые в них упоминались, были какие-то совершенно несообразные.

Курбан требовал помощи:

– Если меня возьмут, я за всех грузиться не буду! – заявил Курбан, – я на себя Мельникова не возьму!

– Погоди, успокойся, – отозвался Бельский, – ты откуда звонишь? Из дома?

– Нет. Я в Вильнюсе. Я свалил.

Голос Бельского прозвучал в трубке с секундной задержкой.

– Завтра мой человек будет у тебя. Мы тебе поможем.

На следующий день посланец Бельского действительно приехал в Вильнюс. Он рассказал, что Бельский и еще один человек из очаковских лидеров сейчас в Нью-Йорке, и пригласил Курбана в Нью-Йорк. Курбана к этому времени уже объявили в розыск, пока только на территории России. Его снабдили липовыми документами и выдали билет и визу в Америку, и так как его пригласили в Америку, а не в какой-нибудь Усть-Засранск, Курбан не почувствовал подвоха.

Его спасла случайность. Курбан летел в Нью-Йорк с пересадкой во Франкфурте, и так как он летел первым классом, то на пересадке он прошел отдохнуть в VIP-зал. Там он встретил знакомого коммерсанта из соседней области. Коммерсант еще не знал, что Курбан в розыске. Коммерсант уселся в широкое кожаное кресло напротив Курбана и сказал:

– А Цой-то с вашим губернатором закорешился! Я у него в приемной сидел на предмет поставок угля, тот час не выходил, с кем, думаю, там сидит? А выходят в обнимку с Цоем!

– Ну и что? – сказал Курбан, который, напомним, по большому счету, был простой сибирский валенок и во взаимоотношениях в высоких сферах разбирался очень плохо. Он даже не знал, кто именно делал ему оффшорки.

– Ничего, – сказал коммерсант, – но он же под Бельским ходит. Тебя-то как, не съедят? Вроде Бельский на заводе твоем блатовал…

Курбан рассеянно попрощался с коммерсантом и покинул VIP-зал. В Нью-Йорк он не полетел. Он полетел в Швейцарию. В Швейцарии он позвонил в банк, в котором Бельский открыл счет его фирме, и узнал, что те деньги, которые Бельский перевел ему как часть доходов завода, были позавчера отозваны со счета. Переведший деньги банк написал, что произошла ошибка, и отозвал платеж.

Курбану все стало ясно.

Бельский и Цой разводили его с самого начала. Как только толстая девятимиллиметровая пуля из ПМ превратила гендиректора ЧАЗа в покойника, Бельский сразу понял, что кто-то за эту смерть будет отвечать. И если группа Цоя сразу же возьмет завод под себя, то она и будет ходить в убийцах.

Курбан сам себя погубил собственной жадностью, вызывавшись управлять заводом. Группа сделала его, – его, бандита, имя которого наводило ужас на половину области, – не владельцем управляющей компании, а козлом отпущения. Зиц-председателем «Рогов и копыт»!

Они опутали его завод долгами, они тянули с него деньги, и все то время, пока они доказывали Курбану, какая убыточная эта штука – авиазавод, Цой, располагающий полными сведениями о потоках наличности завода, ходил к губернатору через задний ход и рассказывал, какие на самом деньги гоняет Курбан через завод! И даже те жалкие бабки, которые они отдали ему, – даже эти бабки они стрясли с его счета, справедливо полагая, что деньги покойнику ни к чему, а Цою, напротив, пригодятся…

Было ясно: там, в большом и шумном Нью-Йорке, в гавани за статуей Свободы, Александра Курбанова по кличке Курбан ждал не новый паспорт, вилла и собственный банковский счет. Его ждала пуля наемного убийцы, которая навсегда уберет с пути группы Цоя мелкого сибирского братка. И кто знает? Очень может быть, что перед смертью его любезно пригласят сказать под видеокамеру, куда он дел труп директора и куда выкинул «мокрый» ствол, тем самым навсегда обезопасив Бельского от возможного обвинения в убийстве…

Курбан снял со швейцарского счета те небольшие деньги, которые там оставались – сорок или пятьдесят тысяч долларов – и бесследно пропал. Ни российские менты, объявившие его в розыск, ни киллеры Бельского так и не смогли взять его след.

Что же до Черловского авиазавода – его имущество было очень быстро передано в новую контору, принадлежавшую Цою.

Денис закончил читать справку. Николай за это время освоил две бутылочки пива и теперь сидел в кресле, сползя вниз и разглядывая Дениса большими кругыми глазами с длинными рестинцами. Ресницы слегка хлопали.

– Вот это дело, – сказал Николай, – мы бы могли вновь открыть.

– Основания?

– Вновь открывшиеся факты.

– Какие же?

В дверь кто-то постучался.

– Заходи, – громко крикнул Николай.

Щелкнул ключ, и спустя минуту в гостиной нарисовался невысокий гибкий паренек лет шестнадцати с развинченными движениями наркомана. Денис подчернуто замолчал.