Неусыпное око - Джеймс Алан Гарднер

Представьте себе грандиозный основной ствол диаметром в двадцать метров, полый внутри — в нем находится шахта лифта. (Даже улумам были порой нужны лифты: когда штормовой ветер делал полеты опасными или при перевозке офисной мебели). Через каждые пять метров по высоте ствол опоясывало кольцо, выдававшееся так сильно, что больше напоминало спасательный круг. На каждом таком кольце хватало места для четырех офисов приличного размера, оснащенных уже упомянутыми нанитовыми окнами, столом, стульями и санузлом (канализационные отходы преобразовывались в удобрения для самого дерева). На нашем дереве было шесть таких «этажей», шесть кольцеобразных выступов, вздувающихся по всей длине ствола… и над всем этим парил гигантский зонт из листьев, простирающийся почти на пятьдесят метров в любом направлении, впитывая солнце для поддержания жизни дерева. Едва ли хоть пятая часть этих листьев опадала каждый год; остальные держались, продолжая свою работу по сбору фотонов, даже одеревенев от холода. Время от времени среди зимы лист так обрастал льдом, что отрывался от ветки, стремительно падал хрупким хрустальным кинжалом и вдребезги разбивался о какой-нибудь наружный подоконник. Некогда во всех двадцати четырех офисах на дереве работали прокторы, но то было до чумы. Нынче первый и второй этажи пустовали, а на третьем была одна я. Старшие прокторы занимали верхние этажи… кроме свободного кабинета на пятом этаже. Кабинета Чаппалара. Я могла бы его занять, но не хотела. Даже ради лучшего вида из его окон.

Я предполагала, что наш новоприбывший, магистр Тик, потребует себе прежний офис Чаппалара. Он примет и прежние обязанности Чаппалара… и его, возможно, назначат моим руководителем.

Если только магистры-прокторы не были слишком важными птицами, чтобы курировать новичков.

Или если только мне не предложат высказаться по этому вопросу самой; тогда я выберу кого-нибудь из прокторов, которых я знала уже семь лет, а не какого-то там заезжего выскочку в очках, считавшего, что он может занять место Чаппалара, так сказать, «походить в его туфлях». (Ну ладно, улумы на самом деле не носили обувь. Только тонюсенькие немудрящие штуковины, типа балетных тапочек, сделанные из шкуры ортов. Но вы поняли, что я имела в виду.)

Чтобы узнать, кто стал моим новым наставником, я поднялась на лифте прямо в кабинет Джупкура, на самый верхний этаж. Джупкур был центром сплетен в нашем здании — он не только все знал, но и выбалтывал все по любой просьбе, постоянно приговаривая: «Ну, болтать я не люблю…»

Мне повезло, Джупкур был у себя: лежал, растянувшись на своем столе, и пялился в потолок. Не спрашивайте меня почему. Со времен чумы наши прокторы-улумы провели среди нас, в погружении в нашу культуру, более двух десятилетий, приспосабливаясь к нам. Видит бог, они очень старались, чтобы соответствовать именно нашему — хомо сапов — типу поведения. Порой, однако, их все равно заставали за совершенно странными, чуждыми нам действиями, особенно когда рядом не было людей.

Меня это почему-то умиляло.

— Приветствую, Фэй. — Джупкур даже не посмотрел в мою сторону. Улумы обладали практически сверхъестественной способностью узнавать людей по звуку их шагов. (Они даже могут сказать, что ты купила новые туфли… может быть, это единственные мужчины во вселенной, кто такое вообще замечает.)

— Ты пропустила волнующую ночь, — сообщил он мне, все еще вглядываясь в потолок. — Все остальные здесь околачивались до трех часов утра, выдумывая теории о том, где бы ты могла быть. Некоторые гипотезы были невероятно интересными… даже остроумными, хотя мне бы лучше не хвастаться. Потом я попытался учредить тотализатор, принимая ставки на то, в каком состоянии будет твоей труп к тому времени, как его найдет полиция. Увы, остальные потратили слишком много времени, проверяя правила ставок; ты объявилась живой до того, как кто-либо успел дать мне деньги.

— Извини.

— Ну, что ж… — Он сел и повернулся ко мне. — Я уверен, что ты опять попадешь в переделку. Мы все решили, что ты ботхоло.

Слово означало «проклятый». Или «уничтожающий себя». Что для улумов было одно и то же.

— Как ты добр, — пробормотала я. — Найдется минута?

— Конечно. Хотя если тебе нужен совет по официальным делам «Ока», то твой новый руководитель — магистр Тик, а я не хочу валкировать его.

Валкированием называлось пересечение чужой траектории при полете. Так улумы иносказательно выражали понятие «наступать на пятки».

— Это был один из вопросов, которые я хотела задать, — сказала я. — Назначен ли Тик моим новым наставником. И что он делает в Бонавентуре.

Джупкур подмигнул мне… что в его исполнении выглядело ничуть не лучше, чем в исполнении О-Года. Некоторые жесты и мимику просто нельзя перенимать одним видам от других.

— Магистр Тик работает по своему собственному плану, — пояснил Джупкур. — В этом ты можешь быть уверена. У него такая репутация в различных кругах… ну, кое-кому не нравится об этом сплетничать.

— Ты обожаешь сплетничать, — ответила я.

— Верно, — ответил он. — Какое же наслаждение, что ты теперь полноценный проктор… и я могу выдать тебе пикантные подробности обо всех в «Оке», при том не вынося сор из избы. Знаешь, как давно я не оттачивал свой слог, рассказывая байки новичкам?

— Просто расскажи мне про Тика, — попросила я.

— Ну, вот… Тик. — Джупкур улыбнулся. — Он проктор-магистр, не так ли? Что означает, что он «цвет общества», как выражаетесь вы, люди. Лучший. Верх совершенства.

Он продолжал улыбаться. Или лучше подойдет — «ухмыляться»? Сидел на краю стола и самодовольно ухмылялся, как обладатель тайны. Тайны о Тике.

— Ну и что плохого ты о нем знаешь?

— Подумай о его имени, Фэй. Тик. Едва ли типичное имя для улума. И не его исконное имя, о нет. Он начал называть себя Тиком год назад. Это сокращение от тико.

«Тико» — «сумасшедший, безумец».

— Так он говорит, что он ненормальный? — спросила я.

— Буйнопомешанный. Полный псих. Мозги у него набекрень.

— Почему ты говоришь о нем такое? Он спятил?

— Фэй, — ответил Джупкур, — магистр Тик созерцает дзэн.

— А-а-а.

Созерцать дзэн. Человеческое определение состояния, неслышно настигавшего некоторых прокторов, если они достаточно долго жили. Побочный эффект от долгого использования связующего кристалла. Эти люди достигли состояния… ну, дьявол меня побери, если я знаю, что творилось в их головах, но они переставали функционировать на одной земной волне со всеми нами. Если вы принадлежите к числу тех, для кого стакан наполовину полон, то, с вашей точки зрения, они достигли высшего уровня самопознания; если вам чаще кажется, что стакан наполовину пуст, то, по-вашему, они сошли с ума и заговариваются.

Только они не заговаривались. Созерцавшие дзэн прокторы на вид были вполне счастливы. Даже блаженны. Когда они снисходили до остального мира, то казались сообразительными, даже прозорливыми, озаренными интуицией. Блестящими, восприимчивыми, тонко чувствующими, мудрыми. Большую часть времени, однако, любой из них был овощем. Они не были без сознания или в бреду — просто со сдвигом в приоритетах, их интересы не стыковались с нашими. Типа могли лакомиться клубникой во время нападения тигров.