Женитьба повесы - Кристина Кук

– Пожалуйста, поцелуйте меня, Колин, – прошептала она. Внезапно ей необычайно захотелось почувствовать вкус его губ!

Он сгреб ее в охапку и прижал к себе. Губы нашли ее рот, завладев им властно и почти безжалостно. Колин умел целоваться! Он заставил ее разжать губы, и его язык устремился внутрь. Бренна задрожала всем телом, предчувствуя неизведанные ощущения. Она медленно провела ладонями по его спине, и вот пальцы запутались в его волосах, гладили его шею, в то время как сама она все теснее прижималась к его сильному телу. Пусть бы этот поцелуй длился вечно...

Она почувствовала прикосновение его языка к своему. Набравшись смелости, Бренна скользнула языком меж его зубов, стараясь распробовать его на вкус. Бренди. Она почувствовала вкус бренди и запах сандалового дерева – тяжелый, очень мужской аромат.

Его пальцы легко пробежали по ее шее, и Бренна застонала от удовольствия. Еще, хотелось ей крикнуть! Словно угадав ее мысли, Колин оторвался от ее рта и провел губами за мочкой уха и вниз по шее. Руки Колина коснулись ее груди. Большие пальцы принялись описывать чувственные круги вокруг затвердевших сосков, грозившись прорвать тонкую ткань ее корсажа.

Губы двинулись ниже, к ложбинке между грудями. Бренна ахнула, когда его язык лизнул чувствительный сосок. Она выгнула спину, чувствуя, как слабеют ноги.

Ей хотелось дотронуться до него, погладить теплую гладкую кожу. Пока он ласкал соски, она дала волю рукам и вытащила тонкую ткань рубашки из-за пояса брюк. Теперь она могла ощутить ладонями, как тверды мышцы его живота и груди.

В этот момент Колин вырвался из ее объятий, сжав ее плечи с такой силой, что Бренна испугалась, как бы он не сломал ей кости. Чувствуя себя виноватой, она уронила руки.

– Простите, – пробормотал Колин, – мне не следовало...

– Не нужно извиняться, – разочарованно пробормотала Бренна. – Это моя вина. Это мне не следовало...

– Вина целиком и полностью моя. Вы еще так невинны, что не понимаете, что со мной творится. – Он разжал руки, как будто обжегшись. – Черт побери, я так вас хочу, что, кажется, схожу с ума. Если вы еще раз прикоснетесь ко мне, я за себя не ручаюсь. Я обесчещу вас прямо здесь, на этой скамье. – Он пригладил волосы. – Я должен идти.

– Хорошо, идите, Колин.

Ей было трудно говорить, она чувствовала себя дурой. Развратной женщиной. Какой стыд! Он сдержанно кивнул.

– Дайте знать, если услышите что-нибудь от Синклера или Балларда.

Он за этим сюда приходил? Хотел напомнить, что она должна ему кое-что?

– Разумеется, – пробормотала Бренна. Ей показалось, что ее подло обманули.

– Отлично, Бренна. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Колин, – тихо ответила девушка. И он, как дым, растворился среди теней ночного сада.

Бренна вернулась на скамью. Гера вскочила ей на колени и принялась зарываться в ее юбку. Бренна вздохнула, гладя кошачью спину.

– Ты, наверное, все видела? Ну, Гера, хорошо, что ты не умеешь говорить. Пусть это будет нашей тайной, ладно? Это временное помрачение рассудка.

Гера мяукнула.

«Почему я не сказала ему про брачный договор? – запоздало удивилась Бренна. Даже сейчас она не решалась произнести эти слова вслух. – Он ни за что не поцеловал бы меня, если бы я сказала». А ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал! Ужасно хотелось. Ей все равно, какая у него репутация, что он за человек. Не важно, что она ревнует его к леди Мэндвилл. Ну и попала же она в переделку!

– Ну, Гера, – сказала она вслух, – нужно упасть, чтобы затем подняться повыше, правда?

– Сегодня я услышала крайне занимательную новость. – Радостно улыбаясь, мать Колина отставила чашку с чаем и повернулась к Джейн. Дочь сидела рядом с ней на диване с дымящейся чашкой чая в руках. – Джейн, дорогая. Ты, может быть, уже знаешь.

Колин плеснул себе бренди и принялся взбалтывать содержимое стакана, безучастно глядя на домашних. Джейн приподняла бровь и взглянула на мать поверх чашки.

– Я не слышала никаких интересных сплетен, – ответила она. – По крайней мере свежих. Пожалуйста, расскажи!

– Я просто подумала, что ты, возможно, узнала раньше нас. Ведь дело касается твоей новой подруги, леди Маргарет Баллард.

Бренна? Колин встрепенулся и навострил уши. Прихватив стакан с бренди, он пересек гостиную и встал возле пианино, облокотившись о его крышку.

– С другой стороны, – продолжала мать, – прошло слишком мало времени, чтобы все успели узнать. Тем не менее...

– Мама, ну пожалуйста, – воскликнула Джейн, – хватит нас интриговать. Рассказывай сейчас же!

– Ну, я узнала, что Бренна помолвлена, – объявила наконец мать, а затем задумчиво поджала губы. – Да... но, кажется, я забыла, с кем. Погодите-ка. – Она воздела указательный палец. – Вспомнила! Ее жених – этот гнусный лорд Томас Синклер. Подумать только, она выбрала этого негодяя, – добавила она.

Колин помертвел. Стакан замер на полпути ко рту.

– Нет! – вскричала Джейн, с треском вернув чашку на блюдце.

– Это правда. Я узнала это от леди Каупер, а ей сказала сама леди Данвилл. Я очень удивилась! Разве не лорд Томас Синклер устроил Люси безобразную сцену в опере, в тот год, когда она начала выезжать в свет?

Не в силах вымолвить ни слова, Джейн лишь кивнула.

– Самый гнусный негодяй, каких только видел Лондон! Брачный договор подписали вчера вечером, перед концертом у леди Уэлберн.

Вчера вечером? Брачный договор подписали вчера – в тот самый вечер, когда Бренна позволила обнимать себя? А как она просила, чтобы он ее поцеловал! Ничто не предвещало беды. Колину вдруг стало нечем дышать. Он поставил стакан на полированную поверхность и сказал, тщательно взвешивая слова:

– Он и в самом деле редкостный негодяй. Не будь я в обществе дам, я бы выразился покрепче.

– Как странно, правда? – Мать покачала головой, и кружева чепца запорхали вокруг ее головы. – Нет ничего удивительного в том, что лорд и леди Данвилл торопятся с замужеством дочери. Леди Маргарет, или Бренна, как ты зовешь ее, Джейн, стала притчей во языцех. Я уж не говорю о том, сколько ей лет. Спору нет, она достаточно красива, немного грубовата, может быть, но я нахожу ее умной и очаровательной девушкой. Им бы подождать немного. Не стоило принимать первое попавшееся предложение руки и сердца, особенно если у джентльмена и сердца-то нет. Однако, поскольку леди Каупер услышала новость из уст самой леди Данвилл, я склонна считать, что дело решенное.

Колин отвернулся к окну. Он был в ярости. Нужно выпить, и чего-нибудь покрепче, чем бренди.

– Вы обе должны меня извинить. У меня дела. Джейн вскочила с дивана:

– И у меня тоже. Надеюсь, Колин меня отвезет. Нам ведь по пути?