Темная правда королевы - Дарья Юрьевна Быкова

гладит легко, потом чуть надавливает, проникает пальцем, двумя… А затем убирает руку, и целое мгновение ей отчаянно хочется вернуть излишне самостоятельную конечность туда, где та была, чтобы завершила начатое.

Но это не нужно, ведь Виир заменяет её руку своей. И теперь его паьцы у неё внутри, двигаются ритмично, чуть жёстко, а её… Её пальцы у него во рту. Он облизывает их, и вдруг смотрит прямо ей в глаза, и Арея теряет себя, тело предаёт, ноги не держат, а какая-то волшебная спираль в животе дошла до максимальной точки и раскрутилась обратно, даря немыслимую сладость…

Она пришла в себя на коленях у Виира. Он подносит свою руку к её губам, и она, как послушная марионетка, открывает рот. Облизывает его пальцы, как недавно облизывал он. И тут в его глазах снова злость:

— Я не убью тебя сразу, королева, — шепчет тёмный маг. Ободрил, называется. — У меня есть уйма идей, как тебя сначала использовать!

Он спихивает её с колен на пол, и она просыпается. Подносит руку, которой ласкала себя во сне, к лицу. Та и в самом деле пахнет ею. А тело говорит, что ему лениво и спокойно. Телу только что было хорошо…

Странное дело, но теперь Арея не боялась. Вопреки всему в ней родилась и крепла уверенность — Виир не хочет её убивать. По крайней мере, прямо сейчас. И вместе с этой уверенностью росло и ширилось всепоглощающее чувство вины.

Чем она думала? Думала ли она вообще? Теперь события годовой давности как в тумане, Арея словно очнулась от длительного сна, и ей никак не постичь свои собственные поступки.

Почему она не поговорила с ним? Да, была зла. Шокирована. И всё же… Отчего события пятилетней давности кажутся куда ярче и чётче, чем те, всего год назад?..

Заснуть было нечего и думать, и королева, облачившись в мужскую одежду, покидает свои покои. Один из охраны, повинуясь её кивку, следует за ней. Арея знает, что при входе на конюшню будет уже двое, да и двери её покоев не останутся без присмотра, новый глава стражи оказался на редкость толковым.

В обитель служителей Света не пускают кого попало, и уж тем более в неурочное время, но вот королеву здесь готовы принять всегда, пусть рассвет только ещё занялся…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Если бы Арея рассчитывала застать главного служителя врасплох, у неё бы ничего не вышло, отчего-то тот уже был в своём кабинете. Уж не является ли Виир в кошмарах и к нему? Королева представила служителя Света в своих на редкость неприличных снах и еле удержалась от нервного смешка, следуя по коридору за ошалевшим от свалившейся на него чести послушником.

Долго идти не пришлось, а докладывать послушник не стал — то ли кто другой успел доложить, то ли с дисциплиной у них тут не очень. Арея прошла мимо склонившегося в поклоне послушника, жестом приказала охране остаться снаружи, и сама толкнул тяжёлую высокую дверь.

— Ваше Величество! — мужчина поднялся из-за стола, потупил на мгновение взор. В знак почтения? Или же неловкости? — Что-то случилось?

— Случилось, — кивнула Арея, подходя к столу. И тут же забыла всё, что собиралась сказать. На столе лежала карта, которую она, как королева, знала до мелочей. До самой небольшой деревни, до изгиба каждого ручейка… А сверху, чуть перекрывая первую — ещё одна карта. На вид более новая. И на этой новой карте зона Тьмы была больше. Сильно больше. Да что там! Она стала просто гигантской, занимала теперь больше половины, она…

— Она выросла так за год? — тихо спрашивает Арея. Хочется кричать и топать ногами, но вряд ли это достойный выход… Вряд ли это вообще выход. Как и вцепиться ногтями в усталое лицо служителя Света. Судя по всему, он не ложился нынче спать.

— Увы, Ваше Величество, — вздыхает Ильташ. И — вот уж невиданная вольность — берёт её за руку. Арея руку забирает, та сама собой сжимается в кулак.

— Объясните! — цедит королева. Ей немного страшно портить отношения со Светом, ведь Ильташ благоволит к ней как ни один главный служитель Света до этого, но глаза не врут, и всё очень однозначно — зона Тьмы выросла почти в полтора раза, и теперь похожа на огромного спрута, чьи щупальца дотягиваются чуть ли не до самой столицы. Ещё чуть-чуть, и Виир и в самом деле войдёт в её дворец. Или же дворец войдёт в тёмную зону, и это будет самый бесславный конец государства из всех известных истории…

— Нам не стоило оставлять его в живых, Ваше Величество, — вздыхает Ильташ.

Однако. Это уже почти прямой упрёк. Арея молча смотрит ему в глаза. А может, у вас просто не хватило сил его убить, служитель Света? И, может, вообще не стоило его трогать, раз вы не знали, к чему это приведёт?

Но вслух она говорит другое. Пока другое.

— Почему я узнаю об этом только сейчас? Узнаю случайно! Подглядев ваши бумаги…

— Ваше Величество… я собирался доложить сегодня, нам нужно было собрать больше информации, и…

— И вы собирали её целый год? — Арея виртуозно владеет голосом. Холод и немного горечи, и разочарование. Много разочарования. Ильташ чуть морщится — холод попадает в цель. Видать, не зря болтают, что сердце служителя Света не каменное, и к королеве не так уж беспристрастно.

— Возможно, зона понемногу росла весь год, Ваше Величество, но вот это… заметный рост произошёл моментально. В день… День вашей помолвки.

— Так, — говорит Арея, и ей снова становится страшно. Кажется, выходить замуж пока не следует. Сначала надо решить с Вииром… И, может, ещё отворотного зелья выпить? А то сердце ноет и бьётся как сумасшедшее… и она почему-то и помыслить теперь не может, чтобы гадкого мага добить. Но и то, что он не простит её, тоже ясно. Тупик. Как есть тупик.

Ильташ вздыхает ещё раз.

— Говорите уж, — Арея усаживается на стол, скрестив руки на груди. — Что теперь делать? Раз уж вы, по моей просьбе, оставили его в живых.

— Убить.

Ильташ сел в своё кресло и смотрит на неё снизу вверх кристально чистым, но очень виноватым взглядом.

— Как?

— Любой ценой, — тихо отзывается служитель Света, и отчего-то это звучит приговором не тёмному магу, а самим служителям Света. — Я отправлю лучших. Снова отправлюсь сам. И… вы же дадите нам опять своей крови, Ваше Величество?

— Что вы сделали тогда? — спрашивает королева. — Как смогли с ним справиться?

Ильташ молчит довольно долго. Затем говорит, совсем-совсем тихо. Неужели, его подслушивают