Клеопатра - Стейси Шифф

Не так уж важно, стал ли пятнадцатилетний брат Клеопатры предателем на самом деле: одно его существование было угрозой для ее власти. Смерть Птолемея позволила царице назвать сына своим соправителем, что она и сделала тем же летом. В июле, месяце Цезаря — у Цицерона появился дополнительный повод скрежетать зубами от ярости — Цезариона провозгласили фараоном. Он был третьим по счету соправителем Клеопатры. Такое решение, на первый взгляд, довольно странное, на тот момент было оптимальным. Отныне ее сын звался: «Царь Птолемей, он же Цезарь, Любящий Родителей Бог». Обычай обязывал царицу править вместе с консортом. Так на египетский трон взошел римлянин, потомок двух богинь. Дитя трех лет от роду едва ли могло помешать политическим амбициям своей матери.

В коронации Цезариона скрывался глубокий смысл, не только политический, — царица спешила покрыть сына мантией Цезаря, за которую разворачивалась ожесточенная борьба — но и религиозный. Вернувшись из Александрии, Цезарь стал настоящим правителем. Клеопатра после возвращения из Рима сделалась настоящей богиней. Она еще прочнее утвердилась в роли Исиды, божественной матери. На церемониях царица появлялась в одеждах богини. Убийство Цезаря разрушило ее политические замыслы, но придало новых красок легенде. Согласно мифу, Осирис, супруг Исиды и главное мужское божество, был зверски умерщвлен врагами, но у него остался сын. Вне себя от горя, Исида собрала куски разрубленного тела и сложила их вместе. В канун мартовских ид миф воплотился в жизнь; утрата превратила Клеопатру в скорбящую супругу замученного бога. Неважно, что о божественной сущности самого Цезаря было официально объявлено лишь в сорок втором году, во время пышной религиозной церемонии.

Клеопатра играла роль Исиды, матери мудрости, создательницы земли и небес, а ее дитя воплощало идею божественной троицы, вечного возрождения[37]. Миф вдохновил царицу начать грандиозное строительство. Цезарион чудом уцелел во время обрушения храма в Дендере, который начали возводить еще при Авлете. В честь спасения сына Клеопатра приказала изобразить его на стене храма в коронах Верхнего и Нижнего Египта, напротив Исиды, Гора и Осириса. Получилось весьма эффектно: художники изобразили подле фараона его божественную мать в одеждах Исиды и двойной короне. Под мозаикой начертано имя Клеопатры; царица лично следила за украшением храма. Когда строительство в Дендере было закончено, рабочих отправили в Верхний Египет завершать храмовый комплекс в Эдфу, еще один проект Авлета. Клеопатра основала храм в северном городе Коптосе и возвела маленькое святилище в честь божественных младенцев в Гермонтисе, неподалеку от Луксора. Цезариона почитали как воплощение Гора, который — едва ли это совпадение — отомстил убийцам своего отца. Чтобы увековечить память Цезаря, царица повелела возвести над Александрийской гаванью Цезариум, город в городе из множества портиков, галерей, беседок, аллей, садов и ворот необычайной красоты. Главный памятник эпохи, храм Исиды, не дожил до наших дней.

Задуманные Клеопатрой преобразования не ограничивались строительством храмов. При ней Александрия увидела настоящее интеллектуальное возрождение. Царица собрала вокруг себя блестящих мыслителей, зазвала в город знаменитых ученых и постепенно воссоздала греческую интеллигенцию. Среди ее приближенных был Филострат, великолепный оратор, умевший завораживать публику своими удивительными речами. Есть свидетельства, что он наставлял в риторике саму Клеопатру. Скептик Энесидем Кносский, исповедовавший относительность человеческого восприятия и непознаваемость мира, основал в городе новую философскую школу. Снова начали развиваться история и грамматика, хотя повторить поразительный научный расцвет предыдущих столетий так и не удалось. Исключением были медицина и фармакология. Врачи всегда пользовались большим влиянием при дворе Птолемеев. В окружении Клеопатры нашлось место и для талантливых практиков, и для авторов теоретических трактатов. Особых успехов египетская медицина достигла в лечении глаз и легких. Немало решительных шагов было сделано и в хирургии. В целом же научная работа шла неспешно, без видимых прорывов, и была направлена, скорее, на классификацию уже существующих знаний, чем на добычу новых. Выросло первое поколение ученых, рожденных в Александрии. Сын торговца рыбой Дидим четырьмя годами моложе Клеопатры сумел пробиться ко двору исключительно благодаря живому уму и трудолюбию. Молодой человек прославился необыкновенно тонкими суждениями о Гомере и Демосфене, о грамматике, драме и поэзии. Острие его сатиры нередко метило в самого Цицерона. Дидим был автором трех с половиной тысяч трактатов и комментариев: неудивительно, что он не помнил наизусть названия всех своих произведений и не раз был уличен в противоречии самому себе. Вот с какими людьми Клеопатра обедала, беседовала, обсуждала государственные дела. Придворный мыслитель был для своей госпожи «интеллектуальным стимулом, наперсником и совестью». Наставником и слугой.

В начале сороковых годов в истории Клеопатры началась новая глава. Царица делала первые шаги на пути к возрождению былой славы Птолемеев и преуспела в этом куда больше своего отца. Она поддерживала и приумножала доставшуюся ей в наследство интеллектуальную мощь Александрии. Эллинистические правители не только покровительствовали писателям и ученым, но порой и сами от них не отставали. В роду Клеопатры были не только убийцы, но и историк, зоолог, драматург. Первый Птолемей составил биографию Александра Великого. Мы вынуждены судить о личности царицы, опираясь на клевету и наветы, однако круг чтения нашей героини может сказать о ней больше, чем все пристрастные летописцы. Это в Риме Клеопатру считали варваркой, а на родине у нее была слава разносторонне образованной и талантливой женщины. С ее именем связаны достижения в медицине и магии, — по тем временам это было почти одно и то же — парикмахерском искусстве, косметике, науке о мерах и весах. Царица не только хорошо разбиралась в подобных материях, но и легко применяла свои знания на практике или, по крайней мере, в застольной беседе. Она покровительствовала культу Хатор, богини, оберегавшей женщин от болезней.

Среди изобретений Клеопатры есть любопытное средство от облысения: паста из жареной мыши, жженой тряпки, жженых лошадиных зубов, медвежьего жира, оленьего мозга и коры тростника в равных частях. Мазь надлежало смешать с медом и втирать в голову, «пока волосы не начнут расти». Плутарх утверждал, что царица придумала «бесчисленное множество смертельных ядов», которые испытывали на заключенных. Убедившись, что «быстродействующие яды вызывают резкую боль, которая приближает смерть», она занялась изучением ядовитых животных и дни напролет «внимательно следила за тем, как они жалят друг друга». Талмуд хвалит Клеопатру за «великий интерес к науке и поощрение хирургов и лекарей». Учитывая количество врачей при дворе и значение, которое придавали естествознанию другие восточные монархи — многие из них сами устраивали эксперименты или писали трактаты по биологии и ботанике, — скорее всего, так оно и было. То, что следует дальше, уже не столь правдоподобно. Царица якобы проводила опыты над рабынями, чтобы узнать, в какой момент оплодотворенная клетка превращается в полноценный зародыш. Средневековая «Gynaecia Cleopatrae», вне всякого сомнения, апокриф. В ней приводится рецепт вагинального суппозитория, «которым пользовалась и я сама, и моя сестра Арсиноя». Даже если не принимать в расчет, что сестры едва ли стали отвлекаться от подготовки убийства друг друга, чтобы поболтать о контрацептивах, очень сомнительно, чтобы Клеопатра писала на латыни. Говорили, что царица владеет тайными знаниями, хотя единственным алхимическим действием, которое она регулярно производила, было превращение зеленых полей Египта в золотые.