Золушки в опасности - Лесса Каури

Они ни о чем не расспрашивали новенького, будто прекрасно понимали. Сообща обработали ему раны. Сероволосый оборотень, оказавшийся с Зоханом одной комплекции, поделился с ним чистой рубахой и штанами. Его накормили ломтем хлеба с толстенным куском ветчины, напоили морсом с медом. Сидя за столом с кружкой в руках, Хан молчал, ощущая, как потихоньку раскручивается внутри него та пружина, что не позволяла сдаться. Он выжил! Добежал! Предупредил! Наваливался тяжелый, без сновидений, сон, однако на сердце скреблось рысенком еще одно незаконченное дело.

– Откуда здесь, в городе, я могу увидеть Ласурскую чащу? – спросил он, решительно отставив кружку, и поднялся.

Обитатели комнаты переглянулись. Веслав отложил книгу, которую читал, и тоже встал.

– Пойдем, я покажу.

Они вышли на улицу и направились к огромному черному зданию.

– Это и есть Военный университет, в котором мы учимся, – пояснил провожатый.

Запрокинув голову, Хан разглядывал остроконечную крышу. Над Вишенрогом перемигивались холодные осенние звезды, обещая скорые морозы.

Они вошли внутрь, прошли длинными пустыми коридорами, ступили на винтовую лестницу, ведущую в башню, и поднялись на самый ее верх, на открытую площадку.

– Северо-восток там, – показал Гроден. В темноте его глаза светились не слабее, чем у самого Зохана. – Вон, пятно на горизонте, видишь? Это Ласурская чаща.

Хан посмотрел в указанном направлении. На городских стенах, один за другим, зажигались сигнальные костры: Вишенрог готовился дать отпор опасности, надвигающейся с Севера.

Оборотень перевел взгляд дальше – на пятно черноты, в котором не было видно ни единого огонька. Но он знал – в избушке ведьмы горит очаг и пахнет травами. Там тепло и безопасно. И там его ждет белокурая девушка по имени Рубина. Отныне и навсегда его кровница.

* * *

Аркей заставил отца уйти поспать глубокой ночью, пообещав, что сам не сомкнет глаз. Но даже лежа в постели, на восхитительно пахнущем чистотой свежевыглаженном белье, король не мог уснуть. Сердце болело за Вишенрог, как за любимого ребенка, на которого кто-то собирался поднять руку.

Ровно сопел набегавшийся Стрема. Жаль, что собаки не говорят – Редьярд хотел бы услышать, где пес был и что видел. Кого он видел – Его Величество знал и так. Помнил это семичастное плетение, когда-то украшавшее гриву непокорных черных волос.

Король потер левую строну груди и повернулся на правый бок. Воздуха не хватало, то ли от того, что окна спальни были закрыты, то ли от звуков ее имени. Эстель. Эс-тель. Эс… Тель… Весенняя капель? Звук набата? Звон осколков?..

Он хотел бы ее увидеть! Снова заглянуть в темные, как сливы, глубокие глаза, провести пальцем по губам, когда-то пухлым и ярким. А сейчас? Какие они сейчас?

Отчего-то Редьярд не помнил, как она выглядела, когда он видел ее в последний раз – в храме, во время венчания Аркея и Бруни. Не помнил, как выглядела, когда он сказал ей, что женится, и после – когда отбирал сына. В своих воспоминаниях он видел Эстель молодой и красивой, дерзкой, резкой – такой, какой он любил ее. Такой, какой он ее ненавидел – он помнить ее не желал!

Данжер…

Это название всплыло из глубин памяти. Когда он ехал в Данжер, ему казалось, у них с Эстель все будет хорошо. Несмотря на его брак, они будут продолжать встречаться, ведь они не могут друг без друга! Как он был глуп и самонадеян! Ему нужна была корона и законная жена. Ей – он и весь мир. Мир, который значил куда больше короны.

Над Вишенрогом занимался рассвет, когда король понял, почему вдруг после стольких лет вспомнил Данжер – этот городок разделил его жизнь на до и после. Разделил навсегда.

* * *

В пограничном городе, в котором каждый дом выглядел, как крепость, подготовленная к многолетней осаде, в городе, где под старинными мостами до сих пор висели клети для оружия на случай непредвиденного нападения, а жители разговаривали так, будто выталкивать слова из ртов им было не под силу, Его Высочеству Редьярду было до ужаса скучно. Но, увы, он обещал отцу во время смотрин вести себя прилично. А если принц что-то обещал – держал слово даже будучи пьяным в стельку. Положенная ему свита в основном состояла из вельмож в возрасте – отец перестраховывался, однако среди них было несколько молодых людей из окружения самого Рэда. Коротая долгие вечера за картами и привезенным с собой вином, молодежь ломала головы, как бы повеселиться, не нарушая приказ Его Величества.

Здесь рано ложились и рано вставали, поэтому официальные мероприятия с участием наследника и отцов города проходили в те часы, когда на родине Редьярд еще сладко дрых, видя едва ли не первый сон – ночи принц предпочитал проводить бурно, и отец никогда его в этом не упрекал. «Станешь королем – время для развлечений кончится», – говорил он, посмеиваясь в седую бороду. «А как же твои любовницы?» – удивлялся наследник. «Так это, скорее, обязанности, а не развлечения!» – хохотал король.

С огромным трудом вылезая утром из-под кипы мехов, наследный принц, тем не менее, по привычке ложился поздно.

Эта мысль пришла ему в голову, когда было объявлено о прибытии княжны Моринг в Данжер. Поскольку узаморцы приехали под вечер, официальное представление решили провести на следующее утро.

– Она не красавица, но интересная, Ваше Высочество, – сказал один из приближенных принца, разглядывая миниатюрный портрет Рейвин, врученный Редьярду главой Ласурской делегации, дабы он не опозорился на представлении, перепутав княжну с кем-нибудь из ее фрейлин.

– Это всего лишь рисунок, – фыркнул другой, – а художники, как известно, любят украшательство!

– Хочешь сказать, она страшна, как Аркаешева дочь? – уточнил наследник, начиная злиться.

Бесило все – необходимость сидеть в четырех стенах, видеть одни и те же лица, мерзнуть, ложась спать, мерзнуть, просыпаясь. Пусть Рейвин не была его невестой, но мысль о том, что она дурна собой, тоже бесила.

Приближенные переглянулись. В гневе Рэд мог и руку приложить к источнику недовольства.

– Мы хотим сказать, что рисунок никогда не передаст, каков человек на самом деле, – вывернулся один из молодых людей, самый ловкий. – А доверять можно только собственным глазам!

Гнев неожиданно ушел, как шторм, к другим горизонтам. Вместо него появилось любопытство.

– Хм… – Редьярд взъерошил молодую, еще мягкую бородку. – А это мысль! Как бы узнать, где остановилась княжна?

Обрадованные изменившимся настроением принца приближенные повскакали с мест и бросились искать необходимую информацию.

Незадолго после полуночи наследник через окно покинул свои покои, следуя за жадным до чужих монет местным слугой, который вел его к поместью, принадлежащему одному из самых знатных Данжерских семейств. Туда, где остановилась княжна со свитой.

Прокравшись во двор, Рэд укрылся за огромной елью, которой не была страшна смена времен года. С немногочисленных лиственных деревьев в этой неприветливой местности уже начинала облетать листва, а ель казалась укутанной в шубу с королевского плеча – такими пушистыми были ее ветви.