Пари - Ляля Брынза

– Ладно тебе, Женюлик. Забыли! Факт есть факт. Пари есть пари! Бабки есть бабки! Есть я, есть он, сорок тысяч баксов и моя дурная голова, которая, надеюсь, меня не подведет. А любовь? Любовь подождет.

– Ах, была бы я на твоем месте… – Женюлик чувственно завел глаза к небу. Думаю, что весь небесный пантеон разом офигел от такого взгляда. – Лора, если будет нужна моя помощь, ну там, посоветовать что, так я всегда…

Слава богам, хоть Женюлик был готов меня поддержать, что, однако, не придавало мне дополнительной уверенности. Впрочем, пока еще хватало огрызков собственной.

Уходя с вечеринки, я перецеловалась со всеми, кто считал возможным целоваться с женщиной, и напомнила Женюлику, чтобы он не тянул с сюрпризом, а сюрпризил уж сразу, не отходя от кассы.

Прошел понедельник, вторник, наступила среда. Я поставила тучный крестик в календаре. Двадцать третий день с начала действия пари.

Осталось немного. Мои оппоненты с напряжением следили за развитием событий. Еще бы. Если вы помните, на кон были поставлены их кровные. Впрочем, их отношение к происходящему особо не изменилось, то есть они, как и раньше, не сомневались в собственном успехе.

– Даже если ты провела с ним ночь в одной постели, что еще не доказано, все равно весьма сомнительно, что это завершится ЗАГСом, – размышлял Митрич, качая толстым пальцем.

– Да если бы я так напрашивалась к нему на кофе, то меня бы тоже пригласили. Ты просто бессовестно на него повесилась, – Ленка не могла простить мне раздавленную ногу.

– Уговор остается без изменений. Предложение, сделанное при всех. Только тогда ты получаешь деньги.

Серафима раздавала обед. Супчик гороховый, картошечка с котлетками и пирожочки. Серафима у нас была мастерица на предмет всевозможной выпечки. Я с любопытством и некой осторожностью заглядывала в начинку пирожка.

– Чего смотришь? Не нравится – положь на место! Пирожочки сегодня с луком и яйцами. – Андрей Николаичевы любимые.

– Угу, пирожок модели «Робин Гуд», – не удержалась я, припомнив свой любимый анекдот.

– Фу-ты ну-ты! – Серафима помахала половником в опасной близости от моей головы.

– Говоришь, с луком и яйцами… Что-то мне кажется, он несколько поостыл к яичной начинке, – я прокрутила в голове свой недавний геройский поступок с вываливанием завтрака на нашего шефа и захихикала.

– Никаких желтков-белков. Я даже о куриных окорочках думаю с ужасом, – он произнес это мне в самое ухо, так, чтобы услышала только я, и громко поприветствовал обедающую публику.

Я поежилась. Ну надо же! От одного его присутствия мне уже становилось не по себе.

– Наш столик накрыт, Андрей Николаевич, – Митрич помахал Андрею, но тот, словно не замечая, нагло устроился рядом со мной. Я тыкала вилкой в тарелку, совершенно не понимая, что делаю.

– Первое, Лариса, обычно люди предпочитают черпать ложкой. Маленький ликбез, – Андрей вытащил у меня из руки алюминиевый трезубец и вставил туда то, чем люди хлебают супы, окрошки и другие жидкие блюда.

– Черт! Это вы на меня так действуете. Вот видите, до чего довели! – Я возмутилась, но ложку таки приняла и стала старательно бултыхать ею в тарелке.

– Так я вас отвлекаю от такого архиважного занятия… Надо же. Даже приятно. А то я после общения с вами начал сомневаться в своей привлекательности. Значит, не все у меня потеряно?

– Чего это вы здесь уселись? – не отреагировала я на его очевидную провокацию.

– Ну я как ваш поклонник и будущий супруг хочу побольше времени проводить вместе с вами, разве что-то не так? По-моему, это более чем естественно.

Мне пришлось с ним согласиться, и я угрюмо заглатывала ложку за ложкой, без какого-либо удовольствия.

– Лариса, а почему вы периодически не бросаете на меня томных эротических взоров? – Он еще и издевался. – Кажется, вы не так давно на этом настаивали.

Я швырнула салфетку на стол и резко встала, громыхнув стулом.

– Сядьте, а то они подумают, что мы ссоримся. Это лишнее.

– Андрей, знаете что? Это все же моя игра, и правила здесь придумываю я. Не лезьте поперед батьки в пекло! – С этим я изобразила самый страстный взгляд и поправила ему галстук. Когда я дотронулась до него кончиками пальцев, мое сердце запрыгало, как пьяный заяц.

– А почему это вы два дня со мной даже не здороваетесь? – Он ничуть не смутился и, неожиданно поднявшись, обнял за плечи и коснулся губами моей щеки. Если до этого я не знала, где у человека поджилки (такой вот пробел в анатомии), то теперь они все до одной задрожали. Век живи – век учись.

– А вы не переигрываете? – Мне ничего не оставалось, как прижаться к нему всем телом, и мне на секунду померещилось, что у него чересчур часто застучало в груди. Ну, может, не настолько часто, как у меня, но все-таки…

– Посмотрите вокруг, Лариса. Смотрите и ликуйте. Они сейчас передавятся всем скопом, и нам придется взрезать им трахеи по очереди.

Я обернулась и обвела столовую взглядом. Тридцать пар глаз в неподдельном страхе уставились на нас. Ради этого стоило помучиться.

– Я вас простила!

– Ну спасибо, кстати, хотел кое о чем вас спросить, не могли бы вы зайти сейчас ко мне на минутку?

Мы прошли к нему в кабинет, и, дав указания Ленке на предмет обслуживания меня кофе с коньяком, я уселась напротив Андрея. Ленка с вылупленными глазами притащила мне заказанное, после чего я, высокомерно указав Ленке, что в кофе было мало коньяку, вальяжно попросила оставить нас с Андреем наедине. Тот сидел в кресле и откровенно любовался моей наглостью.

– Я начинаю получать от этого определенное удовольствие, – сказал он, когда Ленка вышла. – Нет, правда, мне даже забавно, весело даже. Так почему два дня не здороваетесь? – Сеттер застал меня врасплох и хитро глядел в ожидании ответа.

– Кто-то говорил вам, что это будет скучно? – проигнорировала я его вопрос. – Так что вы от меня хотели?

– Лариса, не очень удобно об этом говорить, и все же нет выбора. У меня есть к вам встречная просьба. И примерно того же характера, что и ваше пари, – Андрей склонил голову набок, точно так, как это делают нашалившие породистые собачки.

– То есть? – Я не очень хорошо понимала, на что он намекает. Неужели тоже поспорил с кем-то. Но мои сомнения разрешились очень скоро.

– В общем, так, – продолжал он, – у меня, как и у всех нормальных, да и не вполне нормальных, – он многозначительно кивнул в мою сторону, – людей есть бабушка. И примерно так же, как и ваша, она невероятно обеспокоена устройством моей личной жизни. (Как это он за двадцать минут раскусил мою бабулю?) Сегодня вечером она устраивает мне свидание с одной из ее «милых и порядочных девушек», что мне, право, уже надоело. Месяца три назад она притащила домой эдакую «увядшую хризантему» с претензией на интеллект, а неделю назад устроила мне «случайную встречу» с девицей, у которой развитие затормозилось еще в роддоме. Эта девица умудрилась за весь вечер сказать всего два слова. Первым словом было «ой!», вторым «ой-ой», причем с первым «ойем» она поставила на стол эклеры собственного изготовления, а с «ой-ойем» она выплюнула их обратно на блюдце, откусив крохотный кусочек. А я-то из порядочности жевал уже второй эклер и из той же идиотской порядочности нахваливал. Сегодня мне предстоит очередное подстроенное бабушкой свидание, но что-то мне подсказывает, что выдержать этого я не смогу. Поэтому, Лариса, не согласились бы вы сыграть роль моей невесты, что не такая уж неправда, если принять во внимания последние события. Может, бабушка, поняв, что я определился с выбором, прекратит наконец сводничать.