Ноктюрны. Пять историй о музыке и сумерках - Кадзуо Исигуро

В тишине глубокой ночи мы оба помолчали.

— Что ж, я вам признателен, — проговорил я наконец, — признателен вам за эти слова.

Линди внезапно выпрямилась:

— А теперь сюрприз! Погодите здесь минутку, не двигайтесь.

Она направилась в соседнюю комнату, и я слышал, как она там выдвигает и задвигает ящики комода. Вернулась она, держа перед собой обеими руками какой-то предмет — но что именно, понять было нельзя из-за наброшенного на него шелкового платка. Линди остановилась посередине комнаты.

— Стив, я хочу, чтобы вы подошли и взяли это. Это должно выглядеть как церемония награждения.

Я растерянно поднялся с дивана. Когда я приблизился к Линди, она сдернула платок и протянула мне блестящую безделушку из бронзы:

— Вы полностью этого заслуживаете. Это ваше. Джазмен года. А может, и всех времен. Примите мои поздравления.

Линди вложила безделушку мне в руки и легонько поцеловала меня в щеку сквозь повязку.

— Благодарю вас. Вот уж действительно сюрприз. Очень приятный на вид. А что это такое? Аллигатор?

— Аллигатор? Да ну, что вы! Это парочка целующихся херувимов — и премиленькая.

— А-а, да, теперь я вижу. Что ж, Линди, спасибо. Даже не знаю, что и сказать. В самом деле красотища.

— Аллигатор!

— Простите. Это мне так показалось оттого, что у одного из них нога больно уж далеко вытянута. Теперь вижу. В самом деле красотища.

— Так, это ваше. Вы этого достойны.

— Я тронут, Линди. Право же, тронут. А что тут такое внизу написано? Не взял очки.

— Там написано: «Джазмен года». А что другое могло быть там написано?

— Там так и написано?

— Конечно, именно так.

Я вернулся к дивану со статуэткой в руках, сел и задумался.

— Послушайте, Линди, — помолчав, сказал я. — Я об этом экземпляре, который вы мне сейчас преподнесли. Но разве возможно такое — да нет, — чтобы вы натолкнулись на него во время одной из ваших ночных прогулок?

— Возможно. Конечно же, возможно.

— Понятно. Но разве возможно — да нет, — что это настоящая награда? То есть тот самый приз, который собирались вручить Джейку?

Линди ответила не сразу. Потом, не меняя застывшей позы, сказала:

— Разумеется, настоящая. Какой был бы смысл преподносить вам какое-нибудь старое хламье? Должна была свершиться несправедливость, а теперь восторжествовала истина. И это главное. Да-да, дорогуша, вот так. Вам же ясно, что только вы достойны этой награды.

— Ценю ваше мнение. Но это… это, э-э… что-то вроде кражи.

— Кражи? Не вы ли вчера сказали, что этот Джейк полное ничтожество? Что он шарлатан? А вы гений. Кто же здесь готовится стать вором?

— Линди, где в точности вы наткнулись на эту штуку?

Линди пожала плечами:

— Так, в одном месте. Где я бываю. Можно назвать это офисом.

— Сегодня вечером? Вы подобрали это сегодня вечером?

— Ну конечно же, сегодня вечером. Вчера вечером об этой награде я еще ничего не слышала.

— Так-так. И это было, скажем, час тому назад?

— Час. А может, и два. Откуда мне знать? Гуляла какое-то время. Ненадолго заглянула в мой президентский номер.

— Господи боже.

— Слушайте, да кому какое дело? О чем вы волнуетесь? Потеряли эту штуку — найдут себе другую. Может, у них целый шкаф ими набит. Я преподнесла вам то, чего вы достойны. Неужели вы собираетесь отказаться от этой награды — а, Стив?

— Я не отказываюсь от нее, Линди. Ваше признание, почет и все такое — я принимаю безоговорочно, я поистине счастлив. Но вот это — это ведь подлинный приз. Нам необходимо вернуть его на место. Мы должны положить его на то самое место, где вы его нашли.

— Да пошли они! Кому это надо?

— Линди, вы недостаточно это обдумали. Что вы предпримете, когда все это выйдет наружу? Вообразите только, какой шум поднимется в прессе! Сплетни, скандал! Что скажут ваши поклонники? Идемте скорее. Нужно добраться до места, пока все еще спят. Вы должны показать мне в точности то место, где нашли эту штуку.

Линди вдруг показалась мне ребенком, которому сделали выговор. Она вздохнула:

— Да, дорогуша, наверное, вы правы.

Как только мы договорились вернуть приз на место, в Линди проснулась бережливость собственницы: все то время, пока мы спешно пробирались по коридорам необъятного, погруженного в сон отеля, она крепко прижимала статуэтку к груди. Я следовал за Линди по потайным лестницам, черным ходам, мимо саун и торговых автоматов. Нигде не видно было ни души. Потом Линди прошептала: «Сюда», и мы протолкнулись через тяжелые двери в темное пространство.

Удостоверившись, что мы тут одни, я включил фонарик, который прихватил с собой из номера Линди, и посветил по сторонам. Мы попали в танцевальный зал, однако если бы вам вдруг вздумалось там потанцевать, вы постоянно натыкались бы на обеденные столики с парными стульями: каждый столик был накрыт белой льняной скатертью. С потолка свисала помпезно-вычурная люстра. В дальнем углу виднелось возвышение — достаточно просторное, надо думать, для внушительного шоу, но сейчас сцена была задрапирована. Посередине зала красовалась забытая стремянка, а к стене был прислонен вертикальный пылесос.

— Тут явно намечается вечеринка, — заметила Линди. — На четыреста или на пятьсот персон?

Я прошел в глубь зала и обвел лучом фонарика вокруг себя:

— Наверное, именно здесь все и должно происходить. Вручать Джейку награду будут, видимо, здесь.

— Конечно, здесь. Там, где я нашла это, — Линди выставила статуэтку напоказ, — была еще целая куча других. «Лучшему дебютанту». «Ритм-энд-блюзовый альбом года». И всякое такое. Событие предполагается грандиозное.

Теперь, когда глаза мои приспособились к темноте, я смог разглядеть зал и сцену получше, хотя фонарик светил совсем слабо. Вообразил, как все это будет выглядеть позже. Все собравшиеся модно одеты: тут и представители звукозаписывающих компаний, видные промоутеры, целое скопище шишек шоу-бизнеса; все смеются, отпускают друг другу комплименты, льстиво-искренне аплодируют всякий раз, когда распорядитель называет имя спонсора; при появлении лауреатов хлопают еще громче, на сей раз с приветственными возгласами. Вообразил я и Джейка Марвелла: как он стоит на сцене, высоко подняв свой трофей, — с той же самодовольной улыбкой, какую неизменно изображал в Сан-Диего, если по окончании соло публика одобрительно ему хлопала.

— Может, мы и промахнулись, — сказал я. — Может, вовсе и не нужно возвращать приз. Может, надо выкинуть его в мусор. И все остальные награды туда же.

— Вот как? — Линди опешила. — Вы собираетесь так сделать, дорогуша?