Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

пронеслось все то, что я испытала в день пленения. Смерть Лидера. Горячий язык Истэка на моей шее. Унизительное скольжение за лошадью по земле. Крики в шатре. Плевок. Снова крики. Боль. Темнота. Снова боль. Затем фантазия добавила образы того, что могло ждать меня в будущем.

– Спасибо, – в конце концов прошептала я, только сейчас осознав, что Николас для меня сделал. И хотя я по-прежнему не доверяла его благим намерениям, он подарил мне время. Дал возможность проститься со стаей. Сделать все правильно. А с остальным я справлюсь сама.

Николас скупо кивнул. Однако я заметила, как сверкнули его глаза.

Когда до странного каменного сооружения с наполовину деревянной крышей оставалось всего несколько десятков шагов, я различила шум. Ритмичный звонкий стук разлетался по округе, а сквозь распахнутые настежь двери пробивался яркий алый свет.

Я резко остановилась. Краснокожий мужчина. Свежевыкованный браслет. Щелчок, отобравший у меня свободу.

Николас обернулся.

– Обещаю, тебе не о чем беспокоиться, – произнес он.

Немного помедлив, я кивнула.

У самого порога нас окатило волной жара, и сердце мое сжалось. Прошло уже немало времени, но страх перед огнем оно так и не смогло исцелить.

Я вдохнула горячий воздух и вместе с Николасом двинулась на оглушающе громкий звон, который эхом отдавался в моих костях.

Огромный лысый мужчина в льняной белой рубахе и толстом фартуке стоял у наковальни и бил молотом по раскаленной стали длинного клинка, от которого отскакивали яркие искры. Заслышав шаги, он прекратил работу и обернулся. Его правый глаз был полностью белым, а руки испещряли грубые рубцы. Он растянул губы в кривой усмешке, отчего его лицо приобрело устрашающий вид.

Я ответила на его зловещий взгляд спокойно, показывая, что раскусила притворство.

– Кузнечное ремесло – дело непростое, но Фергус в нем мастер. Будь он хоть трижды слепым, никто не сравнится с ним, – наклонившись к моему уху, сказал Ник, а затем с едва заметной улыбкой повернулся к мужчине: – Фергус, дружище, прекращай. Она не та, кого можно запугать парочкой царапин.

Кузнец хмыкнул и вернулся к ковке оружия, не выказывая интереса к незнакомке.

– Он не очень-то общительный, – добавил Ник. Настроение у него явно стало лучше.

Я промолчала и повертела головой, с восторгом осматриваясь по сторонам. В моей деревушке кузница не отличалась большими размерами. В ней вечно царил ужасный беспорядок, но Сатон – наш кузнец – быстро, без малейшей суеты, находил все, что нужно. Я была там нечастой гостьей, лишь изредка наведывалась, чтобы поинтересоваться у Сатона не выковал ли он для нас с братом новые клинки. Он по-настоящему любил свою работу. Возможно, для него смерть от огня не была такой страшной и мучительной, как для остальных. Он верил, что ему удалось приручить неукротимого красного зверя.

Это место определенно не шло ни в какое сравнение с его кузницей. Идеальная чистота, непривычная для подобных построек, где беспрерывно велась грязная, тяжелая работа, навевала почти уютные ощущения. Стены были обвешаны оружием, кольчугами и доспехами, с балок на потолке свисали длинные веревки и массивные цепи, а в выступах в камне и дереве были расставлены толстые свечи с застывшим вокруг слоем воска. Глубокая, раскалившаяся печь была тщательно выскоблена, рядом с ней размещались различные инструменты, ведра с водой, метлы и громоздкие ящики, доверху наполненные подковами.

Словно завороженная, я неспешно подошла к ближайшей стене с невероятно красивыми мечами, украшенными резными узорами и рисунками на рукоятях. Уже приготовившись услышать строгий голос Ника или почувствовать на плече его тяжелую ладонь, я помедлила, но никто не стал останавливать меня. Я восхищенно переходила от одного клинка с прекрасной серебристой вязью к другому.

– Их выковал я, – раздался глубокий голос Николаса над самым ухом. От неожиданности я вздрогнула. Он стоял почти вплотную ко мне, и от его тела исходило тепла больше, чем от самой кузницы. Я подняла глаза, но он, сдвинув к переносице темные брови, критически рассматривал свои творения. – Если я тебе понадоблюсь и ты не найдешь меня на тренировочном поле, приходи сюда. В последнее время я часто бываю здесь. Слишком много работы.

– Много? – вырвалось у меня. – Да тут оружия на целое войско хватит.

Он перевел взгляд на меня, и я вдруг заметила, как близко наши головы друг к другу.

– Недостаточно, – бросил он и отступил. На мгновение я будто бы даже ощутила прохладу. – Если мы хотим победить Кезро, его надо гораздо больше.

– Победить, – прищурившись, снова повторила я. – Значит, ты все-таки осознаешь тщетность союза с этими чудовищами.

– Я не стану обсуждать это с тобой, – отрезал Николас и быстро двинулся к выходу. Его плечи и спина были заметно напряжены.

Я бросилась за ним. Мне следовало бы остановиться, зная, на что он способен в таком состоянии. Но другого шанса все выяснить могло больше не представиться.

После удушающей жары кузницы воздух снаружи казался освежающим глотком воды. Ветер скользнул под волосы, овевая вспотевшую шею блаженной прохладой.

Я прибавила шаг, чтобы поравняться с Ником.

– Ты определенно не одобряешь все, что делают Кезро. Тогда почему ваш клан решил объединиться с этим сборищем дикарей?

– Тебя это не касается.

– Ошибаешься, – сердито отозвалась я и остановилась, заставив его сделать то же самое. – Они спалили мою деревню. Убили мою мать. Лидера. Забрали коня. Лишили меня дома. Едва ли это не касается меня. Я должна знать правду. Что вас связывает и почему вы пошли на это?

Николас склонил голову и исподлобья поглядел на меня, видимо, размышляя, что можно мне рассказать.

Я яростно раздувала ноздри в ожидании его ответа. Ранее сказанные им слова, без сомнений, указывали на его отношение к Кезро. Но если бы сейчас он сказал обратное… если я что-то не так поняла… Стоило ли говорить, что тогда мое положение заметно бы ухудшилось?

– Ты слышала наш с Фабианом разговор по пути сюда. Другой причины нет, – наконец ответил он.

– Но как можно заключать союз с кланом, законы которого вам противны?

– Это ведь очевидно. Сколько еще мне надо повторить? – Он выжидающе посмотрел на меня, но, так и не дождавшись ответа, пояснил: – Ради безопасности.

– Да вы просто трусы! – в сердцах воскликнула я. – Должна же быть хоть капля гордости.

– Что ты сказала? – опасно низким голосом переспросил Ник, медленно наклонив голову.

Я взволнованно сглотнула, однако отступать не собиралась.

– Этим вы только продемонстрировали свою слабость. Они ведь не сдержат слово и нападут. Ты сам это подтверждал.

– Жизнь важнее гордости, Фрейя. Пора бы тебе это уяснить, – сказал он тоном, после которого наши разговоры обычно принимали