Начнем всё сначала - Татьяна Герцик

Павел небрежно передернул плечами.

– Нигде. Это природные способности. И давайте оставим в стороне мою персону и займемся физикой. Что последнее вы проходили в прошлом году?

Несколько разочарованные подобным прагматизмом школьники с трудом принялись вспоминать, что было в таком далеком прошлом году. Павел подошел к окну и ошарашено замер. Жанна перед всей школой обнималась с каким-то высоким худым парнем. Но вот она отскочила и с силой двинула своего ухажера по ребрам. Но тот принял это за поощрение и снова подступил к ней.

Поняв, что объятия были не совсем добровольными, Павел одним рывком распахнул окно и выскочил наружу. Хотя класс и находился на первом этаже, но высота была изрядная – метра два с половиной, не меньше. Уже подскочив к пытающемуся удержать Жанну парню, разглядел, кто это был. Перед ним стоял владелец той самой оранжевой Нивы Витька Петров, от которого ему уже приходилось отбивать Жанну.

Видя, что на них пялился весь его десятый класс, Павел старался вести себя спокойно.

– Тебе что здесь надо? – он понизил голос вовсе не для того, чтобы его не слышали дети, а чтобы охальник проникся значимостью момента.

Но Витька понял это по-своему. Гнусно хмыкнув, предположил:

– А что, Жанка теперь с тобой, что ли? Она по жизни моей девчонкой была.

Жанна взвилась.

– Не ври! В школе я хорошо к тебе относилась, это верно. Но в те времена и ты другим человеком был. И вообще катись отсюда, а то я Александру скажу.

Витька, видимо, или забыл, или вообще не помнил, кто вытащил его из Нивы, и смачно пообещал:

– Да говори кому хочешь. А я все равно тебя сделаю. Подумаешь, цаца какая. Сначала распаляешь мужиков, а потом от ворот поворот?

Жанна начала говорить, что она никогда с ним никакого дела иметь не хотела, но побелевший от гнева Павел отодвинул ее в сторону и угрожающим тоном попросил:

– А ну, повтори, что только что прогундосил?

Витька, всегда считающийся одним из самых смелых и задиристых парней Ивановки, с насмешкой начал повторять, но не успел сказать и двух слов, как получил такой удар левой, что кубарем полетел к кусты, старательно взращенные Клавдией Петровной.

Именно это и испугало Жанну.

– Павел, осторожно! Что скажет Клавдия Петровна?!

Это его насмешило. Она не о нем беспокоится, не о этом наглом Витьке, а о каких-то кустах и учительнице ботаники!

От нескольких добротных оплеух Петров опомнился и попытался дать сдачи, но заработал еще пару молниеносных ударов. Поняв, что противник ему достался явно не по силам, вскинул руки в примирительном жесте.

– Ладно, ладно, сдаюсь! – И, стирая медленным ручейком текущую из носа кровь, вскинул глаза на окна школы, ехидно добавил: – Теперь у тебя популярность в нашем селе будет запредельная. Девицы сами на шею будут вешаться.

Подняв вслед за ним глаза, Павел увидел весь свой класс, прильнувший носами к окнам. Погрозив ученикам пальцем, потребовал у Витьки:

– А ну, убирайся сейчас же, мне урок продолжать надо!

Насвистывая какую-то блатную песнюшку, Витька наконец убрался, а Павел сердито потребовал у Жанны:

– Какого лешего ты с ним хороводишься?

Его напористый тон возмутил Жанну, но она, помня о множестве наблюдающих за ними глаз, ответила спокойно. Во всяком случае, внешне.

– Он сам пристал. Увидел меня и полез обниматься. Но учти – я тебя меня спасать не просила. Я с ним и сама бы справилась.

Павел вспомнил их обжималки в Ниве, и свирепо пообещал:

– Ну, погоди! Я вот тоже к тебе пристану, и попробуй со мной справиться.

Ей хотелось ответить адекватно, но любопытных мордашек вокруг все прибавлялось, поэтому она лишь прошипела:

– Иди на урок! Тебя дети ждут!

Решив не спорить зря, Павел с разбегу заскочил в класс тем же путем, что и пришел. Ребята, не ожидавшие от него такой прыти, кинулись по своим местам. Сделав вид, что ничего особенного не произошло, Павел продолжил точно с того места, где остановился. Но детям сосредоточиться было трудно.

Павел их не осуждал – еще бы, после двойного представления, что он устроил сегодня! Интересно, Дмитрий Сергеевич уволит его сразу или немного опосля? Эта мысль занимала его весь день.

После занятий в учительской на него с легкой укоризной посмотрела завуч Инна Ивановна и попросила:

– Павел Владимирович! Вас просил подойти к нему Дмитрий Сергеевич. – И, чуть склонив голову, предостерегла: – Вы уж будьте повежливее, не лезьте на рожон. Дмитрий Сергеевич человек справедливый, но некоторых вещей совершенно не терпит. Так что вы уж будьте поосмотрительнее.

Сразу поняв, о чем пойдет речь, Павел поплелся к директору. Почему-то чувство было точно таким же, как тогда, когда учительница черчения отправила его к директору. Он себя виноватым не считал, но все равно было противно и боязно. А тут еще хуже – в этом случае он точно был виноват.

Дмитрий Сергеевич встретил его молча. Указал на стоящий перед ним стул и задумчиво постучал по столу карандашом, который крутил в крупных сильных пальцах.

Павел машинально потер подбородок. Если Берсенев припечатает своим кулаком, мало не покажется. А если учесть, что сдачи дать нельзя будет ни под каким соусом, – не будет же он драться с будущим тестем! – то картина получается и вовсе безотрадная. Единственная надежда, что Дмитрий Сергеевич вспомнит о своем руководящем статусе и до мордобоя дело не дойдет.

Директор, скептически покачав головой, спросил:

– Для чего было устраивать весь этот цирк, Павел Владимирович? Я, конечно, понимаю, что вы по жизни позер, но все-таки?

Павел поежился. Все было еще хуже, чем он предполагал. Этот похрустывающий льдом неприязненный голос ясно показывал, – он Дмитрию Сергеевичу не нравится. Причем совершенно. Осторожно поинтересовался:

– Какой цирк?

Дмитрий Сергеевич умудрено уточнил:

– Понятно. Значит, представлений было несколько. Буду признателен, если вы поделитесь со мной информацией обо всех. Вы же понимаете, что мне все станет известно. Причем, вполне возможно, в неожиданной для вас интерпретации. Так что будет лучше услышать обо всем из первоисточника.

Павел по-мальчишески махнул рукой.

– Да ерунда! – Ему очень хотелось добавить любимую фразу Карлсона «дело житейское», но он не рискнул шутить подобным образом. Для подобных вольностей у него было слишком неустойчивое положение. – Просто Витька Петров опять приставал к Жанне, я дал ему пару раз по морде, только и всего.

– И когда это было?

Пришлось неохотно признаться:

– Во время урока физики в десятом.

– Чудненько. И вы, как обычно, пренебрегли дверями.