Экзорцист - Александр Верт

− Что он сделал не так? Мне казалось, что его подготовка неплоха, – спросил он, не боясь быть понятым неверно.

− Он действительно хорошо подготовлен. Отлично владеет мечом, знает печати, может их использовать, но он не контролирует себя.

− Его эмоциональность отражается на заклинаниях?

− Хуже: его заклинания зависят от его эмоций, а не от его веры.

Стен понимал, что при таком раскладе давать парню пропуск на дальнейшее развитие нельзя, напротив, его нужно еще многому учить, правильнее даже сказать, учить самому главному – быть экзорцистом. Вот только объяснить это Лейну Стен никак не мог. Сын совсем его не слушал и отдалялся, бесконечно рыча.

Он видел в отце наивного глупого старика, который вдруг решил добиться славы, и во всех его движениях, в сиянии меча и в огнях печатей он видел бесполезную манерность. Ему казалось, что Стен просто красуется, привлекая внимание. Он просто не видел способа применения большей половине движений, в то время как опытный Стен в каждом движении видел смысл и мысленно сражался с противником, которого встречал прежде, представляя новый бой.

− Пойми, Лейн, в нашем деле не столько важно, как ты это делаешь, сколько важна цель. Если бы владение мечом все решало, то королевская стража легко бы спасалась от Тьмы, − пытался разъяснить ему Стен.

Лейн только негодовал, говоря, что его товарищи с навыками на порядок ниже смогли сдать, а он нет.

− Это явно твоих рук дело! – кричал он на отца. – Ты убедил их не принимать меня.

− Что ты несешь? – поразился Ричард. – Кому ты нужен, чтобы кого-то в чем-то убеждать? Тебе же говорят: ты умеешь махать мечом и понятия не имеешь, зачем этот меч тебе нужен, но вместо того, чтобы это исправить, ты продолжаешь рычать. И, между прочим, этим доказываешь, что тебе не место среди экзорцистов!

Лейн только в очередной раз хлопнул дверью.

− Да не расстраивайся ты, − тут же сказал Ричард Стену. – Не знаю, с чего ты взял, что он похож на тебя. Твой сын – отменный дурень, и именно поэтому он скоро вернется.

Лейн действительно возвращался, злился, психовал, ругался, снова уходил и потом возвращался. Иногда он был готов учиться и слушать, но потом опять убегал.

− У него нет мира с собственным разумом, как он обретет мир со своим духом? – спокойно спросил Артэм. – Очевидно, никак.

С этим мальчишкой было трудно спорить, особенно если учесть, что в свои годы он уже стал послушником. Так уж сложилось, что в десять лет Артэм попросил у отца разрешение сдать экзамен, чем сильно его удивил, однако препятствовать ему Стен не стал, но прежде, чем начался экзамен, все же поговорил с комиссией. Он не пытался помочь сыну сдать, чтобы не наблюдать еще одну истерику после провала, наоборот, он просил строже отнестись к его младшему сыну.

− Он умный и талантливый, но я не уверен, что он готов.

− Он, несомненно, готов, − ответили ему часом позже.

Так Артэм внезапно оказался на одном уровне с братом, старшим его на десять лет, и в отличие от него, он старательно учился у всех, внимательно следя и за отцом, и за Ричардом. Даже много раз просился с ними на задание.

− Я обещаю даже не вмешиваться, позвольте мне просто посмотреть.

− Не-е-е-ет, − протяжно бормотал Ричард.

− Позже мы обязательно тебя возьмем, когда ты побываешь на паре простых заданий, − поддерживал его Стен.

− А то еще увидишь это и передумаешь.

− Как будто я не знаю, на что вы способны!

Так обычно выражал свое недовольство Артэм, а после долго сидел с книгами, но в итоге послушно принимал решение отца и старшего брата.

За это, как только Стену выдался случай попасть на простое задание, он решил взять с собой Артэма и еще двоих послушников.

− Ты следишь за малышней, я сражаюсь, − сразу обозначил Ричард.

− Вообще-то, ты заклинатель, а основной бой обычно ведут мечники, − напомнил Стен с улыбкой.

− Какой кошмар! – засмеялся в ответ темный. – Да я еще и не в составе ордена. Просто ужас! − он манерно закатил глаза и тут же стал серьезным, заявив: − Ты их учишь, я – воюю.

Стен только рассмеялся, но спорить не стал.

− Наша цель довольно проста: одержимый низшего уровня со слабой активностью. Нам нужно просто освободить жертву и изгнать Тьму, − сказал Стен послушникам по дороге. – Насколько я знаю, все вы уже были на похожих заданиях и должны знать, что в таких случаях обычно достаточно одного экзорциста-мечника, ибо изгнать слабую Тьму из человека не так уж и трудно, но я не случайно взял с собой только заклинателей. Сегодня мы вам покажем нестандартный подход.

− Стандартных подходов вы еще насмотритесь, а вот чего-то особенного в ордене не так уж и просто найти, − посмеивался Ричард.

− Хотите сказать, что изгнание будет без мечника, я правильно понял? – уточнил тучный юноша, едва поспевающий за остальными.

Стен кивнул.

− Ричард, значит ты будешь петь? – обрадовался Артэм.

− Это вряд ли, со слабыми существами во мне не просыпаются такие желания. Я планирую все сделать классическими печатями.

− Победить Тьму одними печатями? – удивлялся еще один послушник. – Но нас же учат, что печать – это поддержка мечников.

− Именно поэтому я вам сразу сказал, что подход будет неклассический, − с улыбкой напомнил Стен. – Вдруг когда-нибудь вы окажетесь один на один с одержимым, а мечника рядом не найдется.

Ричард ускорился, передвигаясь первым.

Стен же следовал за ним, отвечая на многочисленные вопросы. Один только Артэм молчал. Для него было очевидно, что заклинатель не должен быть беспомощным в отсутствие мечника, но об этом он думал только изредка, мечтая о чем-то новом в истории печатей.

− А разве может сражаться не член ордена в одиночку?

− В одиночку нет, но технически Ричард со мной, − пояснял Стен, − и я ему просто доверяю, поэтому и за последствия отвечать мне, как его командиру.

− А у вас есть связь?

− Нет, нам не нужна связь, мы уже пять лет в команде и как-то без связи можем понять друг друга.

− Значит вы все-таки ненастоящий командир.

− Зато он настоящий глава экзархата! – вмешался Ричард. – Так что следите за своими словами.

После подобного замечания надолго повисла тишина, которой хватило, чтобы команда дошла до места.

Их встретили взволнованные крестьяне, но слушать их речи Ричард совсем не хотел.